Николай Клюев - Стихотворения Страница 3

1917

ПЕСНЬ СОЛНЦЕНОСЦА

Три огненных дуба на пупе земном,От них мы три желудя-солнца возьмем:Лазоревым — облачный хворост спалим,Павлиньим — грядущего даль озарим,А красное солнце — мильонами рукПодымем над миром печали и мук.Пылающий кит взбороздит океан,Звонарь преисподний ударит в Монблан,То колокол наш — непомерный язык,Из рек бечеву свил архангелов лик.На каменный зык отзовутся миры,И демоны выйдут из адской норы,В потир отольются металлов пласты,Чтоб солнца вкусили народы-Христы.О демоны-братья, отпейте и выГромовых сердец, поцелуйной молвы!Мы — рать солнценосцев на пупе земном —Воздвигнем стобашенный, пламенный дом:Китай и Европа, и Север и ЮгСойдутся в чертог хороводом подруг,Чтоб Бездну с Зенитом в одно сочетать,Им бог — восприемник, Россия же — мать.Из пупа вселенной три дуба растут:Премудрость, Любовь и волхвующий Труд..О, молот-ведун, чудотворец-верстак,Вам ладан стиха, в сердце сорванный мак,В ваш яростный ум, в многострунный языкЯ пчелкою-рифмой, как в улей, проник,Дышу восковиной, медыныо цветов,Сжигающих Индий и Волжских лугов!..Верстак — Назарет, наковальня — Немврод,Их слил в песнозвучье родимый народ:"Вставай, подымайся" и "Зелен мой сад" —В кровавом окопе и в поле звучат…"Вставай, подымайся", — старуха поет,В потемках телега и петли ворот,За ставнем береза и ветер в трубеГадают о вещей народной судьбе…

Три желудя-солнца досталися нам —Засевный подарок взалкавшим полям:Свобода и Равенство, Братства венец —Живительный выгон для ярых сердец.Тучнейте, отары голодных умов,Прозрений телицы и кони стихов!В лесах диких грив, звездных рун и вымянКрылатые боги раскинут свой стан,По струнным лугам потечет молоко,И певчей калиткою стукнет Садко:"Пустите Бояна — Рублевскую Русь,Я тайной умоюсь, а песней утрусь,Почестному пиру отвешу поклон,Румянее яблонь и краше икон:

Здравствуешь, Волюшка-мать,Божьей Земли благодать,Белая Меря, Сибирь,Ладоги хлябкая ширь!

Здравствуйте, Волхов-гусляр,Степи Великих Бухар,Синий моздокский туман,Волга и Стенькин курган!

Чай стосковались по мне,Красной поддонной весне,Думали — злой водяникВыщербил песенный лик?

Я же — в избе и в хлевуТкал золотую молву,Сирин мне вести носилС плах и бескрестных могил.

Рушайте ж лебедь-судьбу,В звон осластите губу,Киева сполох-устаПусть воссияют, где Мета.

Чмок городов и племенВ лике моем воплощен,Я — песноводный жених,Русский яровчатый стих!"

1917

Братская песня

Поручил ключи от адаНам Вселюбящий стеречь,Наша крепость и ограда —Заревой, палящий меч.

Град наш тернием украшен,Без кумирен и палат,На твердынях светлых башенБратья-воины стоят.

Их откинуты забрала,Адамант — стожарный щит,И ни ад, ни смерти жалоДухоборцев не страшит.

Кто придет в нетленный город,Для вражды неуязвим,Всяк собрат нам, стар и молод,Земледел и пилигрим.

Ада пламенные сводыРазомкнуть дано лишь нам,Человеческие родыПовести к живым рекам.

Наши битвенные гимныБуреветрами звучат…Звякнул ключ гостеприимныйУ предвечных, светлых врат.

ПАХАРЬ

Вы на себя плетете петлиИ навостряете мечи.Ищу вотще: меж вами нет лиРассвета алчущих в ночи?

На мне убогая сермяга,Худая обувь на ногах,Но сколько радости и благаСквозит в поруганных чертах.

В мой хлеб мешаете вы пепел,Отраву горькую в вино,Но я, как небо, мудро-светелИ неразгадан, как оно.

Вы обошли моря и сушу,К созвездьям взвили корабли,И лишь меня — мирскую душу,Как жалкий сор, пренебрегли.

Работник родины свободнойНа ниве жизни и труда,Могу ль я вас, как терн негодный,Не вырвать с корнем навсегда?

1911, 1918

БЕЛАЯ ПОВЕСТЬ

Памяти матери

То было лет двадцать назад,И столько же зим, листопадов,Четыре морщины на лбуИ сизая стежка на шее —Невесты-петли поцелуй.Закроешь глаза, и ОноРодимою рябкой кудахчет,Морщинистым древним сучкомС обиженной матицы смотрит,Метлою в прозябшем углуНа пальцы ветловые дует.Оно не микроб, не Толстой,Не Врубеля мозг ледовитый,Но в победья час мировой,Когда мои хлебы пекутся,И печка мурлычет, пьянаХозяйской, бобыльною лаской,В печурке созвездья встают,Поет Вифлеемское небо,И Мать пеленает меня —Предвечность в убогий свивальник.

Оно подрастает, как в темьИзмученный, дальний бубенчик,Ныряет в укладку, в платок,Что сердцу святее иконы,И там серебрит купола,Сплетает захватистый невод,Чтоб выловить камбалу-душу,И к груди сынишком прижать,В лесную часовню повесть,Где Боженька книгу читает,И небо в окно подаетЛучистых зайчат и свистульку.Потом черноусьем идти,Как пальчику в бороду тятьке,В пригоршне зайчонка неся —Часовенный, жгучий гостинец.

Есть остров — Великий ЧетвергС изюмною, лакомой елью,Где Ангел в кутейном дуплеПоет золотые амини, —Туда меня кличет ОноВоркующим, бархатным громом,От Ангела перышко датьСулит — щекотать за кудряшкой,Чтоб Дедушка-Сон бородойСогрел дорогие колешки.

Есть град с восковою стеной,С палатой из титл и заставок,Где вдовы Ресницы живутС привратницей-Родинкой доброй,Где коврик молитвенный расшитСубботней страстною иглою,Туда меня кличет ОноКуличевым, сдобным трезвономХристом разговеться и всластьНаслушаться вешних касаток,Что в сердце слепили гнездоИз ангельских звонких пушинок.

То было лет десять назад,И столько же весен простудных,Когда, словно пух на губе,Подснежная лоснилась озимь,И Месяц — плясун водянойПод ольхами правил мальчишник,В избе, под распятьем окнаЗа прялкой Предвечность сидела,Вселенскую душу и мозгВ певучую нить выпрядая.И Тот, кто во мне по ночамО печень рогатину точит,Стучится в лобок, как в притон,Где Блуд и Чума потаскуха, —К Предвечности Солнце подвелДля жизни в лучах белокурых,Для зыбки в углу избяном,Где мозг мирозданья прядется.Туда меня кличет ОноПророческим шелестом пряжи,Лучом за распятьем окна,Старушьей блаженной слезинкой,Сулится кольцом подаритьС бездонною брачной подушкой,Где остров — ржаное гумноСнопами, как золотом, полон.И в каждом снопе ароматМладенческой яблочной пятки,В соломе же вкус водянойИ шелест крестильного плата…То было сегодня… Вчера…Назад миллионы столетий, —Не скажут ни святцы, ни стукВисочной кровавой толкуши,Где мерно глухие пестыО темя Земли ударяют, —В избу Бледный Конь прискакал,И свежестью горной вершиныПахнуло от гривы на печь, —И печка в чертог обратилась:Печурки — пролеты столпов,А устье — врата огневые.Конь лавку копытом задел,И дерево стало дорогой,Путем меж алмазных полей,Трубящих и теплящих очи,И каждое око есть мир,Сплав жизней и душ отошедших."Изыди" — воззвали Миры,И вышло Оно на дорогу…

В миры меня кличет ОноНагорным пустынным сияньем,Свежительной гривой дождиС сыновних ресниц отряхает.И слезные ливни, как сеть,Я в памяти глубь погружаю,Но вновь неудачлив улов,Как хлеб, что пеку я без Мамы, —Мучнист стихотворный исподИ соль на губах от созвучий,Знать, в замысла ярый растворСкатилась слеза дождевая.

До 1919 г.