Александр Пушкин - Полтава Страница 3

Песнь вторая

    Мазепа мрачен. Ум егоСмущен жестокими мечтами.Мария нежными очамиГлядит на старца своего.Она, обняв его колени,Слова любви ему твердит.Напрасно: черных помышленийЕе любовь не удалит.Пред бедной девой с невниманьемОн хладно потупляет взор,И ей на ласковый укорОдним ответствует молчаньем.Удивлена, оскорблена,Едва дыша, встает онаИ говорит с негодованьем:

    «Послушай, гетман; для тебяЯ позабыла все на свете.Навек однажды полюбя,Одно имела я в предмете:Твою любовь. Я для нееСгубила счастие мое,Но ни о чем я не жалею...Ты помнишь: в страшной тишине,В ту ночь, как стала я твоею,Меня любить ты клялся мне.Зачем же ты меня не любишь?»

Мазепа Мой друг, несправедлива ты.Оставь безумные мечты;Ты подозреньем сердце губишь:Нет, душу пылкую твоюВолнуют, ослепляют страсти.Мария, верь: тебя люблюЯ больше славы, больше власти.

Мария Неправда: ты со мной хитришь.Давно ль мы были неразлучны?Теперь ты ласк моих бежишь;Теперь они тебе докучны;Ты целый день в кругу старшин,В пирах, разъездах — я забыта;Ты долгой ночью иль один,Иль с нищим, иль у езуита;Любовь смиренная мояВстречает хладную суровость.Ты пил недавно, знаю я,Здоровье Дульской. Это новость;Кто эта Дульская? 

Мазепа                              И тыРевнива? Мне ль, в мои ли летаИскать надменного приветаСамолюбивой красоты?И стану ль я, старик суровый,Как праздный юноша, вздыхать,Влачить позорные оковыИ жен притворством искушать? 

Мария Нет, объяснись без отговорокИ просто, прямо отвечай. 

Мазепа Покой души твоей мне дорог,Мария; так и быть: узнай.

    Давно замыслили мы дело;Теперь оно кипит у нас.Благое время нам приспело;Борьбы великой близок час.Без милой вольности и славыСклоняли долго мы главыПод покровительством Варшавы,Под самовластием Москвы.Но независимой державойУкрайне быть уже пора:И знамя вольности кровавойЯ подымаю на Петра.Готово все: в переговорахСо мною оба короля;И скоро в смутах, в бранных спорах,Быть может, трон воздвигну я.Друзей надежных я имею:Княгиня Дульская и с неюМой езуит, да нищий сейК концу мой замысел приводят.Чрез руки их ко мне доходятНаказы, письма королей.Вот важные тебе признанья.Довольна ль ты? Твои мечтаньяРассеяны ль? 

Мария                      О милый мой,Ты будешь царь земли родной!Твоим сединам как пристанетКорона царская! 

Мазепа                            Постой.Не все свершилось. Буря грянет;Кто может знать, что ждет меня? 

Мария Я близ тебя не знаю страха —Ты так могущ! О, знаю я:Трон ждет тебя. 

Мазепа                           А если плаха?... 

Мария С тобой на плаху, если так.Ах, пережить тебя могу ли?Но нет: ты носишь власти знак. 

Мазепа Меня ты любишь?

Мария                             Я! люблю ли? 

Мазепа Скажи: отец или супругТебе дороже? 

Мария                        Милый друг,К чему вопрос такой? тревожитМеня напрасно он. СемьюСтараюсь я забыть мою.Я стала ей в позор; быть может(Какая страшная мечта!)Моим отцом я проклята,А за кого? 

Мазепа                  Так я дорожеТебе отца? Молчишь... 

Мария                                     О боже! 

Мазепа Что ж? отвечай.

Мария                           Реши ты сам. 

Мазепа Послушай: если было б нам,Ему иль мне, погибнуть надо,А ты бы нам судьей была,Кого б ты в жертву принесла,Кому бы ты была ограда? 

Мария Ах, полно! сердце не смущай!Ты искуситель. 

Мазепа                          Отвечай! 

Мария Ты бледен; речь твоя сурова...О, не сердись! Всем, всем готоваТебе я жертвовать, поверь;Но страшны мне слова такие.Довольно. 

Мазепа                  Помни же, Мария,Что ты сказала мне теперь.

    Тиха украинская ночь.Прозрачно небо. Звезды блещут.Своей дремоты превозмочьНе хочет воздух. Чуть трепещутСребристых тополей листы.Луна спокойно с высотыНад Белой-Церковью сияетИ пышных гетманов садыИ старый замок озаряет.И тихо, тихо все кругом;Но в замке шопот и смятенье.В одной из башен, под окном,В глубоком, тяжком размышленьи,Окован, Кочубей сидитИ мрачно на небо глядит.

    Заутра казнь. Но без боязниОн мыслит об ужасной казни;О жизни не жалеет он.Что смерть ему? желанный сон.Готов он лечь во гроб кровавый.Дрема долит. Но, боже правый!К ногам злодея, молча, пастьКак бессловесное созданье,Царем быть отдану во властьВрагу царя на поруганье,Утратить жизнь — и с нею честь,Друзей с собой на плаху весть,Над гробом слышать их проклятья,Ложась безвинным под топор,Врага веселый встретить взорИ смерти кинуться в объятья,Не завещая никомуВражды к злодею своему!...

    И вспомнил он свою Полтаву,Обычный круг семьи, друзей,Минувших дней богатство, славу,И песни дочери своей,И старый дом, где он родился,Где знал и труд и мирный сон,И все, чем в жизни насладился,Что добровольно бросил он,И для чего? —                       Но ключ в заржавомЗамке гремит — и пробужденНесчастный думает: вот он!Вот на пути моем кровавомМой вождь под знаменем креста,Грехов могущий разрешитель,Духовной скорби врач, служительЗа нас распятого Христа,Его святую кровь и телоПринесший мне, да укреплюсь,Да приступлю ко смерти смелоИ жизни вечной приобщусь!

    И с сокрушением сердечнымГотов несчастный КочубейПеред всесильным, бесконечнымИзлить тоску мольбы своей.Но не отшельника святого,Он гостя узнает иного:Свирепый Орлик перед ним.И отвращением томим,Страдалец горько вопрошает:«Ты здесь, жестокой человек?Зачем последний мой ночлегЕще Мазепа возмущает?» 

Орлик Допрос не кончен: отвечай. 

Кочубей Я отвечал уже: ступай,Оставь меня. 

Орлик                       Еще признаньяПан гетман требует. 

Кочубей                                 Но в чем?Давно сознался я во всем,Что вы хотели. ПоказаньяМои все ложны. Я лукав,Я строю козни. Гетман прав.Чего вам более? 

Орлик                            Мы знаем,Что ты несчетно был богат;Мы знаем: не единый кладТобой в Диканьке[23] укрываем.Свершиться казнь твоя должна;Твое имение сполнаВ казну поступит войсковую —Таков закон. Я указуюТебе последний долг: открой,Где клады, скрытые тобой? 

Кочубей Так, не ошиблись вы: три кладаВ сей жизни были мне отрада.И первый клад мой честь была,Клад этот пытка отняла;Другой был клад невозвратимыйЧесть дочери моей любимой.Я день и ночь над ним дрожал:Мазепа этот клад украл.Но сохранил я клад последний,Мой третий клад: святую месть.Ее готовлюсь богу снесть. 

Орлик Старик, оставь пустые бредни:Сегодня покидая свет,Питайся мыслию суровой.Шутить не время. Дай ответ,Когда не хочешь пытки новой:Где спрятал деньги? 

Кочубей                                 Злой холоп!Окончишь ли допрос нелепый?Повремени; дай лечь мне в гроб,Тогда ступай себе с МазепойМое наследие считатьОкровавленными перстами,Мои подвалы разрывать,Рубить и жечь сады с домами.С собой возьмите дочь мою;Она сама вам все расскажет,Сама все клады вам укажет;Но ради господа молю,Теперь оставь меня в покое. 

Орлик Где спрятал деньги? укажи.Не хочешь? — Деньги где? скажи,Иль выйдет следствие плохое.Подумай; место нам назначь.Молчишь? — Ну, в пытку. Гей, палач![24]

    Палач вошел...                        О, ночь мучений!Но где же гетман? где злодей?Куда бежал от угрызенийЗмеиной совести своей?В светлице девы усыпленной,Еще незнанием блаженной,Близь ложа крестницы младойСидит с поникшею главойМазепа тихой и угрюмый.В его душе проходят думы,Одна другой мрачней, мрачней.«Умрет безумный Кочубей;Спасти нельзя его. Чем ближеЦель гетмана, тем тверже онБыть должен властью облечен,Тем перед ним склоняться нижеДолжна вражда. Спасенья нет:Доносчик и его клевретУмрут». Но брося взор на ложе,Мазепа думает: «О боже!Что будет с ней, когда онаУслышит слово роковое?Досель она еще в покое —Но тайна быть сохраненаНе может долее. Секира,Упав поутру, загремитПо всей Украйне. Голос мираВокруг нее заговорит!...Ах, вижу я: кому судьбоюВолненья жизни суждены,Тот стой один перед грозою,Не призывай к себе жены.В одну телегу впрячь неможноКоня и трепетную лань.Забылся я неосторожно:Теперь плачу безумства дань...Все, что цены себе не знает,Все, все, чем жизнь мила бывает,Бедняжка принесла мне в дар,Мне, старцу мрачному, — и что же?Какой готовлю ей удар!»И он глядит: на тихом ложеКак сладок юности покой!Как сон ее лелеет нежно!Уста раскрылись; безмятежноДыханье груди молодой;А завтра, завтра... содрогаясьМазепа отвращает взгляд,Встает и, тихо пробираясь,В уединенный сходит сад.

    Тиха украинская ночь.Прозрачно небо. Звезды блещут.Своей дремоты превозмочьНе хочет воздух. Чуть трепещутСребристых тополей листы.Но мрачны странные мечтыВ душе Мазепы: звезды ночи,Как обвинительные очи,За ним насмешливо глядят.И тополи, стеснившись в ряд,Качая тихо головою,Как судьи, шепчут меж собою.И летней, теплой ночи тьмаДушна как черная тюрьма.

    Вдруг... слабый крик... невнятный стонКак бы из замка слышит он.То был ли сон воображенья,Иль плач совы, иль зверя вой,Иль пытки стон, иль звук иной —Но только своего волненьяПреодолеть не мог старикИ на протяжный слабый крикДругим ответствовал — тем криком,Которым он в весельи дикомПоля сраженья оглашал,Когда с Забелой, с Гамалеем,И — с ним... и с этим КочубеемОн в бранном пламени скакал.

    Зари багряной полосаОбъемлет ярко небеса.Блеснули долы, холмы, нивы,Вершины рощ и волны рек.Раздался утра шум игривый,И пробудился человек.

    Еще Мария сладко дышит,Дремой объятая, и слышитСквозь легкой сон, что кто-то к нейВошел и ног ее коснулся.Она проснулась — но скорейС улыбкой взор ее сомкнулсяОт блеска утренних лучей.Мария руки протянулаИ с негой томною шепнула:«Мазепа, ты?...» Но голос ейИной ответствует... о боже!Вздрогнув, она глядит... и что же?Пред нею мать... 

Мать                            Молчи, молчи;Не погуби нас: я в ночиСюда прокралась осторожноС единой, слезною мольбой.Сегодня казнь. Тебе однойСвирепство их смягчить возможно.Спаси отца. 

Дочь (в ужасе)                    Какой отец?Какая казнь? 

Мать                     Иль ты донынеНе знаешь?... нет! ты не в пустыне,Ты во дворце; ты знать должна,Как сила гетмана грозна,Как он врагов своих карает.Как государь ему внимает...Но вижу: скорбную семьюТы отвергаешь для Мазепы;Тебя я сонну застаю,Когда свершают суд свирепый,Когда читают приговор,Когда готов отцу топор...Друг другу, вижу, мы чужие...Опомнись, дочь моя! Мария,Беги, пади к его ногам,Спаси отца, будь ангел нам:Твой взгляд злодеям руки свяжет,Ты можешь их топор отвесть.Рвись, требуй — гетман не откажет:Ты для него забыла честь,Родных и бога. 

Дочь                         Что со мною?Отец... Мазепа... казнь — с мольбоюЗдесь, в этом замке мать моя —Нет, иль ума лишилась я,Иль это грезы. 

Мать                         Бог с тобою,Нет, нет — не грезы, не мечты.Ужель еще не знаешь ты,Что твой отец ожесточенныйБесчестья дочери не снесИ, жаждой мести увлеченный,Царю на гетмана донес...Что в истязаниях кровавыхСознался в умыслах лукавых,В стыде безумной клеветы,Что, жертва смелой правоты,Врагу он выдан головою,Что пред громадой войсковою,Когда его не осенитДесница вышняя господня,Он должен быть казнен сегодня,Что здесь покаместь он сидитВ тюремной башне.

Дочь                                Боже, боже!...Сегодня! — бедный мой отец!

    И дева падает на ложе,Как хладный падает мертвец.

    Пестреют шапки. Копья блещут.Бьют в бубны. Скачут сердюки[25].В строях ровняются полки.Толпы кипят. Сердца трепещут.Дорога, как змеиный хвост,Полна народу, шевелится.Средь поля роковой намост.На нем гуляет, веселитсяПалач и алчно жертвы ждет:То в руки белые берет,Играючи, топор тяжелый,То шутит с чернию веселой.В гремучий говор все слилось:Крик женской, брань, и смех, и ропот.Вдруг восклицанье раздалось,И смолкло все. Лишь конской топотБыл слышен в грозной тишине.Там, окруженный сердюками,Вельможный гетман с старшинамиСкакал на вороном коне.А там по киевской дорогеТелега ехала. В тревогеВсе взоры обратили к ней.В ней, с миром, с небом примиренный,Могущей верой укрепленныйСидел безвинный Кочубей,С ним Искра тихий, равнодушный,Как агнец, жребию послушный.Телега стала. РаздалосьМоленье ликов громогласных.С кадил куренье поднялось.За упокой души несчастныхБезмолвно молится народ,Страдальцы за врагов. И вотИдут они, взошли. На плаху,Крестясь, ложится Кочубей.Как будто в гробе, тьмы людейМолчат. Топор блеснул с размаху,И отскочила голова.Все поле охнуло. ДругаяКатится вслед за ней, мигая.Зарделась кровию трава —И сердцем радуясь во злобеПалач за чуб поймал их обеИ напряженною рукойПотряс их обе над толпой.

    Свершилась казнь. Народ беспечныйИдет, рассыпавшись, домойИ про свои заботы вечныУже толкует меж собой.Пустеет поле понемногу.Тогда чрез пеструю дорогуПеребежали две жены.Утомлены, запылены,Они, казалось, к месту казниСпешили полные боязни.«Уж поздно», — кто-то им сказалИ в поле перстом указал.Там роковой намост ломали,Молился в черных ризах поп,И на телегу подымалиДва казака дубовый гроб.

    Один пред конною толпойМазепа, грозен, удалялсяОт места казни. Он терзалсяКакой-то страшной пустотой.Никто к нему не приближался,Не говорил он ничего;Весь в пене мчался конь его.Домой приехав, «что Мария?»Спросил Мазепа. Слышит онОтветы робкие, глухие...Невольным страхом поражен,Идет он к ней; в светлицу входит:Светлица тихая пуста —Он в сад, и там смятенный бродит;Но вкруг широкого пруда,В кустах, вдоль сеней безмятежныхВсе пусто, нет нигде следов —Ушла! — Зовет он слуг надежных,Своих проворных сердюков.Они бегут. Храпят их кони —Раздался дикой клик погони,Верхом — и скачут молодцыВо весь опор во все концы.

    Бегут мгновенья дорогие.Не возвращается Мария.Никто не ведал, не слыхал,Зачем и как она бежала...Мазепа молча скрежетал.Затихнув, челядь трепетала.В груди кипучий яд нося,В светлице гетман заперся.Близь ложа там во мраке ночиСидел он, не смыкая очи,Нездешней мукою томим.Поутру, посланные слугиОдин явились за другим.Чуть кони двигались. Подпруги,Подковы, узды, чепраки,Все было пеною покрыто,В крови, растеряно, избито —Но ни один ему принестьНе мог о бедной деве весть.И след ее существованьяПропал, как будто звук пустой,И мать одна во мрак изгнаньяУмчала горе с нищетой.

Песнь третия