Марина Хлебникова - Проверка слуха Страница 22

* * *

Детство вниз скатилось по перилам,ясный взгляд, прощальный взмах платка,ласточкой весенней в небе взмылои осталось запахом цветка…

* * *

Какой мужчина! Ах, какой мужчина!Он, без сомненья, знает в жизни толк:сменил работу, женщину, машинуи вылетел на следующий виток!..

* * *

В венецианский каналпревратил мою улицу дождьВ мокрый веселый баля выхожу, как дож,в сказочный карнавал,в радуги перепляс!Площадь — огромный зал,капли танцуют вальс.В лужу ступаю важно:— Здравствуйте! Бона сера!Вот мой корабль бумажный,нету лишь гондольера,это не страшно, право,город — пера абрис…Ливню кричу я «браво»!Ливню кричу я «бис»!Только бы дождик дожил —ярким, цветным — не серым!Буду сегодня дожем,свитой и гондольером!

* * *

Чем пахнут дороги?Бензиновым дымом,клубящейся пылью,оврагом полынным,затерянной былью,несбывшейся сказкой,непрошеным словом,оборванной лаской…А, может быть, домом?Порогом знакомым?И мамой —дыханьем её невесомым?..…Любая на свете дорога —к порогу и от порога…

* * *

Я падала больно, ревела, вставала,колени и локти я в кровь разбивала,а мама, лаская дрожащий комочек,шептала: «Ходить ты научишься, дочка!»Колени в порядке — шагаю, не трушу,но вот спотыкаюсь и — вдребезги душу!..Осколки в газетку смету осторожно,свое пентамино сложить мне несложно:вот место любви и надежды, вот — веры,вот это — привычки, а это — манеры,тут место забот и печалей, тут — жалость,ну вот, посмотри, ещё много осталось!Достоинство, гордость, к мещанству презренье,а эти осколки — мои озаренья…Вот тут потускнело, а там — потерялось,я слезы не лью — ещё много осталось!Жестокость и трусость — крупинки металла(с асфальта ведь я всё подряд наметала!) —и зависть, и подлость, и жадности крохиползут по душе, ищут места, как блохи.Я им не позволю забраться поглубже,я лучше опять раскрошу свою душу —столкну с подоконника жестко и грубо,а после возьму семикратную лупу,промою осколки, чтоб каждую малостьсложить и сказать: «Ещё много осталось!»

* * *

Любое время исторично —и час, и век, и день за днём…Кому дано категоричносудить о времени своём?

Оно ещё расставит знаки,оно ещё воздаст сполнаи, как обычно, после дракина щит поднимет имена…

И мы забудем, что вторичнои похороним мелкость тщет…Кому дано категоричносудить о времени вообще?

* * *

Сложите мечи, эрудиты!Не хмурься, высокий Парнас!Я буду и гнутой, и битой,но после, потом, а сейчасбегу бестолково, но резво,не прячу дурацкий вопрос —скорей, вполпьяна, а не трезво,скорее, взахлёб, чем взасос!Стучусь в неоткрытые двери,люблю без насилья строку…Стараюсь идти без истерик —пока это всё, что могу.

* * *

Преждевременны итоги —целы, в общем, кулаки,не истоптаны дороги,и не сбиты каблуки.

По асфальту, по мощёнке:от «привета» до «пока» —сколько будет непрощённыхслов, слетевших с языка?

Кто-то спросит: «Всё блажишь ты?»Кто-то буркнет: «Лгунья, тать!»Сколько будет непростивших?Кто возьмётся подсчитать?

Где, когда сломаю ноги?Чем побалует судьба?Преждевременны итоги.Не истоптана тропа…

* * *

Осень, хлябь, сбесившийся норд-вестотжимает серую волну…Узкий, будто скальпельный порез,день, непрочно спрятавший луну.

Куцый день, подстриженный под нуль,зябкая промозглость по спине…В этот день не верится в июль —отчего ж ты вспомнил обо мне?

Раскатились судьбы — не снизать,хлопоты тебе не по плечу…Так хотела многое сказатьбез тебя тебе… И вот — молчу…

След от слов больней, чем след от пуль,лучше не касаться этих мест…Извини, не верится в июль —в осень, в хлябь, в сбесившийся норд-вест…

* * *

В голод, мор, любое лихолетье,в дни, когда весь мир лежал в золе,за подол держали женщин дети —матерью держались на земле.

Женщинам бы плакать, биться, выть бы,да вытьем детей не прокормить!..И плелись невидимые нитив прочную связующую нить.

Зарастали дикие прокосы,поднималась новая трава…Падали на утренние росыженские тревожные слова:

— Люди, на себя беду примерьте!Отведите худшее из зол!Ведь ничто не сможет, кроме смерти,у детей наш выдернуть подол!

ТРАМВАЙНАЯ ЗАРИСОВКА

Говорил ей парнишка весомо,щеря светлый уверенный глаз:— Это, бабка, не лавка у дома,а трамвай в самый пиковый час.

Что, толкают? А как ты хотела?Все с работы, а ты — от тоски!Вечно ищут на пенсии дела —лучше б внукам вязали носки!

Краем рта усмехнулась старуха,не спеша дать парнишке ответ,и жалела его, лопоухого,зная скорость течения лет…

* * *

«Девочка на шаре» Пикассо:девочка — арена — шарик между…До паденья только волосок,но на непаденье есть надежда…Мы стоим, как девочка на шаре,равновесье — тоненькая нить…Охватить бы Землю теплой шальюи узлом надежно закрепить.Люди — их безумье — шар наш между —вечной ночи ядерная пасть…Но на непаденье есть надежда.Удержаться б только. Не упасть.

* * *

Куда ты так спешишь, мой бывший друг?Не торопись, не брошусь я в погоню,и не окликну, не заплачу вдруг,платок не стисну нервною ладонью…Когда ушел ты, и саднила боль,когда горчила на губах потеря,я и тогда (напомнить мне позволь!)с упрёком не стучала в твои двери.Так почему же нет тебе покоя?Зачем весь этот прошлогодний снег?И что за наваждение такоенесёт тебя, всё убыстряя бег?Ты не поставил в предложеньи точку —а это ведь всегда неоднозначность,и надо дописать финала строчку,чтоб мир обрел конкретность и прозрачность…Но мой сюжет окончился давно,и не ищу я больше с ним свиданья,а потому, мне, право, всё равно,как ты расставишь знаки препинанья.

* * *

Рыжий кот — хвост трубой!У часов старинный бой,на паркете лунный свет…Есть любовь, а счастья нет.Не горюй, не беда,так бывает иногда,счастье — рыжая вода:кап — и сгинет без следа!..Бой часов, ночь без сна,в окна брызжет весна!Выше нос, хвост трубой:есть любовь — всё с тобой!Лунный свет, рыжий кот,талый снег, хрупкий лёд,осень, лето, весна,бой часов, ночь без сна…На судьбу не греши —это всё не гроши,не кляни, не губии обид не копи!..Может, дождь, может, снег!Может, да, может, нет!Не взлелеивай месть:есть любовь — счастье есть!

* * *

Хамство бывает разное —трамвайное и площадное,любезное, безобразное,трусливое, беспощадное.Мелкое хамство, лабазное,где-то в корню не удавленное,разное хамство, разное.Хуже — высокопоставленное.В чистый костюмчик втиснутое,с барственным баритончиком,надо — спровадит быстренько,надо — задок в поклончике.Подлые, рабьи мыслис чиновничьих этих высейлюдям талдычат: «В жизниот вас ничего не зависит!»— Этот опять, что ли с бедами? —Скука в глазах свинцовая,— Что, позвонишь куда следует?Пробуй! Дело не новое!Жалобку вздумал? Жалуйся!Вот она, макулатура!Но не особо радуйся:я же — номенклатура!Что, развалил работу?Вот навязался критик!Знай свое место! То-то!Ты в этом деле винтик!Хуже любого предательстваслабому душу выржавит,будто бы вид на жительствомилость чинушью выдавит.Но ведь людей немалокрепких во всяком смысле:вечно Россия рожалатех, кто пошире мыслит:винтик, шурупчик, гаечка —это деталь крепежная!Ну, а как разболтается?Рухнет постройка сложная!Ну, человек рабочий,значит, опять за дело:чистить и откурочиватьто, что к нам прикипело.И, не терпя двурушия,жестким сдирать абразивомхамского равнодушияподлую образину!

* * *