Окуджава Шалвович - Стихотворения Страница 3

Часовые любви

Часовые любви на Смоленской стоят,Часовые любви у Никитских не спят,Часовые любви по Петровке идутнеизменно.Часовым полагается смена.

О великая вечная армия,где не властны слова и рубли,где все рядовые — ведь маршалов нет у любви!Пусть поход никогда ваш не кончится,признаю только эти войска!..Сквозь зимы и вьюги к Москве подступает весна.

Часовые любви на Волхонке стоят.Часовые любви на Неглинной не спят.Часовые любви по Арбату идутнеизменно.Часовым полагается смена.

До свидания, мальчики

Ах, война, что ж ты сделала, подлая:стали тихими наши дворы,наши мальчики головы подняли —повзрослели они до поры,на пороге едва помаячилии ушли, за солдатом — солдат…До свидания, мальчики!Мальчики,постарайтесь вернуться назад.Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,не жалейте ни пуль, ни гранати себя не щадите,и всё-такипостарайтесь вернуться назад.

Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:вместо свадеб — разлуки и дым,наши девочки платьица белыераздарили сестренкам своим.Сапоги — ну куда от них денешься?Да зеленые крылья погон…Вы наплюйте на сплетников, девочки.Мы сведем с ними счеты потом.Пусть болтают, что верить вам не во что,что идете войной наугад…До свидания, девочки!Девочки,постарайтесь вернуться назад.

Песенка о бумажном солдатике

Один солдат на свете жил,красивый и отважный,но он игрушкой детской был,ведь был солдат бумажный.

Он переделать мир хотел,чтоб был счастливым каждый,а сам на ниточке висел:ведь был солдат бумажный.

Он был бы рад в огонь и в дым,за вас погибнуть дважды,но потешались вы над ним,ведь был солдат бумажный.

Не доверяли вы емусвоих секретов важных.А почему? А потому,что был солдат бумажный.

А он, судьбу свою кляня,не тихой жизни жаждали всё просил: «Огня, огня!» —забыв, что он бумажный.

В огонь? Ну что ж, иди! Идешь?И он шагнул однажды,и там сгорел он ни за грош:ведь был солдат бумажный.

Песенка об Арбате

Ты течешь, как река. Странное название!И прозрачен асфальт, как в реке вода.Ах, Арбат, мой Арбат, ты — мое призвание.Ты — и радость моя, и моя беда.

Пешеходы твои — люди не великие,каблучками стучат — по делам спешат.Ах, Арбат, мой Арбат, ты — моя религия,мостовые твои подо мной лежат.

От любови твоей вовсе не излечишься,сорок тысяч других мостовых любя.Ах, Арбат, мой Арбат, ты — мое отечество,никогда до конца не пройти тебя!

Песенка об открытой двери

Когда метель кричит, как зверь —протяжно и сердито, —не запирайте вашу дверь,пусть будет дверь открыта.

А если ляжет дальний путь,нелегкий путь, представьте,дверь не забудьте распахнуть,открытой дверь оставьте.

И, уходя, в ночной тишибез долгих слов решайте:огонь сосны с огнем душив печи перемешайте.

Пусть будет теплою стенаи мягкою — скамейка…Дверям закрытым — грош цена,замку цена — копейка!

Живописцы

Ю. Васильеву

Живописцы, окуните ваши кистив суету дворов арбатских и в зарю,чтобы были ваши кисти словно листья,словно листья, словно листья к ноябрю.

Окуните ваши кисти в голубое,по традиции забытой городской,нарисуйте и прилежно и с любовью,как с любовью мы проходим по Тверской.

Мостовая пусть качнется, как очнется!Пусть начнется, что еще не началось!Вы рисуйте, вы рисуйте, вам зачтется…Что гадать нам: удалось — не удалось?

Вы, как судьи, нарисуйте наши судьбы,наше лето, нашу зиму и весну…Ничего, что мы — чужие. Вы рисуйте!Я потом, что непонятно, объясню.

«Мне нужно на кого-нибудь молиться…»

О. Батраковой

Мне нужно на кого-нибудь молиться.Подумайте, простому муравьювдруг захотелось в ноженьки валиться,поверить в очарованность свою!

И муравья тогда покой покинул,всё показалось будничным ему,и муравей создал себе богинюпо образу и духу своему.

И в день седьмой, в какое-то мгновенье,она возникла из ночных огнейбез всякого небесного знаменья…Пальтишко было легкое на ней.

Всё позабыв — и радости, и муки,он двери распахнул в свое жильеи целовал обветренные рукии старенькие туфельки ее.

И тени их качались на пороге,безмолвный разговор они вели,красивые и мудрые, как боги,и грустные, как жители земли.

«Не верь войне, мальчишка…»

Не верь войне, мальчишка,не верь: она грустна.Она грустна, мальчишка,как сапоги тесна.

Твои лихие конине смогут ничего:ты весь — как на ладони,все пули — в одного.

«Опустите, пожалуйста, синие шторы…»

Опустите, пожалуйста, синие шторы.Медсестра, всяких снадобий мне не готовь.Вот стоят у постели моей кредиторымолчаливые: Вера, Надежда, Любовь.

Раскошелиться б сыну недолгого века,да пусты кошельки упадают с руки…— Не грусти, не печалься, о моя Вера, —остаются еще у тебя должники!

И еще я скажу и бессильно и нежно,две руки виновато губами ловя:— Не грусти, не печалься, матерь Надежда, —есть еще на земле у тебя сыновья!

Протяну я Любови ладони пустые,покаянный услышу я голос ее:— Не грусти, не печалься, память не стынет,я себя раздарила во имя твое.

Но какие бы руки тебя ни ласкали,как бы пламень тебя ни сжигал неземной,в троекратном размере болтливость людскаяза тебя расплатилась… Ты чист предо мной!

Чистый-чистый лежу я в наплывах рассветных,белым флагом струится на пол простыня…Три сестры, три жены, три судьи милосердныхоткрывают бессрочный кредит для меня.

«Глаза, словно неба осеннего свод…»

Глаза, словно неба осеннего свод,и нет в этом небе огня,и давит меня это небо и гнет —вот так она любит меня.

Прощай. Расстаемся. Пощады не жди!Всё явственней день ото дня,что пусто в груди, что темно впереди —вот так она любит меня.

Ах, мне бы уйти на дорогу свою,достоинство молча храня!Но старый солдат, я стою, как в строю.Вот так она любит меня.

«Не пробуй этот мед: в нём ложка дегтя…»

Не пробуй этот мед: в нём ложка дегтя.Чего не заработал — не проси.Не плюй в колодец. Не кичись. До локтявсего вершок — попробуй укуси.

Час утренний — делам, любви — вечерний,раздумьям — осень, бодрости — зима…Весь мир устроен из ограничений,чтобы от счастья не сойти с ума.

«Эта женщина! Увижу и немею…»

Эта женщина! Увижу и немею.Потому-то, понимаешь, не гляжу.Ни кукушкам, ни ромашкам я не верюи к цыганкам, понимаешь, не хожу.

Напророчат: не люби ее такую,набормочут: до рассвета заживет,наколдуют, нагадают, накукуют…А она на нашей улице живет!

«Рифмы, милые мои…»