День пятый - Анатолий Жариков Страница 3

диван мне бытие.

Пусть женщина ворчит смешно и страшно,

я пью из лужи, я руками ем

засиженное звёздами пространство.

***

Пришёл к реке

испить из каски.

Ревёт и стонет.

***

В идущем дожде

диалог бытия

и человека.

***

Среди вторичного сырья,

фаянса, пластика, бумаги,

в бегущей в форточку отваге –

я.

***

Осень.

Оса

спит в сливе.

***

Если женщина

перекрасит волосы,

сделает маникюр, педикюр,

вставит новые зубы и глаза,

натянет кожу, –

она всё равно останется блондинкой.

***

Рояль раскрыт, и флейта спит во сне.

Художник пишет лошадь в чистом поле.

Поэт играет на одной струне,

подрезанной до самой боли.

***

Высокий день,

далёкие звёзды.

Господи, я видел это.

Родник

Не скупится,

не экономит.

Радуется.

***

Я отряхнул кусочек пыли,

там моль жила и мысли были.

***

Открытая тайна

уже не тайна.

Молчи, смерть.

***

Увидела,

в какой дряни живёт душа,

проехалась синей щекой

по грязному столу,

допила водку,

кисло улыбнулась,

влезла на стул

поднялась

выше засиженного мухами

окошка.

***

Бабочки

рожают энтомологов

с медными булавками.

***

Способности

удивляться, любить

достаточно для гения.

***

Тёплое сердце под ладонью.

Оттолкнуть?

Отпустить?

***

Накашляет пророчица сорока,

и станет низким светлое высоко.

Мир свалится в зелёной лужи просинь.

Дыши не замечая ветра. Осень.

***

Зима за окошком.

Спина на батарее.

На колене чашка чая.

***

У плода сливы

обополый

знак.

***

У тебя нет дороги.

Наблюдай,

как всё проходит.

***

Не боюсь того,

чего не было.

Боюсь того, чего не будет.

***

Не пишу,

переписываю

написанное.

***

Мы из материи духа.

Он – из духа материи.

***

Не оглядывайся,

не смотри в сторону.

И впереди ни хрена нет.

Символ

Старая шляпа Басё.

Белая шапка Фудзи.

Бумажный журавлик Садако Сасаки.

***

Весну веселит алкоголь.

Сад, Пифагор, Сократ,

тень птицы.

Смерть – это 0,

беременный единицей.

***

Платон мне друг.

Но пенсия –

ни к чёрту.

Поэзия

Своим образом всему подобна.

Как возрасту своя свобода.

В самую точку, а не самая лучшая.

Умри и слушай.

***

Соображаешь,

что мы наделали?

Твой нос, мои губы, твои глаза…

***

К ста годам понял:

ей нужен я,

а не мои стихи.

***

Так и живёт –

женщина и я –

случайная закономерность.

***

Творю и мир,

и творца мира,

и творца мать.

***

Пока

будет быть государство,

будет класть на него поэт.

***

Пью иногда:

то внучка родится,

то звезда сгорит.

***

Художник пишет не стул,

но бога,

сидевшего на стуле.

***

Зубы выпали,

желудок вырезали,

ноги не ходят –

ничто не мешает

писать хорошие стихи.

Поэзия – поэту

Я влюблена в тебя три раза,

неграмотна, хрома и одноглаза.

***

Я понимаю, что тесно,

что не хватает гектара на одно депутатское рыло,

что меня посылают в то место,

которое мама мыла.

***

Притворяюсь ангелом,

иду, улыбаюсь всем.

Фу ты, господи.

***

Это новый,

субтильный день –

пыли запах

и пыли тень,

пыли пыль,

пыли вдох,

от фиалки фиалковый цвет,

от сирени сиреневый свет.

И безумие было бог.

***

Художник пишет на холсте.

Поэт – безумьем в пустоте.

***

«Дело в том, –

говорит Платон, –

что Вселенная – камертон».

***

Пришёл оформитель,

оформил.

Расти, деревенщина!

***

Чтобы видели глаза

и голова кружилась, –

солнце.

***

–На улице день,

а ты рисуешь звёзды.

–Приходи ночью.

***

Мерцание звёзд

открывает у человека

глаза и рот.

***

Если вы не понимаете,

о чём я,

о чём тогда вы?

Молитва материалиста

Осень. Сыро. Памятник Ленину

кто-то описал до безобразия.

Господи, дай давления

и хороших анализов.

Макиавелли не порос пылью,

а Платон не дописал рассказа.

Где мы постоянно будем-были,

господи, отгадай с раза.

Совсем промозгло. Памятник Ленину

надел фуражку и пошёл прочь куда.

Господи, дай времени,

дописать строчку дай.

***

Под Стеной Плача – плач,

в Бабьем Яру дождик.

Накинула ночь плащ

на месяц тощий.

Смотрит ночной стражник

рогами двумя сразу,

как бумажный кораблик

пикирует на авиабазу.

***

В каждой голове бог,

на каждой улице праздник.

У женщин разные

глаза и кривизна ног.

Каждый – Гомер в себе,

у каждого карабин в нише.

У каждого в печени Ницше,

как дым в трубе.

Каждый каждому вражий,

каждый нечет и чёт.

И одинокий. Каждый

не знает, зачем течёт.

***

Нобелевская премия

родила поэта

на 78-м году его жизни.

***

Поливает

униженный космос,

карликовую сосну.

***

Никто не пропадает,

даже если

пропадает.

***

      …и живут один день.

      Энциклопедия

–До завтра!

(дрозофила –

дрозофую).

***

Тихо просыпается

разнообразное

одно и то же.

Завещание Гоголя

Не хороните

живых.

Не вспоминайте

мёртвых.

***

Мошки обгрызают

световой круг

фонаря.

***

Если скосить глаза.

Дрозофилы занимаются сексом

пять раз в секунду.

***

Стреляют.

Пять лет не восходит

солнце Марьинки.

***

Скелет на усохшем озере Чад паука,

страница, стихи, прокажённые светлой страстью,

и пепел от пальцев, и чёрный ожог сквозняка

вчера ещё жившего в комнате этой пространства.

***

Осень. Птицы. Борди-бренди.

Мода, вкусы, педофилия.

Олигарха-президента

изменяется фамилие.

***

Те, кто уезжает из страны, говорят:

–Вам останется больше хлеба

и меньше вопросов.

Но вопросы умножают министры,

а хлебы делят капиталисты.

За границей женщины

выносят ночные горшки

и пополняют бордели,

а мужчины продают мозги

или сортируют пакеты

в мусорных баках.

Они нужны другим странам так,

как чёрные были нужны

белой Америке.

Им когда-нибудь дадут право

голосовать за нового президента

и называть свободными гражданами

свободной страны.

А те, кто остаются, говорят:

–Нас остаётся всё меньше и меньше…

***

Птицы меж облаков

ловят

последнее лето.

***

Когда мы разговариваем, ты слушай

и не перебивай меня.

Листья стали красными и жёлтыми,

ветки голыми и колкими,

ветер кружит в саду,

укрывает листьями забытые яблоки

и подметает тропинки.

Она приходила в сад,

собрала охапку листьев

и сидела на скамье.

Ты не видела её,

потому,