Тёмная поэзия - Олег Хасанов Страница 3

А платье на ней старомодно избыточно, с жирными пятнами,

Повисло, как сальная тряпка, на размалёванном сверх мертвеце.

И вся она – препротивная слишком, с выходками отвратными,

Грозит – словно мысли читая, тоненьким пальцем – заблудшей овце.

И с каждым исчирканным годом становится всё омерзительней,

Никак не притихнет, ведьма, и словно задорнее день ото дня!

Пугает нарочно, кривляется в зеркале грымзой язвительной,

И есть в ней что-то как будто бы от меня…

Олег Волынский

ВОЛКОДЛАК

Олег Волынский живёт на берегу Чёрного моря, в крымском городе Судаке – маленьком, но с богатым прошлым. Интересуется историей, географией, происхождением языков и мифов. В 20 лет, как и многие в этом возрасте, писал стихи. Есть небольшие опыты в прозе. Олег уверен: в крымских горах живёт волшебство, где-то там, за следующим хребтом или перевалом, в соседнем селении, а по цветущим склонам и между замшелых камней развалин ходят боги.

– Заходи, красавица, в мой дом,

Но не долго оставайся в нём.

Разве ты забыла: в этот вечер

Мы с тобой не назначали встречи?

Знаешь, мне дурной приснился сон:

В нём я слышал похоронный звон,

Видел кровь, луну, и много трупов.

Ты не веришь в сны? Да это глупо!

В час, когда наш разум крепко спит,

Подсознанье с нами говорит!

Да, считай, что говорю я нудно,

Но себя ведёшь ты безрассудно.

Всё, до завтра, я закрою дверь,

Попрощаемся с тобой теперь.

Здесь, пойми, не прячется другая,

Всё стократ серьёзней, дорогая.

Ведь сегодня полная луна,

Что со мною сделает она

Этой ночью, ты совсем не знаешь,

К счастью, даже не подозреваешь,

Это хуже, чем в кошмарном сне!

Ты смеёшься и не веришь мне.

С детства, мол, забыть успела сказки,

А за день соскучилась по ласке.

– Слушай, я не разлюбил тебя,

И сейчас хочу спасти, любя.

Никогда я чувств не знал сильнее

Никогда мне не было больнее.

Кроме человека, верь-не верь,

Прячется во мне ужасный зверь!

Ты ж со смехом говоришь, что очень

Будешь рада зверю этой ночью…

Жаль, тебя не убедить ничем,

Ты не слушаешь меня совсем.

Воля всё слабей, я не железный,

Все слова к тому же бесполезны…

– Сколько времени, скажи, сейчас?

Нет ещё одиннадцати? час

Есть всего у нас с тобою;

В плен сдаюсь я пред твоей любовью.

– Заходи ж скорей, налей вина,

Выпей влагу красную до дна;

Ставь бокал, иди ко мне, родная,

Мой огонь, как никогда, пылает!

Торопливый цокот каблуков

И пьянящий аромат духов.

Быстрое, горячее дыханье

Прерывают жадных губ слиянья.

Тихий шорох платья, гаснет свет,

Никаких преград меж нами нет.

В темноте твоя сверкает кожа

Я её касаюсь осторожно,

Чувствую, как пылко сердце бьётся.

– Что же на твоей груди так жжётся?

Это крест серебряный; его

С шеи сняв, кидаешь ты в окно.

Словно нежный шёлк твоя спина…

А на небе круглая луна,

Смотрит на меня с глубокой болью,

И глаза Её залиты кровью.

Что-то тяжко стало мне дышать,

Кровь в висках вдруг начала стучать.

На губах запузырилась пена —

Близкий призрак страшной перемены.

– Милый, как могу тебе помочь?

– Быстро, слышишь, убирайся прочь!

Ноги в руки и бегом отсюда!

– Я в беде тебя бросать не буду!

Слышу, как часы двенадцать бьют…

– Что, твои неправильно идут?

Говоришь, нарочно так сказала?

Приговор себе ты подписала!

– Убегай, коль жизнью дорожишь!

– Это лихорадка? ты горишь! Вот вода…

– Я зверь! ты мне не веришь?!

– Бедный мой любимый! ты же бредишь!..

В голове туман… как быть? не знаю,

Человечьи силы я теряю.

Может, самому бежать подальше?

Но вернусь назад ведь, вот что страшно!

Я хотел разгрызть зубами вену,

Или голову разбить о стену,

Всё ещё хотел тебя спасти.

Сделал я, что только мог, прости…

– Убегай в окно! – я завопил,

Рухнув на пол, из последних сил.

Позвонить куда-то ты пыталась…

Тут моё рычание раздалось.

                              ***

Ты от ужаса окаменела,

Голова твоя мгновенно поседела.

И рука без сил повисла долу.

Я припал, к прыжку готовясь, к полу.

Вот и всё, конец любви настал,

Я тебя на части разорвал;

Утолил свой инфернальный голод,

И навстречу мне беспечный город!

Насладиться бегом я спешу,

Каждой клеткой с радостью дышу!

Сердце бешено в груди клокочет,

И над мной летит Царица Ночи!

Люди, вам свободу не терять,

И меня никак вам не понять:

Тридцать дней я существую в клетке,

Тридцать дней мой разум в прочной сетке,

В месяц только ночь одну живу,

В месяц раз всего оковы рву

Ненавистной шкуры человечьей,

Той, с которой связан я навечно.

Сонный город быстро промелькнул,

Вольный воздух мне навстречь дыхнул!

Воздух, вашим духом не отравлен

И от силы древней не избавлен!

Я стрелой на холм пустой взлетел,

Голос мой над степью полетел!

Я пою Луне, и с морды волчьей

Капли крови вниз и клочья плоти!

И в ответ я слышу лай собак;

Путник в поле ускоряет шаг.

Трепещи, двуногих тварей племя:

Ужасы растит ночное время!

Прячьтесь же за стенами домов,

Запирайте двери на засов!

Радуйтесь: я больше не желаю

Крови; я вас просто презираю.

                              ***

Лёгкий ветер вдруг развеял мрак:

Близкого рассвета верный знак.

Неба на востоке край светлеет,

А сиянье солнц ночных слабеет.

Утром кончится моя дорога

Унесут меня далёко ноги.

С чувством ужаса смыв с тела кровь,

Я проснусь, и всё начнётся вновь.

Антон Филипович

ЗАПИСКА НА СТЕКЛЕ

Антон Филипович родился и проживает в Симферополе. Писать начал с конца 2016 года, работает преимущественно в жанрах фантастики, хоррора и фэнтези. Призёр и финалист различных литературных конкурсов («Астра-Блиц»,