Борис Слуцкий - Собрание сочинений. Т. 1. Стихотворения 1939–1961 Страница 24

ДЕКАБРЬ 41-ГО ГОДА

Памяти М. Кульчицкого

Та линия, которую мы гнули,Дорога, по которой юность шла,Была прямою от стиха до пули —Кратчайшим расстоянием была.Недаром за полгода до началаВойны                      мы написали по стихуНа смерть друг друга.                                    Это означало,Что знали мы.И вот — земля в пуху,Морозы лужи накрепко стеклят,Трещат, искрятся, как в печи поленья:Настали дни проверки исполненья,Проверки исполненья наших клятв.

Не ждите льгот, в спасение не верьте:Стучит судьба, как молотком бочар.И Ленин учит нас презренью к смерти,Как прежде воле к жизни обучал.

ГОВОРИТ КОМИССАР ПОЛКА

Тебя поставили политрукомНе для того, чтоб проводить парады,А для того, чтоб русским языкомТы объяснял своим солдатам правду.

Ты эту правду вычитал из книг,Но эти книги правильные были,И ты толково разобрался в нихИ отличаешь ерунду от были.

Высокой мерой человека мерьте —Ее солдаты выдержат вполне.Скажите им о жизни и о смерти,О Родине, о мире, о войне.

Без дела голоса не повышайте —Солдаты все запомнят и учтут.Курить газеты? Можно. Разрешайте,Но только те, которые прочтут.

Почаще брейтесь. Думайте про танкиИ помните, что политаппаратНе подымает рядовых в атаки,Но если врылись в землю и лежат —Вставайте, выбегайте из окопа,И ежели поверил вам народ —Так он пройдет за вами пол-ЕвропыИ дальше.                     если скажете,                                                   пойдет!

КОГДА МЫ ПРИШЛИ В ЕВРОПУ

Когда мы пришли в Европу,Нам были чудны и странныКороткие расстоянья,Уютные малые страны.Державу проедешь за день!Пешком пройдешь за неделю!А мы привыкли к другомуИ всё глядели, глядели…Не полки, а кресла в вагонах,Не спали здесь, а сидели.А мы привыкли к другомуИ всё глядели, глядели…И вспомнить нам было странноТаежные гулкие реки,Похожие на океаны,И путь из варягов в греки.И как далеко́-далёкоОт Львова до Владивостока,И мы входили в Европу,Как море             в каналы вступает.И заливали окопы,А враг — бежит,                         отступает.И негде ему укрытьсяИ некогда остановиться.

Русские имена у греков,Русские фамилии у болгар.В тени платанов, в тени ореховНас охранял, нам помогалОбщий для островов КурильскихИ для Эгейских острововЧетко написанный на кириллицеДымно-багровый, цвета костров,Давний-давний, древний-древний,Православной олифой икон —Нашей общности старый закон.Скажем, шофер въезжает в Софию,Проехав тысячу заграниц.Сразу его обступает стихия:С вывесок, с газетных страниц,В возгласах любого прохожего,Стихия родного, очень похожего,Точнее, двоюродного языка.И даль уже не так далека,И хочется замешаться в толпуИ каждому, словно личному другу,Даже буржую, даже попу,Долго и смачно трясти руку.Но справа и слева заводы гудят,Напоминая снова и сноваПро русское слово «пролетариат»,Про коммунизм (тоже русское слово).И классовой битвы крутые законыСтановятся сразу намного ясней:Рабочего братства юные корниКрепче братства словесных корней.

О, если б они провидели,О, если бы знать могли,Властители и правители,Хозяева этой земли!Они бы роздали злато.Пожертвовали серебромИ выписались из богатых —Сами ушли бы, добром.Но слышащие — не слышали,Но зрячие — не глядят,Покуда их не повышиблиИз каменных их палат.

И вот затухают классы,Как на ветру — свеча,И трубные радиогласыГласят про смерть богача.И режут быков румынскихРумынские кулаки,И талеров полные мискиЗакапывают у реки.

А я гляжу, на Балканах,Как тащит сердитый народЗа шиворот, словно пьяных,Кумиры былых господ.Сперва на них петлю набрасывают,Потом их влачат трактора,Потом их в канавы сбрасываютПод общие крики «Ура!».

О, если б они провидели,О, если бы знать могли,Властители и правители,Князья, цари, короли!Они бы из статуй медныхНаделали б медных котловИ каши сварили для бедных —Мол, ешьте без лишних слов.

Но слышащие — не слышали,Но зрячие — не глядят,Покуда их не повышиблиИз каменных их палат.

Над входом —Краткое объявление:«НародомДанное                помещениеДля всех буржуевОкрестных мест.Свобода, справедливость, месть!»

Крутые яйцаБуржуи жрали,Как на вокзале,В транзитном зале.В подвале тесно и — жара.Хрустит яичная кожура!

Буржуи ждалиПрихода судей,Решенья судебИ в нервном зудеЧесались, словноИм всем невмочь.И жрали ровноДва дня и ночь.

Их партизаныНе обижали,Следили, чтобыНе убежали.Давали водуИ сигаретыИ заставлялиЧитать газеты.

А те в молчаньиСтатьям внимали,Потом в отчаяньиРуки ломали.Все понималиКак полагаетсяИ снова жралиКрутые яйца.

Потом из центраПришла бумажкаС политоценкойЭтой промашки:«БуржуазиюГорода ПлевныНемедля выпуститьИз плена!»

И, яйца на ходу свежуя,Рванулись по домам буржуи.

КРЫЛЬЯ

Солдатская гимнастерка зеленовата цветом.В пехоте она буреет, бурее корки на хлебе.Но если ее стирают зимою, весною и летом —После двухсотой стирки она бела, как лебедь.

Не белые лебеди плещутСтуденой метелью крыльев —Девчонки из роты связиПрогнали из замка графа.Они размещают вещи.Они все окна открыли.Они не потерпят грязи.Они метут из-под шкафа.

Армейских наших девчонокВ советских школах учили.Плевать им на графский титул.Знакомо им это слово.Они ненавидят графов.Они презирают графов,Не уважают графов,Кроме графа Толстого.

Здесь все завоевано нами.За все заплачено кровью.Замки срываются с мясом.Дубовые дверцы настежь.Тяжелые, словно знамя,Одежды чудно́го покроя,Шурша старинным атласом,Надела Певцова Настя.

Дамы в парадном зале,Мечите с портретов громы.Золушки с боем взялиВаши дворцы и хоромы.— Если в корсетах вашихНа вас мы не очень похожи,Это совсем не важно:Мы лучше вас и моложе!

— Скидай барахло, девчонки!— На что мы глаза раскрыли! —И снова все в белых,В тонких,Раз двести стиранных крыльях,

Замки на петельках шкафа,Темнеют на стенах графы.Девчонки лежат на койках.Шелков им не жаль нисколько.

ИЗ ПЛЕНА

По базару тачка ехала,Двухколесная и грязная.То ли с плачем, то со смехом лиЛюди всякие и разныеНа нее смотрели пристально,Шеи с любопытством выставя,А потом крестились истовоИли гневались неистово:

Мальчики мал мала меньшеВ тачке той лежат                             притихшие.А толкает тачку женщина,Этих трех мужчин родившая.По кривой базарной улицеПоступью проходит твердою.Не стыдится, не сутулится,А серьезная и гордая.

Мы, фашизма победители,Десять стран освобождавшие,Эту бабу не обидели,Тачку мимо нас толкавшую.Мы поздравили с победоюЭту женщину суровуюИ собрали ей как следует —Сухарями и целковыми.

РАННЕЕ УТРО