Сергей Соловьев - Собрание Стихотворений Страница 3

VI.ОТРЕЧЕНИЕ[8]

К костру подсел он, руки грея.Лицо зажег багровый свет.«И ты — сопутник Назарея?И ты — из галилеян?» — «Нет».

Ночь холодна, и месяц светел.Первосвященнический дворВдруг огласил рассветный петел.Прислуга спит. Сгорел костер.

«Где Иоанн и где Иаков?Где все?» Он вышел. Даль пуста.И вспомнил, горестно заплакав,О предсказании Христа.

VII.СЕСТРЕ[9]

Н.И.С.

В рассветный час пошли мы двое,Росу стряхая с сонных трав,Неся из смирны и алояБлагоухающий состав.

Мы шли, не думая о чуде,В холодном, розовом луче.Ты миро в глиняном сосуде,Склонясь, держала на плече.

И так нам страшно вспомнить былоЕго позор, и смерть, и боль…Как раны знойные омылаТвоих волос ночная смоль.

Как из Его ладоней гвоздиТы, тихо плача, извлекла,Смотря на кровь, что, как из гроздей,Густыми каплями текла.

Мария мать и ты — вы обе —Его приняли от солдатИ положили в новом гробе,Возлив на тело аромат.

Смотри: минула ночь субботы,И новый день сменяет мрак.Сестра, скажи мне, отчего тыНежданно ускоряешь шаг?

Уж близок сад. Вот лилий чашиСверкнули из рассветной мглы.Сестра, зачем одежды нашиТак неестественно белы?

Как ветви здесь нависли густо.Давай сосуд. Пришли. Пора.Вот и пещера. Где Он? Пусто!Кто взял Его? О, кто, сестра?

Кем вход в пещеру отгорожен?Что совершилося в ночи?Пустой покров белеет, сложен.В пещере — белые лучи.

Где труп? где стража? где оградаВсё — только белые цветы.Бегу навстречу! Нет… не надо:Ты возлюбила — встретишь ты!

VIII. ВИДЕНИЕ СВЯТОГО БЕРНАРДА[10]

На окне раздернуты шторы.Тонкие кустики гнутся.Белей и белейВ даль уходящие горы.ПолейЗеленые полосы вьются.

Заходящего солнца лучамиКельи свод позлащен.Монах сидит. За плечами,Откинут, лежит капюшон.

Догорающий луч скользнул,Задрожав на оконной раме.Он последний раз блеснул,Осветив окрестность с горами.

Поднял глаза монахОт священной страницы.Незабудки в Ее глазахСияли под тенью ресницы.

Легки одежды воскрылия…Ты ль, долго жданная?Смотрит: в рукахЕе лилия Благоуханная.

Матерь Божию встретил святойЧуть заметным всплеском рук.На Ее голове золотойТрепетал и светился круг.

Над овалом лица леглиЗолотые косы в порядке.Голубыми струями текли,Расплывались одежды складки.

Тихо став пред святым,С лаской Она глядела.Одежды — легки как дым —Ее овеяли тело.

Ни слова тогда не сказалМарии блаженный инок.Ворвавшийся луч пронизалЗакружившийся столб пылинок.

Он остался, поверить виденьюРобкой душой не дерзающий,А Она отплыла легкой тенью,Ускользающей.

IX. РОДНЫЕ СТРАНЫ

Видел ты эти блаженные долы?Бледных фиалок луга,Дымные сосны, янтарные смолы,В горних пределах снега?

Нежные розы — закатные светы,Серые камни, раздолья пещер,Там, где ласкают святые аскетыРуки им лижущих кротких пантер.

Всех лучезарные светы залили,Всех их питает Господня роса.Тонут в лазури торжественных лилий,Девственных, стройных и белых, леса.

О, этих стран неподвижные блески!Вечно взлетают к вам грезы земли.Мучениц-дев исступленные всплески…Светлый жених в озаренной дали.

Рыцарей латы, златые поножи,Копья, щиты мелодично звенят.Там, на цветами украшенном ложе,Львы возлежат возле белых ягнят.

Остров. Закат. Шелестящие ласки.Юноши в девах лобзают сестер.Волны кудрей, золотые повязки…Ангел над ними крыла распростер.

Любят, сгорают. Восторги — взаимны.Бледные руки, скользящие сны.Гимны Христу, непостижные гимны!Звезды. Моления. Шепот волны.

X. СВЯТАЯ ЦЕЦИЛИЯ[11]

Возле органа Святая Цецилия,— Вся осиянна —Божия лилия!Струны взывают.

Белые рукиС клавишей зыбких срываютТихие звуки.

Звуки — нежны и сладки.В сиянье воздушного диска,Волосы — черны и гладки —На лоб опущены низко.

К груди приколота,Роза вздыхает.Искра золотаНа стене потухает.

Бледного светаТени — неверней.Благовест где-то…Звон вечерний.

XI. ПРЕСВЯТАЯ ДЕВА И БЕРНАРД[12]

И. С. Щукину

Он за город ушел, где дорогиБыл крутой поворот.Взоры монаха — молитвенно строги.Медленно солнце спадало с прозрачных высот,

И молиться он стал, на колени упал, и в фигуреБыли смиренье, молитва. А воздух — прозрачен и пуст.Лишь над обрывом скалы в побледневшей лазуриЗыбкой листвой трепетал засыпающий куст.

Воздух пронзали деревьев сребристые прутья.Горы волнами терялись, и вечер, вздыхая, сгорал.Знал он, что встретит сегодня Ее на распутье…Благовест дальний в прозрачной тиши умирал.

Шагом неспешным прошла, и задумчиво кроткиБыли глаза голубые, и уст улыбался коралл.Пав на колени, он замер, и старые четкиВсё еще бледной рукой своей перебирал.

Осененная цветом миндальным,Стояла одна у холма.Замер благовест в городе дальнем…Ты ль — Мария, Мария сама?

Никого. Только золотом блещетНа закате пустая даль.Веет ветер, и дерево плещет,Беззвучно роняя миндаль.

1906

XII. СВЕТЕ ТИХИЙ![13]

В кротких лучей вечереющем блеске,Мнится, тебя я уж видел когда-то.Где, я не помню. Быть может, на фреске,Там, где блаженных рисует Беато.

Ласковый образ, являвшийся в детстве,Кроткая весть о кончине безбурнойИ о могиле — приюте от бедствий —Там, где мой ангел склонится над урной.

Образ, пред коим молились монахи,Где под секирою острой солдатаС тихой молитвой почила на плахеЧистая дева, святая Агата.

Праведных взор говорит терпеливый:Да, исполняем Господний глагол мы.Келья ютится под синей оливой,В небо уходят волнистые холмы.

Перед святыми дрожат василиски,Злые ехидны ползут за утесы.Дев непорочных отчетливы диски,Вьются под золотом темные косы.

Страсти земной непричастные лица.Свет золотистый сияние сыпет.В мраке провозит святая ослицаБожию Матерь с младенцем в Египет.

Круглые пальмы синеют по скалам;Реют пернатые, пестрые птицы.Дева, хитоном одетая алым,Смотрит на небо, поднявши ресницы.

Рыцарь — монах, что закован в железо;Узкий ручей, меж холмами текущий.Иноков ясных святая трапеза,Праздник любви под зеленою кущей.

В кротких лучей вечереющем блеске,Мнится, тебя я уж видел когда-то.Где, я не помню. Быть может, на фреске,Там, где блаженных рисует Беато.

XIII. ВЕЧЕРНЯЯ МОЛИТВА