Валерий Куринский - Автодидактика Страница 23

"Нужно совершенствоваться всю жизнь", - это стало общим местом. Готового никогда ничего не бывает, если ты оставляешь дело. Дело готово только тогда, когда ты доделываешь его. Я говорю о совершенствовании навыка. Навык никогда не стоит на месте, не думайте, что можно оставить его в том виде, в каком он был вчера, если не заниматься движением, то есть навыком, сегодня. Это закон номер один в культуре движений вообще. Навык отмирает немедленно, если не совершать усилий по его совершенствованию. Следовательно, занимаясь сегодня делом, которое мы сейчас с вами налаживаем, вы должны помнить, что если завтра вы с увлечением не будете тренировать свой речевой аппарат, снова откатитесь на исходный рубеж.

А теперь еще один [r] в немецком языке. Этот [r] очень часто произносится в конце слов: например, в слове "культура" - "Kultur" или "пиво" - "Bier". Слышите? Что с ним происходит? Он редуцируется, мы произносим не полностью тот [r], который только что попытались произнести, а совершаем полудвижение, совершаем часть движения, то есть отодвигаем язык назад, но не поднимаем его вверх-вперед: [kul/tu:r] - расширяем рот и упираемся корнем языка в гортань. Разве нельзя элементарно натренировать это? Еще вдобавок, конечно, и слушая, свой звук сопоставляя со звуком носителей языка, после того, как сумел сконцентрировать внимание на фокусе, и так далее? Можно, наверное. Обяэательно получится. Вот таким образом ты и ликвидируешь потихонечку (на первых порах не очень, может быть. сильно, но постепенно все же ликвидируешь) так называемую обученную беспомощность.

Итак, [kul/tu:r]: расширяем губы - я специально показываю широким жестом - и отодвигаем в таком положении язык чуть-чуть назад. Не забудьте о придыхании, когда произносите [t] и [k]. И еще раз: "Dresden" - [kul/tu:r], [/bi:r]. Видите, как мы шаг за шагом уже разобрали многие звуки? А теперь, сможете ли вы сейчас произнести по-немецки: [a, o, u, E, i]? "А, о, у, э. и" - я говорю по-русски. "Dresden" - [a, o, u, E, i]. И все сядет, как бы гоноря языком вокалистов, на горло; то есть вы как бы посадите этот звук. Смотрите: "Dresden" - [a, o, u, E, i]. "Эй, ты!" - "а, о, у, э, u" - другое звучание, заметьте, понаблюдайте! Это тоже самонаблюдение. Это тоже всматривание в результат, который создаешь! Очень важно, конечно, оценивать не только внешние ощущения, но и те внутренние, которые в тебе возникают при этом. И особенно важно выделить из них те, которые тебя беспокоят, ангуассные состояния (от французского слова "ангуасс", "angoisse" [Ag/was] тревожное состояние, которое ты не можешь объяснить).

Когда я произношу какое-нибудь слово на иностранном языке я могу поступить двояко: во-первых, так, как поступают миллионы советских и несоветских студентов, то есть просто отмахнуться от этого ангуасса;. пойти дальше или бросить заниматься. И во-вторых, выяснить причину ангуасса, то есть практически превратить ангуасс в творческое волнение, потому что ты позитивно заволнуешься от результата: получилось, наконец, вышло! И пошел дальше. Как этот ангуасс выясняется? При помощи осознания фазы движения. Я вам сейчас приведу пример, тем более. что мы должны уже, пожалуй; переходить к словодвижениям - время идет, пора!

Возьмем для примера слово "теперь", которое на немецкий язык можно перевести двумя синонимами: один из них "nun", очень простой,, второй "jetzt". Попробуйте повторить его несколько раз: [jetst], [jetst]. Видите, как здорово звучит, но очень трудно, правда?! Особенно в том месте, где происходит стык [ts] и [t]- вы наверняка чувствуете какую-то "загвоздку", какой-то барьер -заметили? Мне очень важно, чтобы каждый честно для себя это заметил. Теперь разберем, как этот барьер можно ликвидировать. А по этой модели вы все остальное будете делать сами. Смотрите, как это просто, как это чудесно просто!

Мы начинаем искать нашу причину в составе движения, а для Того, чтобы состав движения был ясен, выясним и состав звука. Что такое [t]? Это понятно, звук простой. Что такое "ц", [ts]? Это в немецком, и в русском звук составной: "т"+"с", [t]+[s], не правда ли? Можно ли тянуть звук "т" долго на русском языке? "Эй, ты!"-"т-т". Что-то не слышно. Наверное, не получается. Вот это и есть осознание, вот вы и начали уже заниматься так,; как должен заниматься, на наш взгляд, любой нормальный человек: [t] не тянется, а вы его пытались подсознательно тянуть. А из чего состоит [tst]? Из [t]+[s]+[t]. И какой же из этих трех звуков тянется? Да единственный, который здесь тянется - это [s] - его-то и надо тянуть! А для того, чтобы он тянулся правильно, по-настоящему, мы с вами должны будем учесть его положение, его позицию перед [t], а также изготовки.

Итак, смотрите, что получается: [t] имеет изготовку где-то в надзубном, верхнем альвеолярном районе. Далее, [s] - в данном случае не внизу, как у русского "с". (Давайте разберем этот очень интересный момент, затормозившись на минутку. Дело в том, что изготовка "с" русского- у основания нижних зубов: "сон", "солнце'\ заметили? Изготовка [s] немецкого - выше. Почему? Да потому, что это диктует фокусировка! Смотрите: "Эй, ты!" - "с". "Моm cher ami" - [s] - там же. А теперь "Dresden" - [s] - кончику языка так и хочется подняться вверх, потому что все напряжения переместились в область той точки, геометрическое место которой можно определить как район зева. Все. Получается [s] с кончиком языка повыше.) Но что еще нам нужно здесь учесть? Что? Изготовка [t] и изготовка [s], находясь примерно в одном месте, не могут свободно исполняться после результации. если мы не релаксируем, не расслабим аппарат. Другими словами, я показываю вам, как это выглядит на деле, и вы все поймете. Мы тянем [s]: [jets-s-s], потом делаем паузу, расслабляем кончик языка и говорим [t].

Сейчас мы с вами немножко научились играть на рояле. Так и играют на рояле: чтобы взять другой звук, нужно расслабиться в последний момент. Обязательно. Релаксация не всегда и не полностью, конечно же, заменяется изготовкой. Только в очень быстром темпе она полностью превращается в изготовку, но тогда и законы будут другие. Чем быстрее темп исполнения движений. тем ближе словодвижение (условный термин. Термин!) к звуко-движению. Даже маленький пассаж в быстром темпе может быть уже не словодвижением. Например, французы говорят: "Moulin rouge" [/mulW/ru:Z], "Красная мельница" в переводе. Так вот. эти два слова произносятся, как одно. И даже ударение меняется в первом слове - оно падает не на последний слог, как вроде бы всегда во французском языке, а на первый, со вторым ударением на rouge [/ru:Z]. А можно произнести еще быстрее, почти одним движением. То есть от темпа зависит нарушение иерархичности в распределении на звукодвижения, словодвижения или на пассажи.

Я думаю, что вы, наблюдая за ходом мысли, изучаете этот весьма полезный предмет со мной вместе, уясняя, как все должно происходить на самом деле, в процессе обучения у каждого из вас. Но теперь, разобравшись в движениях, мы не сможем произносить очень многие звуки грамотно, если не учтем еще один важный момент. Дело в том, что в работе над языковыми навыками существует, помимо языков/ого аспекта, аспект язык/овый. Языковый аспект имеет непосредственное отношение к органу речи, а следовательно, к мышцам языка и к тем данным, которые мы можем назвать спортивными кондициями. Спортивные кондиции, то есть языковый тренинг, связаны с развитием мышцы. Я сказал "спортивные кондиции", и у вас замелькали в воображении имена, рассказы знаменитых спортсменов о тренировках, замечательные силачи Жаботинский, Алексеев и прочие. Они накапливали силу, делая это по определенным законам, всегда связанным с очень продуманной системой тренировок, с постепенно возрастающими, или уменьшающимися, или лавирующими нагрузками, с определенным образом настройками, когда знаешь, в какой момент что тебе под силу. Они работали, постепенно подбираясь к супернагрузкам, - к цели, которую ставит себе человек, желающий быть самым сильным в мире в поднятии тяжестей.

А теперь вернемся к язык/овому тренингу. Это, вы сами понимаете, не связано с такими тяжестями. Но, тем не менее, занимаясь движением языка, мы занимаемся как бы спортом, и я глубочайшим образом верю, что когда-нибудь, прибавив имагинативность, можно будет занижаться звукодвижениями как поднятием тяжестей или бегом трусцой. Заметьте: когда разговор особенно энергичный, работа мышцами языка может резонировать от того, что мы (я сейчас в кавычках скажу) играем на фортепиано "крепкими" пальцами, то есть крепко поднимая и крепко опуская руки, чтобы было легко играть потом, когда мы вдруг расслабим их. Эффект "крепких рук" культура движений речевого аппарата тоже предусматривает. Мы можем говорить вяло, а можем говорить энергично, четко проговаривая каждый звук, очень хорошо осознавая точность движения, его верную сфокусированность, переживая каждое напряжение и наслаждаясь этими напряжениями. Но самое интересное в таком деле - наблюдать рост новых мышц, потому что владеть языком - это владеть органом речи в определенном смысле, когда невероятно важна правильность развития мышц. А правильность развития мышц, как интересно заметили именно силачи и именно спортсмены, которые, как говорится, на этом собаку съели, зависит от того, насколько точно я осознаю, какую мышцу тренирую.