Натан Йонатан - Избранные стихотворения Н. Йонатана в переводах Страница 3

Крестовник предназначен вернуть весну,

Бугенвилия — лето,

Ракитник — зиму.

Также и морской лук помнит в конце осени свой срок

И только его цветок — кто возвратит ему благоухание?

Как пустынно и как причиняет боль мироздание

Это большое

Без него...

Перевод Л. Владимировой

РАКИТНИК БЫЛ БЕЛЫМ

/Перевод Л. Владимировой/

И ракитник белел и белел медленно вдоль пути

Тель-Авив был покрыт туманом, Иерусалим далек

Кто-нибудь может быть не дойдет к концу этой зимы, никуда.

Кровь идет и приходит, а земля пребывает всегда.

Вчера была прострелена в сердце фотограф-красавица

Которая возлюбила золото дюн и благородный полет

Пеликанов из заповедника Мааган-Михаэль,

Как он разгоняет в полете своем облака и рассеивает

Стаю электрических столбов в своем путешествии к священной трапезе

Зимней, в спящем рыбном пруду.

Не так я задумал сперва. Этот черновик написал

В начале зимы. Первые почки мороза раскрылись в воздухе.

Морская зелень ракитника волнами веела

В береговом ветре. Я оставить хотел после себя в тяжелые времена

Короткую исповедь о любви ракитника и о надобности

Писанья стихов. Я думал, что красота может защитить нас

И детей от огня и льда,

Что это нежная серебристость цветка вдоль дороги

И та единственная земля, которая осталась,

И пустынный ракитник песков, и его страшная красота, я думал.

Перевод Л. Владимировой

КУСТЫ РАКИТНИКА

/Перевод И. Ермакова/

Кусты ракитника белеют вдоль дороги.

В тумане Тель-Авив, Иерусалим плывет...

Быть может, кто живой оттянет сроки,

Но кто-то до весны не доживет...

В сердцах людских играет кровь веками —

Земля вовеки пребывает в ней.

Красавицу фотографа, как камень

От пули рухнувшую, видел я во сне.

Она любила дюны золотые

И пеликанов белых с тех земель,

Что шествуют, изящно выгнув выи

По заповеднику Мааган-Михаэль.

Теперь она мне тучи разгоняет

И сыплет телеграфные столбы —

На пир небесный тропка в дымке тает

И веет холодом от заводи на лбы...

Увы — на лоб! Нет, я не так писал когда-то,

Забросив черновик свой до зимы:

Приморье волнами ракитника богато —

Здесь ветер и прохлада, волны, мы...

До первых холодов! Какую пору выбрал!

Хотел растрогать сказкой о любви

К ракитнику... Очнулся, вызов принял —

Дышать и жить, слагать стихи свои.

Надеялся, что красота укроет

Детей и нас от снега и огня.

На жар цветов, рассыпанных по кромке

Тропы, рассчитывал: пусть выведет меня

К единственному краю в поднебесной

С ракитником, вцепившимся в песок...

А красота подкралась к горлу, песней

Нахлынула... И — выстрелом в висок!

Перевод И. Ермакова

КАК БАЛЛАДА

/Перевод Л. Владимировой/

И, если любишь ты

Венец, но лишь терновый —

В пустыню я уйду,

Там научусь страдать.

И если любишь ты

Стих, выбитый на камне,

В ущельях буду жить

И на камнях писать.

Когда ж покроемся

Песками с темнотою,

И Книгу Бытия

Покроет мгла навек,

Ты скажешь мне слова

Прекрасней слез и счастья:

Как видно, он любил

Меня — тот человек.

Перевод Л. Владимировой

НА ТОЙ ЖЕ ВОЛНЕ

Из цикла «Маска моря».

/Перевод Л. Владимировой/

Моря и страны пересекать

В сердцах людей

На последней жизненной вахте

Перед отходом ко сну

В тайну людей и ночи проникнуть

Транслировать еще одно слово

Миру

На той же волне

С того же моря

Перевод Л. Владимировой

СОЛЬ И СВЕТ

/Перевод Л. Владимировой/

Маска моря очень стара

Глаза ее перлы, зубы ракушки

Солью разъедена красота лица

Ангел морей зимою плачет над ней

Его затерявшиеся суда

И его моряки

Воскресают весной

Ее короли

Красят бока ее золотом

К лету окончена маска моря

Запечатана солью и светом

И вот наконец

Осень придет

Спокойную печаль сеять на берегу

И в какой-нибудь час

Когда все окончится

У вас останется, смотрит открытыми глазами на вас

Маска моря.

Перевод Л. Владимировой

ВОДА СТРУИТСЯ НОЧЬЮ

/Перевод Л. Владимировой/

Вода струится ночью

Каналы полны темнотою

Подымается теплый воздух

Холодною водою

Наполняются темные пустоты

Вода струится вглубь пардесса

Один человек орошает

Стучит колодезь

Один в тишине деревьев многих

Ночь деревьев пьющих ночь

Воды журчащей

Перевод Л. Владимировой

ОТШЕЛЬНИКИ МОРЯ

/Перевод Л. Владимировой/

Как воинственны отшельники морские

Когда проходят чередой стада ночные

                                                                 китов

В их океане снов

И буря тьмою тащит тучи грозовые

И копят громы в венах их тела живые

Но истинная их краса хранима

                   мятежной немотой неутолимой

Безмолвным "нет" крушенью

В помраченье —

Как потерявшие детенышей медведи

                   Все слизывают соль своих мучений

И зажигают на море пожар

Идут, идут...

А море там и тут

                             мрачнеет — позади

Но впереди

Все нет конца, все нет —

Все прибывает свет.

Перевод Л. Владимировой

ИНОГДА БЕРЕГА

/Перевод Л. Владимировой/

Иногда берега — тоска по ручью, который любил.

Есть в наших краях обманчивые ручьи;

Однажды я видел берег

Который ручей позабыл и оставил,

И он остался с разбитым сердцем камней и песка.

Так и человек может

Остаться брошенным и без сил,

Как берег.

И так же ракушки

Как чайки или как берега,

И так же ракушки — иногда тоска

По дому, который был,

И только море

Там поет свои песни.

Так между ракушками человеческого сердца молодость поет ему.

Перевод Л. Владимировой

ПЕРЕД ТЕМ, КАК ОПУСТЕЕТ

/Перевод Л. Владимировой/

«Безлюдно и пусто море»

    "Тристан и Изольда "

Наконец-то море родное наше

Нострум маре

Солнце пришло в облака

Старым кодом написана им строка:

"Серебряное лезвие врезается в нежность световых линий

Сны вершин покрывает иней"

Бога может быть нет но

Есть солнце и небо

И пока оно в своей красоте

Перед часом раскаянья

Перед тем как станет безлюдно

Перед тем как опустеет

Перед тем как станет безлюдно и пусто море.

Перевод Л. Владимировой

ЧТОБ Я ОКОНЧИЛ

/Перевод Л. Владимировой/

Зиву

Чтоб я окончил, говорю

Пред тем, как будет некому

Пред наступленьем тишины

Одно лишь слово, смысл его не ясен

А воздух, как назло

Смеется мне