Виктор Боков - Том 1. Стихотворения Страница 24

* * *

Соловья запели и затерлиВ льды и холод жалких слов и фраз.Чудом уцелел в певучем горлеЗвук волшебный, радующий нас.

В заросли укрыт его владелец,В таинство лесных, зеленых лон.Он пеленан песней, как младенец,Росами июньскими кроплен.

Вот он серебром звенит над рощей.Что ему забытые стихи!Над курганом лирики усопшейОн гремит в ветвях речной ольхи.

Как он неуимчив, как он весел,Как в нем нота каждая жива!Он над старым бором бессловеснымСмело ищет новые слова.

Так чего же не перенимаем?Не поем, как он, на все лады?Нам ведь по пути с цветущим маем,С говором грачей, с возней воды.

Лирики! Смелее окунайтесьВ рощи, в нивы, в заросли, в зарю,В толчею локтей — не обижайтесь,Не на что! Я правду говорю!

Максимилиану Волошину

То море разбудит, то рояль,То шум, то раскаты Шопена вдоль клавиш.Спасибо, Волошин, что не печаль,Что музыку жизни ты мне посылаешь.

Спасибо, Волошин, что берег земли,Где скифские ветры бездомно бродили,Любовно взлелеяли руки твои,Приют для поэтов у моря воздвигли.

То горы поманят снежной чалмой,То сад, где вот-вот зацветут тамариски.То сам ты беседуешь тихо со мнойПолынной строкою стихов киммерийских.

Спасибо, Волошин! За хлеб и за соль,За право побыть у великих истоков,За то, что ходил ты по Крыму босойИ видел всю землю глазами пророков.

* * *

Рывком к поцелую,Пробежкой к реке,Где дети балуютНа желтом песке.

О, будоражь кровиИ молодость вен!Упругость ладонейИ плавность колен!

О, губы с надтрескомИ тонкость ребра,Святая окрестностьТугого бедра!

Волненье живоеБез капли вина.Весь мир — только двое,Во все времена!

* * *

Еду ль в поезде трассой земноюИли просто лечу на восток,Ты, как звезды, как месяц, за мною,Ты как сказочный колобок.

Говорить ли начну с постороннейПро дорожное то да сё,Кто-то шепчет мне: — Осторожней! —Приревную тебя, вот и все.

Ты не бойся, не бойся — я верен!Хоть поеду за триста земель,Для тебя, для тебя только зеленМой смеющийся, вьющийся хмель!

Верь мне, верь, мое солнышко летнее!Я лишь только к тебе ворочусь,Повелительница тридцатилетняя,Напоенная музыкой чувств.

И за каждой моею строкоюТак нетрудно твой облик узнать.Алевтина! Мне имя такоеТолько петь иль на скрипке играть!

* * *

Я в любви не новичок,Знал ее во всех приметах.Слезы у меня вдоль щек,Я-то, дурень, думал — нет их.

А они текут, текут,Красоту лица ломают,Как сковорода пекут,Как крапива донимают.

Я владел тобой сполна,Пел тебе при каждой встрече,А теперь твоя волнаОбдает другие плечи.

И какого я рожна,Словно не в своем рассудке,Счастье отдал? Жизнь сложна,Опрометчивы поступки.

Мне тобою не владеть,Наши полюсы — далече.Как не мог я разглядеть,Что свою любовь калечу?!

Не зову тебя: приди.Нет возврата оправданьем.Боль горячую в грудиЯ стужу глухим рыданьем!

* * *

Ты возникла из лучаДалеко на севереИ пришла ко мне, звуча,Музыкой весеннею.

Брови спорят с темнотой,А глаза — с фиалками.Надо ль спорить с добротой?Тут вы одинаковы.

Ты, как поле, ты, как луг,Ты, как море синее,Взмах твоих надбровных дуг —Пение всесильное.

О, цвети, цвети, цвети,Славя землю русскую,И со звоном вдаль летиНа зарю июньскую.

* * *

Вышел голубь ворковатьНа соломенную крышу.Ты чего же мнешь кровать,Почему тебя не слышу?

На лугу — еще роса,На лужке — петух и куры.Ночь — покоем хороша,День — игрой мускулатуры.

Встань, взойди под свод стропил,Там, где выведены стены,Где на дружный окрик пилЧуть ответствуют антенны;

Где качание крылаДо тебя доходит скрипом,Где затворница пчелаЛьнет с утра к цветущим липам.

И под сводом, под тугим,Чистым и не канительным,Будешь ты совсем другим —Не постельным, а артельным.

Ляжет крепко, горячоУ тебя под самым ухомНе подушка на плечо,А бревно со смольным духом!

* * *

Зачем ты прячешь от меняСвои былые увлеченья?Живые — все без исключенья —Ожглись у этого огня!

До ревности я не унижусьК вскипавшей некогда волне.Я к пней прибоем не приближусь,Как и она теперь ко мне!

* * *

Раскачивай вершины, ветер!Тряси листву, срывай плоды,Чтобы менялась на планетеЖивая графика воды.

Чтоб окна сами раскрывались,Сметая ржавчину с петель,Чтоб вещи в комнате смеялисьНад прирученностью своей!

* * *

Осень. Листопад и грязь дорог.Перекличка одичалых галок.К пустырям идет чертополохБыть царем у мусора и свалок.

Дайте плуг, я землю распашу,Выбороню чернь чертополошью,На земное царство приглашуМилые июньские колосья!

Мы девушек оставили в невестах…

Когда матерый враг Страны СоветскойБез спросу объявился у дверей,Мы девушек оставили в невестах,На попеченье строгих матерей.

Мы письма им писали по-солдатски,В них вместо точки было — «ожидай».И чувства не стыдилися огласки,Когда их проверял передний край.

Мы знали, что любимым нашим туго,Что холодно, что ветер из щелей,И вздохи издалека и оттудаВ атаку подымали нас смелей.

Свинцовые дожди в бойцов хлестали,Рубила смерть безжалостно сплеча,Но это нашей волей на рейхстагеЗатрепетала алость кумача.

Опять поля, ометы и одонья,Знакомые тропинки средь лугов!Шершавость шрамов встретили ладони,Загрубшие от тяжести плугов.

О, этот миг, когда в потемках горниц,В солдатском нерастраченном пылу,Ласкали мы своих законных скромниц,Сумевших постоять за нас в тылу!

И слышалось повсюду: — Мой отважный! —Цвели влюбленно зори у плетней.И открывалась родина, и каждыйВкипал в свою работу до локтей!

* * *