Н. Денисов - Стезя Страница 25

Под Южным Крестом

В этих будто бы райских кущах,Где кокосы висят окрест,Добываю свой хлеб насущныйПод созвездием Южный Крест.

Южный Крест. И луна, в полнеба,И тропический дух парной.Притерпелся и здесь. Но мне быХоть на ночку да в край родной.

Там, конечно, под снегом крышиИ морозная ночь долга.Вот и дочка из дому пишет:«Нынче прямо до звезд снега».

Пятый месяц по жарким весям –То ль хвалить, то ль хулить судьбуНа своем испытал горбу,Сколько Крест этот Южный весит.

Сны

Ну а сны все про родину, Русь!Земляки там стога уже мечут,Ждут, конечно. Под осень вернусьИ на все их вопросы отвечу.Как входили мы в город Рангун,Где кокосы, как дыни. А травы!..Расскажу, как трепал нас тайфунНедалече от скал Окинавы.Будут слушать меня, моряка,Самокрутки смоля по привычке:– Что за остров такой Шри Ланка?– Там мы брали немного водички...– А экватор?– Там вечно весна!– А Суматра?– Вблизи штормовали!Там фортштевень почти докраснаНакалялся... И рыбки летали.Но порою – а курс боевой! –Заходили на нас бомбовозы...Снился все же покой полевойИ трава. И березы, березы...

Попугай

Что за тварь,Оборвал бы язык!По-английски кричитИ по-русски.

Попугайничать – грех не велик,Но зачем же мешатьПри погрузке?Моряков отрывает от дел,До команд капитанскихДобрался.Лучше б век в своих джунгляхСидел,Воспитаньем птенцов занимался!Вира! Майна! – В бомбейском порту.«Вирра! Вирра!» –Он вторит, как эхо,Как горошек катая во рту,На борту толчея и потеха.Ночью грянуло:«Срочно! На бак!»Встрепенулись,Не чуя обмана,Прибежали – там попка-дурак:«Как спалось, – говорит, –Мореманы?!»

О священной корове

Наполненный гневом здоровым,Ругай меня, критик, брани!Пивком согрешил... О коровеПисать и не думал – ни-ни.

Я сам к ней бочком и сторонкой,И дело мое сторона:Будь Зорькой она иль Буренкой,Неприкосновенна она!

Но вот же, напротив церквушки,Годков по двенадцать мальцыСидят под коровою с кружкойИ тянут святые сосцы.

Видать, притомились от зноя,А жажда в жару горяча.И брызжет родное, парное,О донышко кружки стуча.

Стоит коровенка чужая,Мальчишек задаром поит.Машины ее объезжают,Повозки обходят. Стоит!

Одна посреди перекрестка,Худая, как баба яга.Наряжены в чудные блесткиЕе костяные рога.

В таком экзотическом видеТоржественно бродит потом.И словом никто не обидит,Не то что пастушьим кнутом.

Весь город ей – выпас, жилищеГде хочет, ночует, живет.Арбузную корку отыщетИ свято и смачно сжует.

Священная тема коровья!Другое вот дело – пивко...Конечно, и мне для здоровьяЖелательно пить молоко.

Индийские вороны

...Вот слетелись и нате орать!Что поделать, смиряюсь бесславноДаже взглядом нельзя их пугать,А уж действием грубым подавно.

Потому и спокойный в словах,Хлопочу над дилеммою новой:И выходит, что в равных правахЭти твари с бомбейской коровой.

Карр! Да карр! –Оглушили почти,Допекли безнаказанным игом.Поднял камень, –О Будда, прости! –Улетели мошенницы мигом.

Бродячий пес

Мы с ним глазами встретились на миг,Он посмотрел и замер оробело. –Как поживаешь в Индии, старик?И пес пролаял: – «Вам какое дело?»

Ах, черт возьми,Гордыни – будь здоров!Но, право, грех голодному гордиться.– Пойдем, старик, до наших поваров...И мы пошли вдвоем по загранице.

Потом лежал на жарком пирсе онИ кости грыз, что с камбуза кидали,И отгонял рычанием ворон,Когда они уж очень досаждали.Проснусь поутру, лает:– «Как дела?» –Мосол подкину, взглядом приласкаю.Сдружились мы, но грустною былаДальнейшая история морская.

Еще неделя, две, и я – уплыл,И в этот портУж больше не вернулся.Бродячий пес...Ах, как он вслед скулилО том, что снова в людях обманулся.

Неприкасаемая

Дыша духами и туманами...

Прошла, прошествовала рядомВ цветной толкучке городской.Какой мужчина жарким взглядомНе посмотрел ей вслед с тоской!

Над ней запреты, как вериги,Хоть и прекрасна и мила...но над проклятьем всех религийОна как женщина прошла.

Прошла торжественно и властноПо небесам и по земле,Сияя знаком низшей кастыНа гордом царственном челе.

Дразня походкою и станомПочтенных старцев и юнцов,Дыша сандаловым туманомБомбейских хижин и дворцов.

Туземка

Под одежкою плоть тугая,Взоры – тайна и глубина.Босиком по камням ступая,Как скульптура, идет она.Кто она? Из какой там касты?Или диво явилось мне?В стороне от толпы цветастой,От сородичей в стороне.Не славянка во чистом поле,А туземка во цвете лет!Обезьяны в ветвях магнолийВосхищенно кричат ей вслед.Я и сам от любви сгораю,Фантазирую на ходу.Вот уж мысленно догоняю,Целомудренно обнимаю,На горячий песок кладу.Над Бенгальским заливом ведро,Бирюзовая синь воды.Жаркой близостью ходят бедра,И прибой поощряет бодроНаши сладостные труды.Отгорели и снова вспышка.Над заливом летят века...Шепчет пламенно: «Мой мальчишка!»Завершаем свою интрижкуАж на острове Шри-Ланка.Зной и нега в тени акаций.И туземные спят вожди.Никаких тебе пертурбаций.Говорю я: «Хочу остаться!»«Нет нельзя, морячок, иди!»Ухожу я. Муссоны веют.Вот-вот хлынет сезон дождей.От Коломбо и до КореиБуду думать, как золотеетТесный пламень ее грудей.

* * *

Проснешься и глянешь в чернильную тьмуНочной океанской пучины,И ноги ведут покурить на корму,Обычно без всякой причины.

Корму то поднимет, то бросит. Невмочь!Планктон возле борта искрится.И сладостным духом пропитана ночь:В Бомбее грузились корицей.

И там же сверчки – развеселый народ,Подсели. А сколько апломба!Три звездочки в небе – летит самолет,Наверно, летит на Коломбо...

Остров в океане

Берег, пальмы, песок.Все на вечном приколе.Да обломки досок, –Корабельные, что ли?

Кто здесь был – Магеллан,Иль сподвижники Кука?Из прибрежных лиан –Ни ответа, ни звука.

Хорошо бы пристать! –Собрались на спардеке.Тишина, благодать,Как в шестнадцатом веке.

Рай под каждым кустом,Экзотичные пташки...Но пронесся «Фантом»И – по коже мурашки.

* * *

М.Д.

Что вздыхаешь, грустинку тая?Нам обоим от жизни попало:Строил замки воздушные я,На земле ты очаг сохраняла.

Если завтра – глаза в небосвод! –Вновь умчусь за звездой вдохновенья,Ты проводишь меня до ворот,Обещая любовь и терпенье.

Отштормуют мои кораблиИ вернутся к причалу победно.Как дочурки, скажу, подросли!Ты слезинку смахнешь незаметно.

Не прожить без утрат и потерь,Но светлы наши звездные сферы –Ге, что ловкие люди теперьПринимают за блажь и химеры.

Индийский океан