Иван Крылов - Полное собрание сочинений. Том 3. Басни, стихотворения, письма Страница 3

Синица

Синица на море пустилась;Она хвалилась,Что хочет море сжечь.Расславилась тотчас о том по свету речь.Страх обнял жителей Нептуновой столицы;Летят стадами птицы;А звери из лесов сбегаются смотреть,Как будет Океан, и жарко ли гореть.И даже, говорят, на слух молвы крылатой,Охотники таскаться по пирамИз первых с ложками явились к берегам,Чтоб похлебать ухи такой богатой,Какой-де откупщик и самый тароватыйНе давывал секретарям.Толпятся: чуду всяк заранее дивится,Молчит и, на море глаза уставя, ждет;Лишь изредка иной шепнет:«Вот закипит, вот тотчас загорится!»Не тут-то: море не горит.Кипит ли хоть? – и не кипит.И чем же кончились затеи величавы?Синица со стыдом в-свояси уплыла;Наделала Синица славы,А море не зажгла.

Примолвить к речи здесь годится,Но ничьего не трогая лица:Что делом, не сведя конца,Не надобно хвалиться.

Осел

Когда вселенную Юпитер населялИ заводил различных тварей племя,То и Осел тогда на свет попал.Но с умыслу ль, или, имея дел беремя,В такое хлопотливо времяТучегонитель оплошал:А вылился Осел почти как белка мал.Осла никто почти не примечал,Хоть в спеси никому Осел не уступал.Ослу хотелось бы повеличаться:Но чем? имея рост такой,И в свете стыдно показаться.Пристал к Юпитеру Осел спесивый мойИ росту стал просить большого.«Помилуй», говорит: «как можно это снесть?Львам, барсам и слонам везде такая честь;Притом, с великого и до меньшого,Всё речь о них лишь да о них;За что́ ж к Ослам ты столько лих,Что им честей нет никаких,И об Ослах никто ни слова?А если б ростом я с теленка только был,То спеси бы со львов и с барсов я посбил,И весь бы свет о мне заговорил».Что день, то сноваОсел мой то ж Зевесу пел;И до того он надоел,Что, наконец, моления ословаПослушался Зевес:И стал Осел скотиной превеликой;А сверх того ему такой дан голос дикой,Что мой ушастый ГеркулесПораспугал-было весь лес.«Что́ то за зверь? какого роду?Чай, он зубаст? рогов, чай, нет числа?»Ну только и речей пошло, что про Осла.Но чем всё кончилось? Не минуло и году,Как все узнали, кто Осел:Осел мой глупостью в пословицу вошел.И на Осле уж возят воду.

В породе и в чинах высокость хороша;Но что в ней прибыли, когда низка душа?

Мартышка и очки

Мартышка к старости слаба глазами стала;А у людей она слыхала,Что это зло еще не так большой руки:Лишь стоит завести Очки.Очков с полдюжины себе она достала;Вертит Очками так и сяк:То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет,То их понюхает, то их полижет;Очки не действуют никак.«Тьфу пропасть!» говорит она: «и тот дурак,Кто слушает людских всех врак:Всё про Очки лишь мне налгали;А проку на́-волос нет в них».Мартышка тут с досады и с печалиО камень так хватила их,Что только брызги засверкали.

К несчастью, то ж бывает у людей:Как ни полезна вещь, – цены не зная ей,Невежда про нее свой толк всё к худу клонит;А ежели невежда познатней,Так он ее еще и гонит.

Два голубя

Два Голубя как два родные брата жили,Друг без друга они не ели и не пили;Где видишь одного, другой уж, верно, там;И радость и печаль, всё было пополам.Не видели они, как время пролетало;Бывало грустно им, а скучно не бывало.Ну, кажется, куда б хотетьИли от милой, иль от друга?Нет, вздумал странствовать один из них – лететьУвидеть, осмотретьДиковинки земного круга,Ложь с истиной сличить, поверить быль с молвой.«Куда ты?» говорит сквозь слез ему другой:«Что́ пользы по свету таскаться?Иль с другом хочешь ты расстаться?Бессовестный! когда меня тебе не жаль,Так вспомни хищных птиц, силки, грозы ужасны,И всё, чем странствия опасны!Хоть подожди весны лететь в такую даль:Уж я тебя тогда удерживать не буду.Теперь еще и корм и скуден так, и мал;Да, чу! и ворон прокричал:Ведь это, верно, к худу.Останься дома, милый мой!Ну, нам ведь весело с тобой!Куда ж еще тебе лететь, не разумею;А я так без тебя совсем осиротею.Силки, да коршуны, да громы только мнеКазаться будут и во сне;Всё стану над тобой бояться я несчастья:Чуть тучка лишь над головой,Я буду говорить: ах! где-то братец мой?Здоров ли, сыт ли он, укрыт ли от ненастья!»Растрогала речь эта Голубка;Жаль братца, да лететь охота велика:Она и рассуждать и чувствовать мешает.«Не плачь, мой милый», так он друга утешает:«Я на три дня с тобой, не больше, разлучусь.Всё наскоро в пути замечу на полете,И осмотрев, что есть диковинней на свете,Под крылышко к дружку назад я ворочусь.Тогда-то будет нам о чем повесть словечко!Я вспомню каждый час и каждое местечко;Всё расскажу: дела ль, обычай ли какой,Иль где какое видел диво.Ты, слушая меня, представишь всё так живо,Как будто б сам летал ты по свету со мной».Тут – делать нечего – друзья поцеловались,Простились и расстались.Вот странник наш летит; вдруг встречу дождь и гром;Под ним, как океан, синеет степь кругом.Где деться? К счастью, дуб сухой в глаза попался;Кой-как угнездился, прижалсяК нему наш Голубок;Но ни от ветру он укрыться тут не мог,Ни от дождя спастись: весь вымок и продрог.Утих по-малу гром. Чуть солнце просияло,Желанье позывать бедняжку дале стало.Встряхнулся и летит, – летит и видит он:В заглушьи под леском рассыпана пшеничка.Спустился – в сети тут попалась наша птичка!Беды со всех сторон!Трепещется он, рвется, бьется;По счастью, сеть стара: кой-как ее прорвал,Лишь ножку вывихнул, да крылышко помял!Но не до них: он прочь без памяти несется.Вот, пуще той беды, беда над головой!Отколь ни взялся ястреб злой;Не взвидел света Голубь мой!От ястреба из сил последних машет.Ах, силы вкоротке! совсем истощены!Уж когти хищные над ним распущены;Уж холодом в него с широких крыльев пашет.Тогда орел, с небес направя свой полет,Ударил в ястреба всей силой —И хищник хищнику достался на обед.Меж тем наш Голубь милой,Вниз камнем ринувшись, прижался под плетнем.Но тем еще не кончилось на нем:Одна беда всегда другую накликает.Ребенок, черепком наметя в Голубка,—Сей возраст жалости не знает,—Швырнул и раскроил висок у бедняка.Тогда-то странник наш, с разбитой головою,С попорченным крылом, с повихнутой ногою,Кляня охоту видеть свет,Поплелся кое-как домой без новых бед.Счастлив еще: его там дружба ожидает!К отраде он своей,Услуги, лекаря и помощь видит в ней;С ней скоро все беды и горе забывает.

О вы, которые объехать свет вокругЖеланием горите!Вы эту басеньку прочтите,И в дальний путь такой пускайтеся не вдруг.Что б ни сулило вам воображенье ваше;Но, верьте, той земли не сыщете вы краше,Где ваша милая, иль где живет ваш друг.

Червонец

Полезно ль просвещенье?Полезно, слова нет о том.Но просвещением зовемМы часто роскоши прельщеньеИ даже нравов развращенье:Так надобно гораздо разбирать,Как станешь грубости кору с людей сдирать,Чтоб с ней и добрых свойств у них не растерять,Чтоб не ослабить дух их, не испортить нравы,Не разлучить их с простотойИ, давши только блеск пустой,Бесславья не навлечь им вместо славы.Об этой истине святойПреважных бы речей на целу книгу стало;Да важно говорить не всякому пристало:Так с шуткой пополамЯ басней доказать ее намерен вам.

Мужик, простак, каких везде немало,Нашел Червонец на земли.Червонец был запачкан и в пыли;Однако ж пятаков пригоршни троиЧервонца на обмен крестьянину дают.«Постой же», думает мужик: «дадут мне вдвое;Придумал кой-что я такое,Что у меня его с руками оторвут».Тут, взяв песку, дресвы {Дресва – легко рассыпающийся речной камень, употребляемый для полировки металлов.} и мелу,И натолокши кирпича,Мужик мой приступает к делу.И со всего плечаЧервонец о кирпич он точит,Дресвой дерет,Песком и мелом трет;Ну, словом, так, как жар, его поставить хочет.И подлинно, как жар, Червонец заиграл:Да только сталоВ нем весу мало,И цену прежнюю Червонец потерял.

Троеженец

Какой-то греховодникЖенился от живой жены еще на двух.Лишь до Царя о том донесся слух(А Царь был строг и не охотникТаким соблазнам потакать),Он Многоженца вмиг велел под суд отдать,И выдумать ему такое наказанье,Чтоб в страх привесть народ,И покуситься бы никто не мог впередНа столь большое злодеянье:«А коль увижу-де, что казнь ему мала,Повешу тут же всех судей вокруг стола».Судьям худые шутки:В холодный пот кидает их боязнь.Судьи толкуют трои сутки,Какую б выдумать преступнику им казнь.Их есть и тысячи; но опытами знают,Что все они людей от зла не отучают.Однако ж, наконец, их надоумил бог.Преступник призван в суд для объявленьяСудейского решенья,Которым, с общего сужденья,Приговорили: жен отдать ему всех трех.Народ суду такому изумилсяИ ждал, что Царь велит повесить всех судей;Но не прошло четырех дней,Как Троеженец удавился:И этот приговор такой наделал страх,Что с той поры на трех женахНикто в том царстве не женился.

Безбожники