Константин Бальмонт - Полное собрание стихотворений Страница 27

Дух волны

Я слушал Море много лет,Свой дух ему предав.В моих глазах мерцает светМорских подводных трав.

Я отдал Морю сонмы дней,Я отдал их сполна.И с каждой песней все слышнейВ моих словах – волна.

Волна стозвучная того,Чем полон Оксан,Где все – и юно, и мертво,Все правда и обман.

И я, как дух волны морской,Среди людей брожу;Своей певучею тоскойЯ всех заворожу.

Огнем зелено-серых глазМне чаровать дано.И много душ в заветный часЯ увлеку на дно.

И в этой мгле морского дна,Нежней, чем воды рек,Им будет сниться вышина,Погибшая навек.

Венчание

Над невестой молодоюЯ держал венец.Любовался, как мечтою,Этой нежной красотою,Этой легкою фатою,Этим светлым «Наконец!»

Наконец она сумелаВызвать лучший сон.Все смеялось в ней и пело,А с церковного придела,С высоты на нас гляделаКрасота немых окон.

Мы вошли в лучах приветаГаснущей зари.В миг желанного обета,Нас ласкали волны света,Как безгласный звук завета: —«Я горю, и ты гори!»

И в руке у новобрачнойТеплилась свеча.Но за ней, мечтою мрачной,Неуместной, неудачной,Над фатой ее прозрачной,Я склонялся, у плеча.

Вкруг святого аналояТрижды путь пройден.Нет, не будет вам покоя,Будут дни дождей и зноя,Я пою, за вами стоя: —«Дух кружиться присужден!»

Да, я знаю сладость, алость,Нежность влажных губ.Но еще верней усталость,Ожиданье, запоздалость,Вместо страсти – только жалость,Вместо ласки – с трупом труп.

Вот, свершен обряд венчальный,И закат погас.Точно хаос изначальный,В церкви сон и мрак печальный,Ты вошла с зарей прощальной,Ты выходишь в темный час.

Во власти всех вещей

Я делаюсь мгновеньями во власти всех вещей,И с каждым я, пред каждым я, и царственноничей.

Восторг придет, и пьяный я Придет тяжелыйтруд.Смотрите все бежали прочь Взгляни я, верный, тут.

Заблудшую собаку я увижу пред собой,Со зверем зверь, люблю ее. Но, сердце, дальше!Пой!

О, пой о всех, кто чувствовал бездонную тоску,И вдруг вернись к бесстрастию, как светлый дождьв реку.

В великое Безликое уйди как бы навек,Хотя без нас там каждый час так много-многорек.И, вечно твой, всегда с тобой, не изменю судьбеНо в страшный миг, о, милый друг, я не придук тебе.

Бретань

Сонет

Затянут мглой свинцовый небосвод,Угрюмы волны призрачной БретаниСемь островов Ар-Гентилес-Руссот,Как звери, притаилися в тумане.

Они как бы подвижны в Океане,По прихоти всегда неверных вод.И, полный изумленья, в виде дани,На них свой свет неясный Месяц льет.

Как сонмы лиц, глядят толпы утесов,Седых, застывших в горечи тоски.Бесплодны бесконечные пески.

Их было много, сумрачных матросов.Они идут Гляди! В тиши ночнойИдут туманы бледной пеленой.

Утопленники

Сонет

Лишь только там, на западе, в тумане,Утонет свет поблекнувшего дня,Мои мечты, как мертвые в Бретани,Неумолимо бродят вкруг меня.

Надежды, осужденные заране,Признания, умершие – стеня,Утопленники в темном Океане,Погибшие навек из-за меня.

Они хотят, в забвение обиды,Молитв заупокойной панихиды.Моих молитв, о, Боже, не отринь! —

Ушли. Любовь! Лишь ты уйти не хочешь!Ты медлишь? Угрожаешь мне? Пророчишь?Будь проклята! Будь проклята! Аминь!

Проповедникам

сонет

Есть мною струй в подлунном этом мире,Ключи поют в пещерах, где темно,Звеня, как дух, на семиструнной лире,О том, что духам пенье суждено.

Нам в звонах наслаждение одно,Мы духи струн мирских на шумном пире.Но вам, врагам, понять нас не дано,Для рек в разливе надо русла шире.

Жрецы элементарных теорем,Проповедей вы ждете от поэта?Я проповедь скажу на благо света, —

Не скукой слов, давно известных всем,А звучной полногласностью сонета,Не найденной пока еще никем!

Хвала сонету

Сонет

Люблю тебя, законченность сонета,С надменною твоею красотой,Как правильную четкость силуэтаКрасавицы изысканно-простой,

Чей стан воздушный, с грудью молодой,Хранит сиянье матового света,В волне волос недвижно-золотой,Чьей пышностью она полуодета.

Да, истинный сонет таков, как ты,Пластическая радость красоты, —Но иногда он мстит своим напевом.

И не однажды в сердце поражалСонет несущий смерть, горящий гневом,Холодный, острый, меткий, как кинжал.

Я не из тех

Сонет

Я не из тех, чье имя легион,Я не из царства духов безымянных.Пройдя пути среди равнин туманных,Я увидал безбрежный небосклон.

В моих зрачках – лишь мне понятный сон,В них мир видений зыбких и обманных,Таких же без конца непостоянных,Как дымка, что скрывает горный склон.

Ты думаешь, что в тающих покровахЗастыл едва один-другой утес?Гляди: покров раскрыт дыханьем гроз.

И в цепи гор, для глаза вечно-новых,Как глетчер, я снега туда вознес,Откуда виден мир в своих основах!

Ожесточенному

Я знаю ненависть, и, может быть, сильней,Чем может знать ее твоя душа больная,Несправедливая, и полная огнейТобою брошенного рая.

Я знаю ненависть к звериному, к страстямСлепой замкнутости, к судьбе неправосудной,И к этим тлеющим кладбищенским костям,Нам данным в нашей жизни скудной.

Но, мучимый как ты, терзаемый года,Я связан был с тобой безмолвным договором,И вижу, ты забыл, что брат твой был всегдаСкорей разбойником, чем вором.

С врагами – дерзкий враг, с тобой – я вечно твой,Я узнаю друзей в одежде запыленной.А ты, как леопард, укушенный змеей,Своих терзаешь, исступленный!

В башне

В башне с окнами цветнымиЯ замкнулся навсегда,Дни бегут, и в светлом дымеВозникают города,Замки, башни, и над нимиЛегких тучек череда.

В башне, где мои земныеДни окончиться должны,Окна радостно-цветныеБез конца внушают сны,Эти стекла расписныеМне самой Судьбой даны.

В них я вижу, как две тениОбнимаются, любя,Как, упавши на колени,Кто-то молится, скорбя,В них я вижу в быстрой сменеЗемлю, небо и себя.

Там, за окнами, далеко,С непочатой вышины,Смотрит огненное окоНеба, Солнца, и Луны,Но окно мое высоко,То, что мне внушает сны.

То, меж окнами цветными,На которое смотрю,В час когда, как в светлом дыме,Я приветствую зарю,И с виденьями роднымиЛегкой грезой говорю.

На другие обращаюВ час заката жадный взор,В час, когда уходит к раюТихий вечер на дозор,И лепечет: «Обещаю,Вновь увидишь мой убор».

На другие я с отрадойУстремляю ночью взгляд,В час когда живет прохладой,Полный вздохов, сонный сад,И за призрачной оградойСветляки меж трав горят.

Так живу, как в светлом дымеОгнецветные цветы,Над ошибками земнымиПосмеиваясь с высоты,В башне с окнами цветнымиПереливчатой мечты.

К дальнему

Замкнуться, как в тюрьму, в одну идею,Я знаю этот сон, мой дальний брат,Я медленно, но верно холодею,И, раз уйдя, я не приду назад.

Ты отошел в страну без перемены,Оставивши безвольно мир земной,А я себе свободно создал стены,И упоен тюремной тишиной.

Есть в жизни смерть, спокойная, как травы,Хранимые, на память, за стеклом,Иссохший знак утраченной забавы,Пройденная эпоха, перелом.

Седые тесно сжатые виденьяДо времени с землей разлучены,Они забыть не могут наслажденье,И тайно дышут запахом весны.

Их кто-то чуждый взял своей рукою,И все ж они блаженствуют года.Так как же счастлив я с моей тоскою,Полюбленной свободно – навсегда!

От умершего к живому

Скажи ему, что я его люблю,Что я его как прежде понимаю,И, как корабль к чужому кораблю,Взываю в час, когда я погибаю,

К нему, к нему, далекому навек,Бегущему по водам Океана,Чтоб отдохнуть на устьях мощных рек,Средь стройных мачт родного каравана, —

Меж тем как я, свой образ изменив,Несоразмерив тяжести влекомой,Забыв, что был и я, как он, красив,Склоняюсь к бездне жутко-незнакомой, —

И ветры безучастные молюПротяжностью своих предсмертных звонов...Скажи ему, что я его люблюЗа то, что он – не слышал этих стонов!

Остров Вилиэ-Льявола