Николай Заболоцкий - Стихотворения Страница 3

1956

* * *

Когда вдали угаснет свет дневнойИ в черной мгле, склоняющейся к хатам,Все небо заиграет надо мной,Как колоссальный движущийся атом,-

В который раз томит меня мечта,Что где-то там, в другом углу вселенной,Такой же сад, и та же темнота,И те же звезды в красоте нетленной.

И может быть, какой-нибудь поэтСтоит в саду и думает с тоскою,Зачем его я на исходе летСвоей мечтой туманной беспокою.

1948

Сквозь волшебный прибор Левенгука

Сквозь волшебный прибор ЛевенгукаНа поверхности капли водыОбнаружила наша наукаУдивительной жизни следы.

Государство смертей и рождений,Нескончаемой цепи звено,-В этом мире чудесных творенийСколь ничтожно и мелко оно!

Но для бездн, где летят метеоры,Ни большого, ни малого нет,И равно беспредельны просторыДля микробов, людей и планет.

В результате их общих усилийЗажигается пламя Плеяд,И кометы летят легкокрылей,И быстрее созвездья летят.

И в углу невысокой вселенной,Под стеклом кабинетной трубы,Тот же самый поток неизменныйДвижет тайная воля судьбы.

Там я звездное чую дыханье,Слышу речь органических массИ стремительный шум созиданья,Столь знакомый любому из нас.

1948

Можжевеловый куст

Я увидел во сне можжевеловый куст,Я услышал вдали металлический хруст,Аметистовых ягод услышал я звон,И во сне, в тишине, мне понравился он.

Я почуял сквозь сон легкий запах смолы.Отогнув невысокие эти стволы,Я заметил во мраке древесных ветвейЧуть живое подобье улыбки твоей.

Можжевеловый куст, можжевеловый куст,Остывающий лепет изменчивых уст,Легкий лепет, едва отдающий смолой,Проколовший меня смертоносной иглой!

В золотых небесах за окошком моимОблака проплывают одно за другим,Облетевший мой садик безжизнен и пуст...Да простит тебя бог, можжевеловый куст!

1957

Встреча

И лицо с внимательными

глазами, с трудом, с усилием,

как отворяется заржавевшая

дверь, — улыбнулось...

Как открывается заржавевшая дверь,С трудом, с усилием, — забыв о том, что было,Она, моя нежданная, теперьСвое лицо навстречу мне открыла.И хлынул свет — не свет, но целый снопЖивых лучей, — не сноп, но целый ворохВесны и радости, и вечный мизантроп,Смешался я... И в наших разговорах,В улыбках, в восклицаньях, — впрочем, нет,Не в них совсем, но где-то там, за ними,Теперь горел неугасимый свет,Овладевая мыслями моими.Открыв окно, мы посмотрели в сад,И мотыльки бесчисленные сдуру,Как многоцветный легкий водопад,К блестящему помчались абажуру.Один из них уселся на плечо,Он был прозрачен, трепетен и розов.Моих вопросов не было еще,Да и не нужно было их — вопросов.

1957

Журавли

Вылетев из Африки в апрелеК берегам отеческой земли,Длинным треугольником летели,Утопая в небе, журавли.

Вытянув серебряные крыльяЧерез весь широкий небосвод,Вел вожак в долину изобильяСвой немногочисленный народ.

Но когда под крыльями блеснулоОзеро, прозрачное насквозь,Черное зияющее дулоИз кустов навстречу поднялось.

Луч огня ударил в сердце птичье,Быстрый пламень вспыхнул и погас,И частица дивного величьяС высоты обрушилась на нас.

Два крыла, как два огромных горя,Обняли холодную волну,И, рыданью горестному вторя,Журавли рванулись в вышину.

Только там, где движутся светила,В искупленье собственного злаИм природа снова возвратилаТо, что смерть с собою унесла:

Гордый дух, высокое стремленье,Волю непреклонную к борьбе —Все, что от былого поколеньяПереходит, молодость, к тебе.

А вожак в рубашке из металлаПогружался медленно на дно,И заря над ним образовалаЗолотого зарева пятно.

1948

Гроза

Содрогаясь от мук, пробежала              над миром зарница,Тень от тучи легла, и слилась,                 и смешалась с травой.Все труднее дышать, в небе облачный вал                              шевелится.Низко стелется птица, пролетев                     над моей головой.

Я люблю этот сумрак восторга, эту краткую                           ночь вдохновенья,Человеческий шорох травы, вещий холод                         на темной руке,Эту молнию мысли и медлительное                          появленьеПервых дальних громов — первых слов                          на родном языке.

Так из темной воды появляется              в мир светлоокая дева,И стекает по телу,           замирая в восторге, вода,Травы падают в обморок, и направо бегут                                   и налевоУвидавшие небо стада.

А она над водой, над просторами                   круга земного,Удивленная, смотрит в дивном блеске                            своей наготы.И, играя громами, в белом облаке                    катится слово,И сияющий дождь на счастливые рвется цветы.

1946

Не позволяй душе лениться

Не позволяй душе лениться!Чтоб в ступе воду не толочь,Душа обязана трудитьсяИ день и ночь, и день и ночь!

Гони ее от дома к дому,Тащи с этапа на этап,По пустырю, по буреломуЧерез сугроб, через ухаб!

Не разрешай ей спать в постелиПри свете утренней звезды,Держи лентяйку в черном телеИ не снимай с нее узды!

Коль дать ей вздумаешь поблажку,Освобождая от работ,Она последнюю рубашкуС тебя без жалости сорвет.

А ты хватай ее за плечи,Учи и мучай дотемна,Чтоб жить с тобой по-человечьиУчилась заново она.

Она рабыня и царица,Она работница и дочь,Она обязана трудитьсяИ день и ночь, и день и ночь!

1958

Белая ночь

Гляди: не бал, не маскарад,Здесь ночи ходят невпопад,Здесь от вина неузнаваем,Летает хохот попугаем.Здесь возле каменных излучинБегут любовники толпой,Один горяч, другой измучен,А третий книзу головой.Любовь стенает под листами,Она меняется местами,То подойдет, то отойдет...А музы любят круглый год.

Качалась Невка у перил,Вдруг барабан заговорил —Ракеты, выстроившись кругом,Вставали в очередь. ПотомОни летели друг за другом,Вертя бенгальским животом.

Качали кольцами деревья,Спадали с факелов отрепьяГустого дыма. А на НевкеНе то сирены, не то девки,Но нет, сирены, — на заре,Все в синеватом серебре,Холодноватые, но звалиПрижаться к палевым губамИ неподвижным, как медали.Обман с мечтами пополам!

Я шел сквозь рощу. Ночь леглаВдоль по траве, как мел бела.Торчком кусты над нею всталиВ ножнах из разноцветной стали,И тосковали соловьиВерхом на веточке. Казалось,Они испытывали жалость,Как неспособные к любви.

А там, вдали, где желтый бакенПодкарауливал шутих,На корточках привстал Елагин,Ополоснулся и затих:Он в этот раз накрыл двоих.

Вертя винтом, бежал моторчикС музыкой томной по бортам.К нему навстречу, рожи скорчив,Несутся лодки тут и там.Он их толкнет — они бежать.Бегут, бегут, потом опятьИдут, задорные, навстречу.Он им кричит: "Я искалечу!"Они уверены, что нет...

И всюду сумасшедший бред.Листами сонными колышим,Он льется в окна, липнет к крышам,Вздымает дыбом волоса...И ночь, подобно самозванке,Открыв молочные глаза,Качается в спиртовой банкеИ просится на небеса.

1926