Геометрическая поэзия - Софья Бекас Страница 31

Под тиканье оставшихся часов

До встречи роковой под свежими садами,

Где нам в последний раз Учитель даст

Билеты в рай, умоется словами,

Но будут они жёсткими, как наст.

Пришёл. Свеча горела в доме.

Все собрались и ждали лишь меня.

Печальным взглядом я обвёл покои,

Чтобы с Учителем проститься навсегда.

Март

О март, мой март! Давно я ждал тебя;

Твой ветер злой, обманчивую тёплость,

Твой грязный снег и грязные поля,

Твою обманчиво игривую весёлость,

И карканье грачей на мокрых проводах,

Что только что вернулись из-за моря.

И это чувство, будто я не при делах,

И будто нету места ни для горя,

Ни для забот рабочих серых дней,

Ни для печали неудач и поражений,

Ни для увядших чувств любви моей ветвей –

Мой март не терпит слёз и возражений.

Хутор

Последний лист кружи́тся в воздухе остывшем,

И перед бурей наступило вновь затишье,

И за́морозок поздних вечеров

Поля покроет у забытых хуторов.

Венчает иней золочёные кресты

И деревянные над речкою мосты.

И первый снег, кружась, ложится в поле,

Где дремлет рожь до лета поневоле.

Последний журавлиный клич затих вдали,

И лето удержать мы больше не смогли:

Уходит из лесов красивая пора,

И только средь полей остались хутора.

Спартанцы

Контрольный выстрел оглушил страданья,

И больше не нарушит тишину

Ничтожный плач, что просит подаянья,

Ведь он навеки погрузился в тьму.

О, сего мира несчастливые страдальцы,

Зачем ушли на сторону добра?

Зачем кололи об иголки пальцы,

Пытаясь сшить защиту от костра,

От пламени жестокости и мести,

От злого рока кровожадных войн?

Мы победители, мы славный род спартанцев.

Мы рождены на берегу кровавых волн.

Победа нам достанется по праву,

И выигрыш смертельных лотерей

Разделим поровну, устроим пир на славу.

Подарит нам закат последний день Помпей.

Беллерофонт

В лесу под сенью листьев красных

Мне ви́денье пришло в прекрасный миг,

И звёзд сиянье освещать напрасно

Стремился мой славолюбивый лик.

О, да, как глубоко я заблуждался,

Когда нектар слащавой похвалы

В меня вливали силой. Ошибался

Насчёт достигнутых успехов мглы.

А ведь казалось, как я близко

Был к исполнению завещанной мечты.

И опускался для неё так низко,

Что не взлечу до прежней вышины.

На что потратил годы восхождений

На триумфальный творчества Олимп?

Не замечал излишне льстивых снисхождений,

И скинув с верха славы, я погиб.

Беллерофонт, обманутый богами!

Да, ваша кара мне теперь ясна.

Но так жестоко обходиться с нами

До этого не позволяла вам судьба.

А тут представилась прекрасная возможность

Сложить мораль о том, как надо мстить.

Призна́ю, допустил оплошность,

И мне же за неё теперь платить.

И вот под сенью красных листьев

Представилась судьба переменить

Существование без права и без мыслей

На лучший в мире выбор всё забыть.

Родник

Пламя колышется. Листья и шорох.

Тьма, тишина, благодать.

С ветки упал последний листочек –

Не о чем больше страдать.

Пламя колышется. Ручей убегает

Между камней в глубину

Неизведанных гор, и нас оставляет

Мучиться на берегу.

Милый ручей, ты зачем обрекаешь

На жажды мучения нас?

Продав наши жизни, ты обретаешь

Лишь спокойствия мягкий атлас.

И вот убегает буйный ручей,

Ему всё равно на тот мир,

От которого связку райских ключей

Пётр хранит под гимн лир.

Ты оставляешь нас, чистый родник

В грязи нашей жизни порочной.

Что ж, уже змей-искуситель проник,

Из чувств, увы, нет стены прочной.

Пламя колышется. Листья и шорох.

Встречаем последний рассвет.

Солнца живительный свет нас погубит,

Для нас его будто бы нет.

Верящий в любовь

Пусть будет так. Я верящий в любовь.

Ничто во мне виденья не изменит.

Пусть будут сотни аргументов против,

Я всё равно в любовь останусь верить.

Пускай любовь потеряна в пустыне,

Пускай любовь потеряна во тьме,

Но я останусь верен той личине,

Что свет добра оставила на дне.

Вы за предвзятость меня можете судить

И презирать за старомодные привычки,

Но лучше слепо верить и любить,

Чем видеть зло и горе понаслышке.

Да, с гордостью скажу, я верящий в любовь,

В без корысти оказанную помощь,

И я надеюсь, возродится вновь

Когда-то позабытая влюблённость.

Вера в искусство

Горячий чай на подоконнике остынет,

И ветер все листы перевернёт.

Если писатель перестал в искусство верить,

Его ничто и никогда нам не вернёт.

А жаль, что чаще всё теряется мечта

Среди правдивых, но обманчивых идей.

Нам общество диктует нужды и права,

Но нужно оно нам? Нам это не видней?

Горячий кофе стынет на прилавке:

Офисный планктон забыл его забрать.

Он тоже перестал в искусство верить,

И трудно будет вынырнуть опять

Из глубины моральных заблуждений.

Потратить время некогда на вдох.

А жаль, писатель перестанет верить –

Его последний шанс уже издох.

Горячий чай на подоконнике остынет,

И ветер все листы перевернёт.

Если писатель перестал в искусство верить,

Его ничто и никогда нам не вернёт.

Я много раз встречал на свете зло…

Я много раз встречал на свете зло.

Неужто ангелы на небе проглядели?

Богам не суждено творить добро:

Их реки безнадёжно обмелели.

Как много раз велением судьбы

Мы падали на дно, горя от горя?

Вернуть бы время, где шумят дубы,

И слушаешь тихонько песни моря,

Где небо приносило лишь тепло,

А не причины разочарований,

Где люди больше верили в добро,

А не божественную сущность предсказаний,

Когда не появился идол мой,

Низвергнувший в пучины лицемерий.

Мир будет прежним только под косой

Необратимых страшных изменений.

Что нужно художнику?

Что нужно художнику?

Кисти и краски.

Красивая мистика,

Яркие сказки.

Что нужно художнику?

Умелые руки,

Немного любви

И немножечко скуки.

Что нужно художнику?

Грусти мгновение,

Место хорошее

И вдохновение.

Детство

Мой дом… Мой милый дом из детства.

Куда ушла прекрасная пора,

Где штурмовали крепости из снега,

Боясь забыть ледянки у катка?

А помнишь, ты садился в поезд –

Казалось, не приедешь никогда,

Ночных перронов смутные картинки…

Нам сном казались проездные города.

Как называется прекрасное мгновение,

Когда придумываешь имя облакам?

Ответ простой, на самом деле. Это детство.

О нём ты не