Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1 Страница 24

62. ПОСЛАНИЕ К ЛЕОНИДУ

(Писано в 1825 году)

Не дивно, Леонид, что юноша мечтаетБлаженство уловить, гонясь за суетой;Но для чего, скажи, колена преклоняет                      Перед богинею слепой                      Сей старец, жизнью пресыщенный,Но тяжким опытом еще не наученный?..

Безумец не познал цены земных надежд!Вотще был жертвою коварного обмана:Забыт урок! С толпой младенцев и невежд                      К стопам глухого истукана                      Он жадный дух свой приковал,                      И жизни при конце он жить не начинал.

Кто ринулся в дедал пременчивых желанийИ совести отверг спасительную нить, —Брегись! чудовище неистовых алканий                      Его готово поглотить…                      Из темной бездны нет исхода!Прости, прости навек надежда и свобода!

Оплачем бедствия собратий своей,Но, переплыв кой-как сей жизни половину,Устроим, Леонид, спокойней и умней                      Свою грядущую судьбину:                      Объявим кабалу страстямИ вольную дадим несбывшимся мечтам.

Для нас, для нас отверст приют уединенья,Скрижали пиэрид, училище веков!Сокроем от толпы их тайны утешенья,—                      И за утрату прежних снов                      В тиши отрадной кабинетаНайдем забвенье зол в святом забвеньи света.

63. К СЕСТРЕ

Мой друг, я был опять в пустынной стороне,Где жизнь-изменница нам сладко улыбалась                      В очаровательной весне,Где пылкая мечта грядущим утешалась,                      Как любовался детский взор                      Прелестной далью наших гор.Всё там по-прежнему: безмолвие святоеНе оставляло сень отеческих лесов;                      Река, зерцало голубое,Рисуется грядой картинных берегов,Заросший дикий сад еще не заглушает                      Тобой насеянных цветов,И бедный селянин вздохнуть не забывает                      При милом имени твоем.Как в ризе торжества, в убранстве золотомПредставились очам знакомые дубравы;                      Роскошной осени рукойХолмы облечены в багрянец величавый,Приветствовали мне венчанною главой;С долины веяла спокойствия отрада,Безвестная в стенах мятежных городов,                      И туск унылый листопада,                      Как сумрак летних вечеров,                      В душе задумчивость питая,К воспоминаниям невольно преклонял…Их рой в краю родном меня не покидал;Он влек меня туда, где нива гробовая,                      Крестов могильных вертоград,Объемлет Вечного алтарь уединенный —                      Где нам останки драгоценныСвятыни под крылом лежат…Там продолжалася безмолвная беседа,                      Там ждал от мертвых я ответа,                      Урока ждал в науке жить,И тайны скорбные для друга и поэта                      Искал бессмертьем разрешить.                      Окрест ничем не нарушалась                      Магическая тишина,И утомленная природа наслаждаласьДремотой легкою, предвестницею сна…Я в сердце ровное вкушал отдохновенье;                      В нем страсти пламенной косой                      Пожали нежные волненья —И хладный по себе оставили покой.Мой вечер наступил — туманный, но безбурный;Ночь тихая близка, — а там, в семье родной,Еще есть уголок для погребальной урны…Так думал я теперь в пустынной стороне,Где жизнь-изменница нам сладко улыбалась                      В очаровательной весне,Где пылкая мечта грядущим утешалась,                      Как любовался детский взор                      Прелестной далью наших гор.

В. Н. ОЛИН

Валерьян Николаевич Олин (ок. 1788[105] — 1840-е годы) ни по рождению, ни по воспитанию не принадлежал к наследственной дворянской интеллигенции. Сын тобольского вице-губернатора, он получил первоначальное образование, скорее всего, у учителей местного народного училища или семинарии. Начав службу канцеляристом в 1802 году, он до конца не сумел выбиться из числа мелких чиновников. Литературная деятельность Олина началась в кругу писателей Беседы любителей русского слова. Первым его печатным произведением был «Панегирик Державину» (СПб., 1809). Позднее он был принят в члены-сотрудники «Беседы». В это время он неудачно пробует силы в драматургии, сочинив под руководством И. А. Дмитревского трагедию в стихах «Изяслав и Владимир». Ближе всего был Олин к участникам «Беседы», затронутым преромантическими веяниями, — Державину, Н. И. Гнедичу, В. В. Капнисту, которому он помогал в переводах из древних, И. М. Муравьеву-Апостолу, поборнику изучения античности. В 1813 году вышел его вольный перевод поэмы «Сражение при Лоре» Оссиана, за которым последовали более самостоятельные обработки отдельных фрагментов оссианического цикла. Наряду с этим в 1814–1819 годах Олин публикует ряд антологических стихотворений, переводы Горация, Овидия (прозой), римских историков и ораторов.

С 1814 года Олин сотрудничал в «Сыне отечества». В 1818 году он организует «Журнал древней и новой словесности» (1818–1819), одной из задач которого была пропаганда античной литературы. Однако тематика оказалась случайной, и издание успеха не имело. Большинство материалов принадлежало Олину и Я. Толмачеву. Кроме того в журнале приняли участие — видимо, при посредстве В. В. Капниста — Ф. Глинка, Н. Кутузов, Я. Н. Толстой, П. Колошин.

В 1820 году Олин окончательно порывает с «Беседой», публикуя рецензию на «Освобожденный Иерусалим» Тассо в переводе А. С. Шишкова и речь при вступлении в Вольное общество любителей российской словесности, вызвавшую одобрение П. А. Вяземского. В лагере романтиков он занял место среди сторонников Жуковского. Однако предпринятая им литературно-критическая газета «Рецензент» (1821) не сыграла никакой роли в литературной борьбе, хотя здесь и появился положительный отклик на «Руслана и Людмилу», разбор стихов Батюшкова и горацианских од Капниста.

В 1824 году Олин принял участие в полемике о «Бахчисарайском фонтане». Выдвинутое им общее определение романтизма как поэзии страстей и характеров, а романтической поэмы как романа в стихах свидетельствовало, что он принял в новом направлении лишь изменение тематики и мелодраматизацию сюжета. Позднее он определил южные поэмы Пушкина как лишенные плана подражания Байрону. «Полтава» и «Борис Годунов» явились для него знамением заката поэтической звезды Пушкина.

Для самого Олина основным признаком романтической поэзии является эмоциональная приподнятость. Он переводит из Шиллера, Мура, Вальтера Скотта, Ламартина, Виланда, Гете. Поэмы Олина «Оскар и Альтос» (1823) и «Кальфон» (1824), благожелательно встреченные критикой, развивали старую оссианическую тематику. Не без влияния Байрона была задумана поэма «Манфред», об Италии рыцарских времен. Сюжет «Корсара» Олин перерабатывает в прозаическую трагедию «Корсер» (1826) по образцу французских книжных драм. В 1827 году он выпустил перевод «Баязета» Расина, сделанный в таком же высоком ключе. Из лирических стихотворений наиболее значительными были проникнутые глубоким личным чувством элегии, по настроению близкие к «Медитациям» Ламартина. Мелкие стихотворения печатались в альманахах, «Литературных листках», «Московском телеграфе» и в изданиях А. Ф. Воейкова, постоянным сотрудником которого Олин сделался после ссоры с Н. Полевым и Ф. Булгариным из-за резких нападок на «Корсера».

В 1829–1831 годах Олин издавал полупериодический альманах «Карманная книжка для любителей русской старины и словесности» и вместе с В. Я. Никоновым литературную газету «Колокольчик» — малопредставительные по составу авторов и, подобно прежним изданиям, прекратившиеся за недостатком подписчиков.

Последнее его сочинение, повесть «Странный бал», часть задуманного романа «Рассказы на станции» в стиле Гофмана и Ирвинга, появилась в 1838 году. К ней были приложены восемь последних стихотворений Олина. Далее имя его теряется.