Сергей Есенин - Том 2. Стихотворения (Маленькие поэмы) Страница 3

Апрель 1917

Петроград

Товарищ*

Он был сыном простого рабочего,И повесть о нем очень короткая.Только и было в нем, что волосы, как ночь,Да глаза голубые, кроткие.

Отец его с утра до вечераГнул спину, чтоб прокормить крошку;Но ему делать было нечего,И были у него товарищи: Христос да кошка.

Кошка была старая, глухая,Ни мышей, ни мух не слышала,А Христос сидел на руках у МатериИ смотрел с иконы на голубей под крышею.

Жил Мартин, и никто о нем не ведал.Грустно стучали дни, словно дождь по железу.И только иногда за скудным обедомУчил его отец распевать марсельезу.

«Вырастешь, — говорил он, — поймешь…Разгадаешь, отчего мы так нищи!»И глухо дрожал его щербатый ножНад черствой горбушкой насущной пищи.

Но вот под тесовым      Окном —Два ветра взмахнули      Крылом;

То с вешнею полымью      ВодВзметнулся российский      Народ…

Ревут валы,Поет гроза!Из синей мглыГорят глаза.

За взмахом взмах,Над трупом труп;Ломает страхСвой крепкий зуб.

Все взлет и взлет,Все крик и крик!В бездонный ротБежит родник…

И вот кому-то пробилПоследний, грустный час…Но верьте, он не сро́белПред силой вражьих глаз!

Душа его, как прежде,Бесстрашна и крепка,И тянется к надеждеБескровная рука.

Он незадаром прожил,Недаром мял цветы;Но не на вас похожиУгасшие мечты…

Нечаянно, негаданноС родимого крыльцаДонесся до МартинаПоследний крик отца.

С потухшими глазами,С пугливой синью губ,Упал он на колени,Обняв холодный труп.

Но вот приподнял брови,Протер рукой глаза,Вбежал обратно в хатуИ стал под образа.

«Исус, Исус, ты слышишь?Ты видишь? Я один.Тебя зовет и кличетТоварищ твой Мартин!

Отец лежит убитый,Но он не пал, как трус.Я слышу, он зовет нас,О верный мой Исус.

Зовет он нас на помощь,Где бьется русский люд,Велит стоять за волю,За равенство и труд!..»

И, ласково приемляРечей невинных звук,Сошел Исус на землюС неколебимых рук.

Идут рука с рукою,А ночь черна, черна!..И пыжится бедоюСедая тишина.

Мечты цветут надеждойПро вечный, вольный рок.Обоим нежит веждыФевральский ветерок.

Но вдруг огни сверкнули…Залаял медный груз.И пал, сраженный пулей,Младенец Иисус.

      Слушайте:Больше нет воскресенья!Тело Его предали погребенью:      Он лежит*На Марсовом              Поле.

А там, где осталась Мать,Где Ему не бывать              Боле,Сидит у окошкаСтарая кошка,      Ловит лапой луну…

Ползает Мартин по полу:«Соколы вы мои, соколы,      В плену вы,      В плену!»Голос его все глуше, глуше,Кто-то давит его, кто-то душит,      Палит огнем.

Но спокойно звенит      За окном,То погаснув, то вспыхнув      Снова,Железное      Слово:«Рре-эс-пуу-ублика!»

Март 1917

Петроград

Отчарь*

Тучи — как озера,Месяц — рыжий гусь.Пляшет перед взоромБуйственная Русь.

Дрогнул лес зеленый,Закипел родник.Здравствуй, обновленныйОтчарь* мой, мужик!

Голубые воды —Твой покой и свет,Гибельной свободыВ этом мире нет.

Пой, зови и требуйСкрытые брега;Не сорвется с небаЗвездная дуга!

Не обронит вечерКрасного ведра;Мо́гутные плечи —Что гранит-гора.

Под облачным древом*Верхом на лунеФевральской метельюРевешь ты во мне.

Небесные дщери*Куделят* кремник*;Учил тебя вереСедой огневик*.

Он дал тебе пику,Грозовый ятаг*И силой АникиОтметил твой шаг.

Заря — как волчихаС осклабленным ртом;Но гонишь ты лихоДвуперстным крестом.

Протянешь ли рукуИль склонишь ты лик,Кладешь ей краюхуНа желтый язык.

И чуется зверюПод радугой слов:Алмазные двериИ звездный покров.

      О чудотворец!*Широкоскулый и красноротый,Приявший в корузлые руки*      Младенца нежного,—            Укачай мою душу      На пальцах ног своих!

      Я сын твой,Выросший, как ветла,      При дороге,Научился смотреть в тебя,      Как в озеро.Ты несказанен и мудр.

По сединам твоимУзнаю, что был снег      На полях      И поёмах.По глазам голубым      Славлю      Красное      Лето.

Ах, сегодня весна,—Ты взыграл, как поток!Гладит волны челнок,И поет тишина.

Слышен волховский звонИ Буслаев разгул,Закружились под гулВолга, Каспий и Дон.

Синегубый УралВыставляет клыки,Но кадят СоловкиВ его синий оскал.

Всех зовешь ты на пир,Тепля клич, как свечу,Прижимаешь к плечуНецелованный мир.

Свят и мирен твой дар,Синь и песня в речах,И горит на плечах*Необъемлемый шар!..

Закинь его в небо,Поставь на столпы!Там лунного хлебаЗлатятся снопы.

Там голод и жаждаВ корнях не поют,Но зреет однаждныйСвет ангельских юрт.

Там с вызвоном блюдаПрохлада куста,И рыжий ИудаЦелует Христа*.

Но звон поцелуяДеньгой не гремит,И цепь Акатуя* —Тропа перед скит.

Там дряхлое время*,Бродя по лугам,Все русское племяСзывает к столам.

И, славя отвагуИ гордый твой дух,Сычёною* брагойОбносит их круг.

19-20 июня 1917

Константиново

Октоих*

Гласом моим пожру Тя, Господи*.

О родина, счастливыйИ неисходный час!Нет лучше, нет красивейТвоих коровьих глаз.

Тебе, твоим туманамИ овцам на полях,Несу, как сноп овсяный,Я солнце на руках.

Святись преполовеньем*И рождеством* святись,Чтоб жаждущие бденьяИзвечьем напились.

Плечьми трясем мы небо,Руками зыбим мракИ в тощий колос хлебаВдыхаем звездный злак.

О Русь, о степь и ветры,И ты, мой отчий дом!На золотой поветиГнездится вешний гром.

Овсом мы кормим бурю,Молитвой поим дол,И пашню голубуюНам пашет разум-вол.

И ни единый камень,Через пращу и лук,Не подобьет над намиПодъятье Божьих рук.

      «О Дево*      Мария! —Поют небеса.—На нивы златыеПролей волоса.

Омой наши лицаРукою земли.С-за гор вереницейПлывут корабли*.

В них души усопшихИ память веков.О горе, кто ропщет,Не снявши оков!

Кричащему в мракеИ бьющему лбомПод тайные знакиМы врат не сомкнем.

Но сгибни, кто вышелИ узрел лишь миг!Мы облачной крышейПридавим слепых».

О Боже, Боже,Ты льКачаешь землю в снах?Созвездий светит пыльНа наших волосах.

Шумит небесный кедр*Через туман и ров,И на долину бед*Спадают шишки слов.

Поют они о дняхИных земель и вод,Где на тугих ветвяхКусал их лунный рот.

И шепчут про кустыНепроходимых рощ,Где пляшет, сняв порты,Златоколенный дождь.

Осанна* в вышних!Холмы поют про рай*.И в том раю я вижуТебя, мой отчий край.

Под Маврикийским дубомСидит мой рыжий дед,И светит его шубаГорохом частых звезд.

И та кошачья шапка,Что в праздник он носил,Глядит, как месяц, зябкоНа снег родных могил.

С холмов кричу я деду:«О отче, отзовись…»Но тихо дремлют кедры,Обвесив сучья вниз.

Не долетает голосВ его далекий брег…Но чу! Звенит, как колос,С земли растущий снег:

«Восстань, прозри и вижди!Неосказуем рок.Кто всё живит и зиждет —Тот знает час и срок.

Вострубят Божьи кликиОгнем и бурей труб,И облак желтоклыкийПрокусит млечный пуп.

И вывалится чревоИспепелить бразды…Но тот, кто мыслил Девой*,Взойдет в корабль звезды».

Август 1917