Первая книга - Алексей Алёнин Страница 3

2010. 16.10.2017

Никто не знает, как рождаются стихи

Никто не знает, как рождаются стихи,

Лишь тот, кто всей душой болел.

Кого они томили, как грехи,

Кто, как свеча, в стихах горел.

Кто весь сгорал, до углей и дотла,

Кто всё сжигал – спокойствие и разум.

Но в том огне, как ночь была светла,

Он тоже знал. Поэзией наказан,

Быть может, он. Прости меня, Господь,

И всё-таки, не каждому понять,

Как ломится душа, и тает плоть,

Чтоб всё излить и чтобы написать.

Чтоб всё излить, и чтоб легко вздохнуть,

Всё выложив и высказав при этом.

Чтоб сквозь печаль и трепетную грусть

Понять, какое всё же счастье быть поэтом.

Нет прежней радости

Нет прежней радости, и счастья больше нет.

И прежней искренности в строках – нет, не будет.

Я очень много потерял за пару лет

И с парой вверенных чужих и милых судеб.

Я искренне теперь не рассмеюсь,

Не утону в мечтаниях и спорах,

Что очень, очень скоро

Пройдут печаль и грусть.

Что ж, пусть пройдут, теперь мне всё равно.

Пусть будет так, как будет.

Пусть кто-нибудь решит и всё рассудит,

Пусть кто-нибудь допьёт моё вино.

Я всё утратил, искренность ли чувств,

Утратил нежность, страсть и силу

Сердца, что когда-нибудь любило,

И пламень дерзких уст.

Я стал другим, былого больше нет,

И прежнего, увы, уже не будет.

Я очень много потерял за пару лет

И с парой дорогих ушедших судеб.

2010

Тревога

Дни и ночи много – много

На душе моей тревога

Снова говорит.

На столе горит свеча,

Жадно в тишине треща.

По кому горит?

Может быть, она по мне?

Может, по моей стране?

Может, просто так?

За стеной играет скрипка.

Кто-то тихо дверью скрипнул

Грустной скрипке в такт.

Может, кто пришёл за мной?

Может, за моей страной?

Может, это друг?

Снова выглянул в окно.

Ночь. Уже темным-темно.

Я увидел вдруг:

Тряпка ночи чернь черна.

Как бельмо висит луна.

Тишина ночи.

Как-то мне не по себе.

Сел и встал – не стал сидеть —

Стоя помолчим.

Знать, не зря горела свечка,

И играла в этот вечер

Скрипка грусти в такт.

Может быть, она по мне.

Может, по моей стране.

Но не просто так.

Ты знаешь, я не люблю просить

Ты знаешь, я не люблю просить,

Но мне сегодня отчего-то грустно.

Сегодня тягостные чувства

Меня решили погубить.

Ты просто посиди со мною рядом,

Не нужно ничего ни говорить, ни делать.

Я буду занят сам своим уделом,

А больше ничего не надо.

Я помолчу немного сам с собой,

Подумаю о чём-нибудь, осмыслю.

Я соберусь с серьёзной мыслью

Над жизнью, смертью, над судьбой.

Как и теперь, я думаю порой,

Что значит моя жизнь в судьбе других?

Что значат этот самый стих,

И все стихи, написанные мной?

Не нужно возражать и соглашаться,

Я знаю, ничего не значат.

Давай же выбросим тот лист, который начат,

Давай научимся прощаться.

Хоть и не склонен я грустить,

Но мне сегодня отчего-то грустно.

Какое всё-таки ничтожное искусство

Никчёмной жизнью жить.

Есть стихи, от которых грустно

Есть стихи, от которых грустно,

Что написаны просто так.

От безделья, не для искусства,

Не от души и не сердцу в такт.

Не от большого таланта, нет.

Из навязчивых слов и фраз.

Просто так, просто чушь, просто бред.

Написанные на раз.

Написанные без права, да.

И даже бывает обидно —

Что за чушь! Это правда,

Есть стихи, за которые стыдно.

Я ухожу поутру в темноте

Я ухожу поутру в темноте,

Разглядеть не желая чужую квартиру.

Чужое давно мне претило.

Обои и те

Противны.

Опостылевший вид из окна.

Свет фонаря напротив.

Взгляд отворачиваю. Стена,

В прикосновенье к которой профиль

Стынет. Я не вернусь до темна.

В успокоенье закрытых глаз

Вся темнота в просторах.

И ничего, никого, кроме нас,

Нас, которых

(Боже правый, в который раз !)

Терзает, ломает свет,

Ожидающих тьму, как счастье,

Которого всё – таки нет

И жизнь чёрно – белой масти.

Горит рассвет.

Становится озарена

Знакомая до отвращенья

В четверть, в десятую часть окна,

Комната – нет – помещенье,

Ибо помещена

В жизнь мою (даром, что молод).

За ту сторону казённых дверей!

Плевать на время, усталость, голод.

Так уводите меня скорей,

Лестница, улица, город.

В тонких книжках будут строчки

В тонких книжках будут строчки,

А меня уже не будет.

Мои сыны и мои дочки,

Мои маленькие люди.

И, быть может, в уголочке

Кто-то даже ночь загубит

С тихой грустью в одиночку,

Что меня уже не будет.

В тонких книжках будут строчки,

И, быть может, книжку купят.

И тихонько в уголочке

С наслажденьем ночь загубят.

А быть может, той же ночкой

Кто-то в книжку палец сунет,

Замарает книжку в слю́нях,

Может, даже в книжку плюнет —

Не понравилось ни строчки.

Ах, посмотри, какая грусть

– Ах, посмотри, какая грусть!

Какая боль и трепет в лицах!

И сердце хочет жить и биться,

Но знает – жизни не вернуть.

Скажи, наверно, мне всё это снится?

Ах, отчего я не проснусь.

– Нет, ты не спишь, и жизнь не сон.

И эта боль тебе не снится.

И эта грусть, и этот стон,

И глупых судеб вереница.

Ах, если б это был лишь сон!

И всё-таки, взгляни вокруг,

И ты увидишь: есть иное,

И есть влюблённые, и эти двое

Впредь не разнимут нежных рук.

Есть беззаботные мгновенья

И звонкий смех в забавах детских,

И счастье чьих – то планов