Леонид Аронзон - Избранное Страница 3

1967

БЕСЕДА

Где кончаются заводы,начинаются природы.Всюду бабочки лесные —неба легкие кусочки, —так трепещут эти дочки,что обычная тосканеприлична и низка.Стадо божиих коровокукрашает огороди само себя пасет.Обернувшись к миру задомпо привычке трудовой,ходит лошадь красным садом,шею кончив головой.Две коровы сходом Буддтам лежат и там и тут.Оля  На груди моей тоскиЗреют радости соски,присосись ты к ним навеки,чтою из них полились реки!Чтоб из рек тех тростникии цветы в мошке и осахя б срывала на венкидля себя длинноволосой.АльтшуллерЧересчур, увы, печальный,и в радости угрюм,и в природе зрю не спальню,а пейзаж для чистых дум.К виду дачного участкаприноровлены качели,станем весело качаться,чем грешить на самом делеОляГде я сама к себе нежна,лежу всему вокруг жена,телом мягким как ручейобойму тебя всего я,и тоску твоих речейрастворю в своем покое.Альтшуллер     Альтшуллер О, как ты весело красиваи как красиво весела,и многорукая как Шивакакой венок бы ты сплела!ОляЯ полна цветов и речек,на лугу зажжем мы свечек,соберем большие стаи,посидим и полетаем.АльтшуллерХоть ты заманчива для многихи как никто теперь нага,но не могу другим, убогим,я наставлять с тобой рога,они ужасно огорчатся,застав меня в твоей постели,к природе данного участкаприбиты длинные качели…летят вдоль неба стаи птичьи,в глубь болот идет охотник,и пейзаж какой-то нищийстарым дождиком приподнят,но по каинской привычкепрет охотник через терни,чтоб какой-нибудь приличныйотыскать пленэр для смерти.ОляЯ полна цветов и речек.На лугу зажжем мы свечек.Соберем большие стаи.В тихом небе полетаем.

1967

ВИДЕНИЕ АРОНЗОНА

(НАЧАЛО ПОЭМЫ)

На небесах безлюдье и мороз,на глубину ушло число бессмертных,но караульный ангел стужу терпит,невысоко петляя между звезд.

А в комнате в роскошных волосахлицо жены моей белеет на постели,лицо жены, а в нем ее глаза,и чудных две груди растут на теле.

Лицо целую в темя головы,мороз такой, что слезы не удержишь,все меньше мне друзей среди живых,все более друзей среди умерших.

Снег освещает лиц твоих красу,моей души пространство освещает,и каждым поцелуем я прощаюсь…Горит свеча, которую несу

на верх холма. Заснеженный бугор.Взгляд в небеса. Луна еще желтела,холм разделив на темный склон и белый.По левой стороне тянулся бор.

На черствый наст ложился новый снег,то тут, то там топорщилась осока,неразличим, на темной сторонебыл тот же бор. Луна светила сбоку.

Пример сомнамбулических причуд,я поднимался, поднимая тени.Поставленный вершиной на колени,я в пышный снег легко воткнул свечу.

[Январь] 1968

" Что явит лот, который брошен в небо? "

Что явит лот, который брошен в небо?Я плачу, думая об этом.Произведением хвалебнымв природе возникает лето.Поток свирепый водопадависит, висит в сиянье радуг.По небу расцвели ромашки,я их срываю, проходя.Там девочки в ночных рубашкахрезвятся около дождя.Себя в траве лежать оставив,смотрю, как падает вода:я у цветов и речек в славе,я им читаю иногда.Река приподнята плотиной,красиво в воздухе висит,где я, стреноженный картиной,смотреньем на нее красив.На холм воды почти садитсяиз ночи вырванная птица,и пахнет небом и виноммоя беседа с тростником.

<март> 1968

" Как стихотворец я неплох, "

Как стихотворец я неплох,все оттого, что слава Богу,хоть мало я пишу стихов,но среди них прекрасных много!

[Март] 1968

СТИХОТВОРЕНИЕ, НАПИСАННОЕ В ОЖИДАНИИ ПРОБУЖДЕНИЯ

Резвится фауна во флоре,топча ее и поедая,а на холме сидит Даная,и оттого вуаль во взоре,и оттого тоска кругом,что эта дева молодаяпрелюбодействует с холмом!

май, утро 1968

ЗАБЫТЫЙ СОНЕТ

Весь день бессонница. Бессонница с утра.До вечера бессонница. Гуляюпо кругу комнат. Все они, как спальни,везде бессонница, а мне уснуть пора.

Когда бы умер я еще вчера,сегодня был бы счастлив и печален,но не жалел бы, что я жил вначале.Однако жив я: плоть не умерла.

Еще шесть строк, еще которых нет,я из добытия перетащу в сонет,не ведая, увы, зачем нам эта мука,

зачем из трупов душ букетами цветуттакие мысли и такие буквы?Но я извлек их — так пускай живут!

май, день, 1968

" Горацио, Пилад, Альтшулер, брат, "

Ал. Ал.

Горацио, Пилад, Альтшулер, брат,сестра моя, Офелия, Джульетта,что столько лет, играя в маскерад,в угрюмого Альтшулера одета.

О, о Альтшулер мой, надеюсь, что при этоми я Горацио, Альтшулер твой, Пилад,и я сестра твоя, одетая в нарядслагателя столь длинного сонета.

Взгляни сюда — здесь нету ничего!Мой друг, Офелий мой, смешить тобой легко!Горацио моё, ты — всем живая лесть,

но не смущайся: не шучу тобою —где нету ничего, там есть любое,святое ничего там неизбывно есть.

[Май 1968]

" Широкой лавою цветов, своим пахучим изверженьем "

Широкой лавою цветов, своим пахучим изверженьемхолм обливается, прервать уже не в силах наслажденье:из каждой поры бьют ключи цветов и Божьей славы;и образ бабочки летит как испаренье этой лавы.

[Май 1968]

СОНЕТ ДУШЕ И ТРУПУ Н. ЗАБОЛОЦКОГО

Есть легкий дар, как будто во второйсчастливый раз он повторяет опыт.(Легки и гибки образные тропывысоких рек, что подняты горой!)

Однако мне отпущен дар другой:подчас стихи — изнеможенья шепот,и нету сил зарифмовать Европу,не говоря уже, чтоб справиться с игрой.

Увы, всегда постыден будет труд:где, хорошея, розаны цветут,где, озвучив дыханием свирели

своих кларнетов, барабанов, труб,все музицируют — растения и звери,корнями душ разваливая труп!

[Май, вечер, 1968]

" Вторая, третия печаль… "

Вторая, третия печаль…Благоуханный дождь с громамипрошел, по-древнему звуча,деревья сделались садами!

Какою флейтою зачаттвой голос, дева молодая,вокруг тебя, моя Даная,как весело горит свеча!

Люблю тебя, мою жену,Лауру, Хлою, Маргариту,вмещенных в женщину одну.

Поедем, женщина, в Тавриду:хоть я люблю Зеленогорск,но ты к лицу пейзажу гор.

[Июнь] 1968

" Вспыхнул жук, самосожженьем "

Вспыхнул жук, самосожженьемкончив в собственном луче.Длинной мысли продолженьемразгибается ручей.

Пахнет девочка сиреньюи летает за собой,полетав среди деревьев,обе стали голубой.

Кто расскажет, как он умер?Дева спит не голубой.В небесах стоит Альтшулерв виде ангела с трубой.

[Лето] 1968