Милица Алексеева - Прощальный подарок Страница 3

(он романтическим был зверем).

И вот такое он сказал:

«О жизни нашей, о звериной,

Должны красиво мы писать

И яркой лентой серпантина

Лягушек даже украшать».

Кот говорил о том, что надо

Архив покойных изучить,

О том, что лучшая награда

Поэту – очень скромным быть.

И мудрый филин тихо вставил

Свои серьёзные слова.

Стихи, где смерть поэт прославил,

Упадничеством он назвал.

И ласковая белочка

Просила слово дать:

«Про маленьких, про деточек

Я буду вам писать».

За нею следом поднял лапу

Большой задумчивый медведь:

«Я только в мировых масштабах

И о большом могу реветь».

А скромный зайчик обещался

Им про природу написать,

И почему-то извинялся,

Что он поэтом хочет стать.

С улыбкой умною и тонкой

На них глядел эстет-олень.

Сказал, что он поёт так звонко,

Что не поймёт лесная сень.

Про всё, про это написала

Одна сердитая сова.

И ничего не переврала.

По-моему, она права.

Ну что нам происки врагов,

Когда перед сомкнутым строем

Идёт, всегда на бой готов,

Мусса Хаким, поэт героев.

Отваги полон дерзкий взгляд,

Нигде преграды смелым нет!

Он захватил, как на парад,

Ермолку, трость и пистолет.

Тот пистолет немного мал

И никогда он не стрелял,

Но нам, друзья, признать пора:

Враги ведь наши – мошкара!

Кто-то в чувяках мягких

Тихо в мой дом зашёл.

Кто это ходит украдкой

В доме моём пустом?

А потом он чувяки на валенки

Старые зачем-то сменил.

Может зайчонок то маленький,

Может быть муза без крыл?

А на утро осталися валенки

И даже чувяки в сенях,

И кто-то ушёл по проталинке

В мягких больших сапогах.

Пусть мы небольшие поэты,

Зато мы большие друзья.

Товарищи, выпьем за это –

Друзьями не быть нам нельзя!