Борис Пастернак - Стихотворения и поэмы Страница 31

5

Вдруг, как снег на голову, гулТолпы, как залп, стегнулТрехверстовой гранитИ откатился с плит.Ура - ударом в борт, в штурвал,В бушприт!Ура навеки, наповал,Навзрыд!Над крейсером взвился сигнал:Командую флотом. Шмидт.Он вырвался как вздохСо дна души рядна,И не его вина,Что не предостерегСвоих, и их застиг врасплох,И рвется, в поисках эпох,В иные времена.Он вскинут, как магнитНа нитке, и на мигЩетинит целый лес вестейВ осиннике снастей.Над крейсером взвился сигнал:Командую флотом. Шмидт.

И мачты рейда, как одна:Он ими вынесен и смытИ перехвачен второпяхНа двух - на трех - на четырехВоенных кораблях.

Но иссякает ток подков,И облетает лес флажков,И по веревке, как зверек,Спускается кумач.А зверь, ползущий на флагшток,Ужасен, как немой толмач,И флаг Андреевский - томящ,Как рок.

6

Когда с остальными увидел и Шмидт,Что только медлительность мига хранитБушприт и канатыОт града и надоНемедля насытить его аппетит,Чтоб только на миг оттянуть канонаду,В нем точно проснулся дремавший Орфей.И что ж он задумал, другого первей?Обьехать эскадру,Усовестить ядра,Растрогать стальные созданья верфей.

И на миноносце ушел он туда,Где, небо и гавань ловя в невода,В снастях, бездыханнойСемьей богдыханов,Династией далей дымились суда.Их строй был поистине неисчислим.Грядой пристаней не граничился клин,Но, весь громоздясь пелионом на оссу,Под лад броненосцамКачался и нессяОбрывистый город в шпалерах маслин.

7

Он тихо шел от пушки к пушке,А даль неслась.Он шел под взглядами опухших,Голодных глаз.

И вот, стругая воду, будтоСтальной терпуг,Он видел не толпу над бухтой,А Петербург.

Но что могло напомнить юность?Неужто сброд,Грязнивший слух, как сток гальюнныйДля нечистот?С чужих бортов друзья по школе,Тех лет друзья,Ругались и встречали в колья,Петлей грозя.Назад! Зачем соваться под нос,Под дождь помой?Утратят ли боеспособность"Синоп" с "Чесмой" ?

8

Снова на миг повернувшись круто,Город от криков задрожал:На миноносец брали с "Прута"Освобожденных каторжан.Снова, приветствуем экипажем,На броненосцы всходил и глохИ офицеров брал под стражуИ уводил с собой в залог.В смене отчаянья и отвагиВновь, озираясь, мертвел, как холст:Всюду суда тасовали флаги.Стяг государства за красным полз.По возвращеньи же на "Очаков",Искрой надежды еще согрет,За волоса схватясь, заплакал,Как на ладони увидев рейд."Эх, - простонал, - без ножа доконали!"Натиском зарев рдела вода.Дружно смеркалось. Рейд удлинялиТучи, косматясь, как в холода.С суши, в порыве низкопоклонства,Шибче, чем надо, как никогда,Падали крыши складов и консульств,Камни и тени, скалы и солнцеВ воду и вечность, как невода.Все закружилось так, что в финалеОбморок сшиб его без труда.

9

Был выспренен, как сердце,И тих закат, как вдругМетнула пушка с "терца"Икру.

Мгновенный взрыв котельной,Далекий крик с байдар,И - под воду. СмертельныйУдар!

От катера к шаландамПловцы, тела, балласт.И радость: часть командыСпаслась.

И началось. Пространства,Клубясь, метнулись в бой,Чтоб пасть и опрастатьсяПальбой.

10

Внутри настала ночь. СнаружиЗарделся движущийся хвостНад войском всех родов оружьяИ свойств.

Он лез, грабастая овраги,И треском разгонял толпу,И пламенел, и гладил флагиПо лбу.

Как сумерки, сгустились снасти.В ревущей, хлещущей дряпнеПошла валить, как снег в ненастье,Шрапнель.

Она рвалась, в лету, на жнивьях,В расцвете лет людских, в воде,Рождая смерть, и визг, и вывихВезде.

Часть третья

1

"Все отшумело. Вставши поодаль,Чувствую всею силой чутья:Жребий завиден. Я жил и отдалДушу свою за други своя.

Высшего нет. Я сердцем - у целиИ по пути в пустяках не увяз.Крут был подъем, и сегодня, в сочельник,Ошеломляюсь, остановясь.

Но объясни. Полюбив даже вора,Как не рвануться к нему в казематВ дни, когда всюду только и спору,Нынче его или завтра казнят?Ты ж предпочла омрачить мне остатокДней. Прости мне эти слова.Спор подогнал бы мне таянье святок.Лучше задержим бег рождества.Где он, тот день, когда, вскрыв телеграмму,Все позабыв за твоим "навсегда",Жил я мечтой, как помчусь и нагряну?Как же, ты скажешь, попал я сюда?В вечер ее полученья был митинг.Я предрекал неуспех мятежа,Но уж ничто не могло вразумить их.Ехать в ту ночь означало бежать.О, как рвался я к тебе! Было пыткойБраться и знать, что народ не готов,Жертвовать встречей и видеть в избыткеДоводы в пользу других городов.Вера в разьезд по фабричным районам,В новую стачку и новый подъем,Может, сплеталась во мне с затаеннымЧувством, что ездить будем вдвоем.Но повалила волна депутаций,Дума, эсдеки, звонок за звонком.Выехать было нельзя и пытаться.Вот и кончаю бунтовщиком.Кажется все. Я гораздо спокойней,Чем ожидают. Что бишь еще?Да, а насчет севастопольской бойни,В старых газетах - полный отчет".

2

Послепогромной областью почтовый поезд в РомныСквозь вопли вьюги доблестно прокладывает путь.Снаружи вихря гарканье, огарков проблесктемный,Мигают гайки жаркие, на рельсах пляшет ртуть.Огни и искры чиркают, и дым над изголовьемБежит за пассажиркою по лестницам витым.

В одиннадцать, не вынеся немолчного злословья,Она встает, и - к выходу на вызов клеветы.

И молит, в дверь просунувшись: "Прошу вас,не шумите...Нельзя же до полуночи!" И разом в лязг и дымУносит оба голоса и выдумку о Шмидте,И вьет и тащит по лесу, по лестницам витым.Наверно повод есть у ней, отворотяськ простенку,Рыдать, сложа ответственность в сырой комокплатка.Вы догадались, кто она. - Его корреспондентка.В купе кругом рассованы конверты моряка.

А в ту же ночь в очакове в пурге и мыльной пенеПолощет створки раковин песчаная коса.Постройки есть на острове, острог и укрепленье.Он весь из камня острого, и - чайки на часах.И неизвестно едущей, что эта крепость-тезка(Очаков - крестный дедушка повстанца корабля)Таит по злой иронии звезду надежд матросских,От взора постороннего прибоем отделя.

Но что пред забастовкою почтово-телеграфнойВсе тренья и неловкости во встрече двух сердец!Теперь хоть бейся об стену в борьбе с судьбойнеравной,Дознаться, где он, собственно, нет ни малейшихсредств.До ромен не доехать ей. Не скрыться от мороки.Беглянка видит нехотя: забвенья нет в езде,И пешую иль бешено катящую, с дорогиЕе вернут депешею к ее дурной звезде.

Тогда начнутся поиски, и происки, и слезы,И двери тюрем вскроются, и, вдоволь очернив,Сойдутся посноровистей объятья пьяной прозы,И смерть скользнет по повести, как оттискпятерни.И будет день посредственный, и разговорв передней,И обморок, и шествие по лестнице витой,И тонущий в периодах, как камень, миг последний,И жажда что-то выудить из прорвы прожитой.

3