Игорь Губерман - Дар легкомыслия печальный… Страница 29

Чем я грустней и чем старей, тем и видней, что я еврей

Евреи зря ругают Богаза тьму житейских злополучий:Творец нам дал настолько много,что с нас и спрашивает круче.

Всегда с евреем очень сложно,поскольку очень очевидно,что полюбить нас – невозможно,а уважать – весьма обидно.

Я б так и жил, совьясь в клубок,узлы не в силах распустить,спасибо всем, кто мне помогсебя евреем ощутить.

Нельзя в еврея превратиться,на то есть только Божья власть,евреем надобно родитьсяи трижды жребий свой проклясть.

Люблю я племя одержимое,чей дух бессильно торжествует,стремясь постичь непостижимое,которого не существует.

Стараюсь евреем себя я вестина самом высоком пределе:святое безделье субботы блюстистремлюсь я все дни на неделе.

Не позволяй себе забыть,что ты с людьми природой связан;евреем можешь ты не быть,но человеком быть обязан.

Наш ум погружен в темь и смутуи всуе мысли не рожает;еврей умнеет в ту минуту,когда кому-то возражает.

Не надо мне искать ни в сагах, ни в былинахистоки и следы моих корней:мой предок был еврей и в Риме и в Афинахи был бы даже в Токио еврей.

Та прозорливой мысли дальность,что скрыта в нашем обрезании,есть объективная реальность,даруемая в осязании.

Еще ни один полководецне мог даже вскользь прихвастнуть,что смял до конца мой народец,податливый силе, как ртуть.

В основе всей сегодняшней морали —древнейшие расхожие идеи;когда за них распятием карали,то их держались только иудеи.

Все зыбко в умах колыхалосьповсюду, где жил мой народ;евреи придумали хаос,анархию, спор и разброд.

Когда бы мой еврейский Богбыл чуть ко мне добрей,Он так легко устроить мог,чтоб не был я еврей!

Тем и славен у прочих народов,что от ветхой избы до дворцапри расчете затрат и доходову еврея два разных лица.

Еврея Бог лепил из той же глины,что ангелы для прочих нанесли,и многие гонители свининыпоэтому так салом заросли.

Совсем не к лицу мне корона,Бог царского нрава не дал,и зад не годится для трона,но мантию я бы продал.

Умения жить излагал нам наукузнакомый настырный еврей,и я благодарно пожал ему рукудверями квартиры своей.

Чтоб речь родную не забыть,на ней почти не говоря,интересуюсь я купитьсебе большого словаря.

С неуклонностью сея сквозь времясмуту душ и умов окаянство,наше темное древнее семяпрорастает в тугое пространство.

Основано еврейское величиена том, что в незапамятные днимы зло с добром настолько разграничили,что больше не смешаются они.

Всегда в еврее есть опасность,поскольку властно правит имнеодолимая причастностьк корням невидимым своим.

По всей глубинной сути я еврей,и кровь моя судьбу творит сама,я даже темной глупости моеймогу придать подобие ума.

Высветив немыслимые дали(кажется, хватили даже лишку),две великих книги мы создали:Библию и чековую книжку.

Мы живем на белом светевроде табора цыганского,и растут по всей планетебрызги нашего шампанского.

С еврейским тайным умыслом слияниезаметно в каждом факте и событии,и слабое еврейское влияниепока только на Марсе и Юпитере.

Полемики, дискуссии, дебатыкончаются, доспорившись до хрипа,согласием, что снова виноватыевреи неопознанного типа.

Умения крутиться виртуозыи жить, а не гадать, вращая блюдце,—евреи, проливающие слезы,обычно одновременно смеются.

Среди болотных пузырей,надутых газами гниения,всегда находится еврей —венец болотного творения.

Весьма проста в душе моейдобра и зла картина:ты даже дважды будь еврей,но важно, что скотина.

Когда-то всюду злаки зрели,славяне строили свой Рим,и древнерусские евреиписали летописи им.

Мы удивительный народв толпе людской реки,и пишем мы наоборот,и живы вопреки.

Еврея тянет выше, выше,и кто не полный идиот,но из него портной не вышел,то он в ученые идет.

Надеждой душу часто грея,стремлюсь я форму ей найти;когда нет денег у еврея,то греет мысль: они в пути.

Евреи ходят в синагогу,чтобы Творец туда глядели чтоб не видно было Богувсех остальных еврейских дел.

Еврей, зажгя субботнюю свечу,в мечтательную клонится дремоту,и все еврею в мире по плечу,поскольку ничего нельзя в субботу.

Когда еврей наживой дорожитв убогом вожделении упрямом,то Бога я молю, чтоб Вечный жидне стал в конце концов Грядущим Хамом.

Хотя весьма суха энциклопедия,театра легкий свет лучится в фактах;еврейская история – трагедия,но фарс и водевиль идут в антрактах.

Между скальных, но обломков,между крупных, но объедков —я живу в стране потомков,облученных духом предков.

Сойдясь из очень разных дальностейв ничью пустынную страну,евреи всех национальностейслепить пытаются одну.

Напрасно осуждается жестокийфинансовый еврейский хваткий норов:евреи друг из друга давят сокипохлеще, чем из прочих помидоров.

Все мне по душе – тепло и свет,радости свободы, шум и споры;здесь я жить хотел бы столько лет,сколько там сулили прокуроры.

Страну мою на карте обнаружив,на внешние размеры не смотри:по площади ничтожная снаружи,она зато огромна изнутри.

Я здесь уже когда-то умирали помню, как я с близкими прощался,сюда я много раз, как бумеранг,из разных прошлых жизней возвращался.

Среди трущоб и пустырей,между развалин и руинвозводит лавочку еврей,и в этом храме он раввин.

Мне люди здесь понятны и близки,а жизни, проживаемые нами,полны тугого смысла – и тоски,когда его теряешь временами.

В соплеменной теснотевсе суются в суету,чтобы всунуть в суетевсяческую хуету.

Наш век был изрядно трагический,но может еврей им гордиться,отныне наш долг исторический —как можно обильней плодиться.

Смотрю на волны эмиграциия озадаченно слегка:Сальери к нам сюда стремятсяактивней Моцартов пока.

Меняются наши натурыпод этой земли кипарисами,мышата из храма культурыведут себя зрелыми крысами.

Из поездок вернувшись домой,наслаждаюсь текущим из давностиароматом безмерно роднойместечковой великодержавности.

Нам мечта – путеводная нить,мы в мечте обретаем отраду;чтоб мечту про Израиль хранить,уезжают евреи в Канаду.

Где нашу восхитительную прытьне держат на коротком поводке,там люди начинают говоритьна местном, но еврейском языке.

Любому призыву и вызовудо ночи доступен мой дом;благодаря телевизорувсе время я в стаде родном.

Всегда еврей – активный элементвезде, где сокрушают монументы;похоже, что евреи – инструмент,которым Бог вершит эксперименты.

Губительно и животворнов прямом и переносном смыслепо всей земле взрастают зернаеврейских сеятелей мысли.

Заметно станет много позжепо выпекаемому тесту,что все привезенные дрожжиздесь очень вовремя и к месту.

На тайный пир души моейсегодня трое званы снова;дух-россиянин, ум-еврей,и память с мусором былого.

Теперь уже я спину как ни горби,мне уровень доступен лишь житейский;я русский филиал всемирной скорбипостиг намного глубже, чем еврейский.

Когда Россия дело злазабрала в собственные руки,то мысль евреев уползлав диван культуры и науки.

Напрасно те дали холодныеевреи клянут и ругают,где русские песни народныедругие евреи слагают.

Плюет на ухмылки, наветы и сплетнии пляшет душа под баян,и нет ничего для еврея заветнейидеи единства славян.

Когда идет войною брат на братаи валится беда на человеков,какая-то всегда здесь виноватаеврейская идея древних греков.

Потом у России изменится нрав,он будет светлей и добрей,и станет виднее, насколько был правуехавший раньше еврей.

Век за веком в реках жизни мы тонулии в чужой переселялись огород;мы забывчивы ко злу не потому ли,что настолько мы рассеянный народ?

Повсюду, где превратности злосчастиянасилуют историю страны,отсутствие еврейского участияевреев не спасает от вины.

И делаюсь, иллюзии развеяв,подобен я опасливому зверю,не веря никому, кроме евреев,которым я тем более не верю.

Обидно старому еврею,что врал себе же самомуи слепо верил, что прозреюи Бога с возрастом пойму.

Не терся я у власти на видуи фунты не менял я на пиастры,а прятался в бумажном я саду,где вырастил цветы экклезиастры.

Еврей – не худшее созданиемеж Божьих творческих работ:он и загадка мироздания,и миф его, и анекдот.

Лишь там, куда я попаду,пойму, чего мы там достигли;уверен я, что и в адумы вертим наши фигли-мигли.

Ни за какую в жизни мзду нельзя душе влезать в узду