Уильям Блейк - Поэзия английского романтизма XIX века Страница 33

Обе

Ты нам на ухо шепни.

Ведьма Голод

Ребенок бил больную мать:Обрекла я их с голоду умирать!

Обе

Кто так велел?

Ведьма Голод

Все он! Все он!Четверкой букв он заклеймен.Велел и крикнул: улю-лю!Его я одного хвалю.

Ведьма Огонь

Я в Ирландии была!Нивы и кусты я жгла,И тускнел закат в огне!Я шагала по стране,Работа мне была легка,Я хохотала, держась за бока:Меня смешил взъяренный скот,Когда средь пашен и болотОн пробегал сквозь мрак и дым,Рычащим пламенем гоним!У хижин в зареве огнейСтреляли в голых бунтарей,Огонь трещал, багрово-рыж,И низвергались балки крышНа злобных, немощных старух,Чьи вопли мне ласкали слух.

Обе

Кто так велел?

Ведьма Огонь

Все он! Все он!Четверкой букв он заклеймен.Велел и крикнул: улю-лю!Его я одного хвалю.

Все

Велел и крикнул: улю-лю!О, как его я восхвалю?

Ведьма Голод

Голод — мудрости залог.Буду грызть и грызть народ,Чтоб народ терпеть не смог —И его проклятый род…

Ведьма Резня

Он на клочья разорвет!

Ведьма Огонь

Неблагодарные! Вот срам!И это ваш ответ дарамТого, кто столько сделал вам?Убирайтесь! Я однаОстаюсь ему верна.

Он пекся восемь лет о вас —И долг вернуть в единый час,Бесстыжие, уж вам ли смочь?Ступайте прочь, ступайте прочь!

<1798>

Ода уходящему году

Перевод М. Лозинского

[130]

[131]

Ода начинается обращением к Божественному Промыслу, приводящему к единой великой гармонии все события времени, как бы бедственны ни казались смертным некоторые из них. Вторая строфа призывает людей отречься от их личных радостей и печалей и посвятить себя на время делу всего человеческого рода. Первый эпод говорит о Русской Императрице, умершей от апоплексии 17 ноября 1796 года, как раз перед тем заключив дополнительный договор с Королями, направленный против Франции. Первая и вторая антистрофы описывают образ Уходящего Года и т. д., как бы в видении. Второй эпод предвещает, в сокрушении духа, гибель отечества.

О Дух, гремящий Арфою Времен!Чей смелый слух, не дрогнув, перейметТвоих гармоний чернотканый ход?Но, взор вперяя в вечный небосвод,Я долго слушал, сбросив смертный гнет,В тиши душевной ум смирив земной;И в вихре пышных риз передо мнойПронесся мимо Уходящий Год!Тихое забыв раздумье,В некоем святом безумье,Пока он в туче не исчез из глаз,Я бурно грянул песнь и славил этот час.

От оплаканных гробницИз ужасной мглы темниц,От ночной тоски недуга,Из нор, где Бедность тщетно кличет друга,Оттуда, где во тьме ущелийПламенник Любви заложенИль где Надежды в колыбелиОхраняет детский сон, —Пестрый правя хоровод,Вы, Скорби, Радости, вперед!Той дикой Арфой, той рукой,Чьим мощным взмахом ото сна —Тревога струн пробуждена,Вас заклинаю всех сойтись толпой!Из мирного гнезда,Из нищенских лачуг,Все, в страшный час, сюда;Чтобы из вас священный вид исторгПрироды в пытке материнских мукПлач и восторг!Еще гремит то Имя[132], что вокругВоздвигло бурю и разверзло Ад;Уже спешат на торжество вековИ Суд и Честь! Их поднял, как набат,Святая Вольность, твой высокий зов!

Я видел в шлеме Властолюбья лик!Царей я слышал беспокойный крик —«О, где ж Богиня Северных границ?[133]Где гром ее победных колесниц?»Беги, Царей собор!Секирой смерти сражена,Вовеки не вперит онаВ лицо Убийства охмелевший взор!Души павших без числа,Тех, что Висла унесла,Тех, что с башен Измаила,Где ров телами запружен,Ярость дикая скосилаПод крик детей и вопли жен!Тени, спящих без гробниц,Грозный трубный звук разлейте,Цепи мрачных вереницВкруг ее могилы вейте!Кровожадный Дух угас —(Темен путь и грязны дни) —Вкруг нее ведите пляс,Как могильные огни!И пойте ей во тьме ночейРок венчанных палачей!

Отшедший Год! Не на земных брегахТебя душа узрела! Где однаПред троном облачным, тиха, мрачна,Ждет память, ты со стоном и в слезах,Кровавой ризой кроя рамена,Свои часы поведал! Тишиной,Внимая, сонм облекся неземной,Чьи волосы венчают пламена.Тут, огнем очей блистая,Хор бесплотный покидая,Ступил вперед прекрасный Дух ЗемлиИ стал у ступеней, где тучи залегли.

Затихли арфы, смолкНебесный светлый полк.Но семь Лампад, плывущих мимо трона[134](семь Тайных Слов Закона),Заветный дали знак.Крылатый Дух поник, восстал и молвил так:«Ты, во мраке гроз царящий,Свет предвечный и Любовь,Ради слез Земли скорбящей,Сотряси Перуна вновь!Во имя попранного Мира,Гордыни, Зависти, Вражды!Во имя долгих лет НуждыИ Голода, который стонет сиро!Во имя страшных пут,Что Африку томят,Пока творит свой судГлухой Синод, берущий кровью дань![135]Во имя смеха тех, кто сыт и рад!Отмститель, встань!Неблагодарный Остров хмурит взгляд,Сложив свой лук и полный стрел колчан.Проговори с небесных черных круч!На темный вражий станВзгляни огнем с нагроможденных туч!Блесни перуном! Тяжким громом грянь!То крик былых и будущих времен!Услышь Природы непомерный стон!Встань, Бог Природы, встань!

Виденье скрылось, смолк глагол;Но душу долгий ужас гнел.И часто по ночам, во сне,Все тот же призрак виден мне.Холодный пот меня томит;Пылает слух, плывут глаза;Тяжелым гулом мозг обвит;На сердце дикая гроза;И дыханья трудный звукСходен с хрипом смертных мук!Таким же бредом обуянНа поле боевом солдат,Когда, полуживой от ран,Он в груды тел вперяет взгляд!(Окончен бой, в росе трава,Ночному ветру нет конца!Смотри: живая головаДрожит в объятьях мертвеца!)

Еще не пал, не покоренРодимый Остров, Альбион!Твои холмы, как райский сад,Солнечным дождем блестят;Твои луга средь мирных горОглашают бубенцы;Их зеленеющий просторОграждают скал зубцы;И Океан под дикий войХранит, как сына, Остров свой!Тебе дарит свою любовьГражданский Мир из года в год;И никогда огонь и кровьВ твои поля не нес чужой народ.

Покинутый Небом![136] Стяжанием пьян,В трусливой дали, но гордыней венчан,Ты меж пашен и стад охраняешь свой домИ Голод и Кровь разливаешь кругом!Ты проклят всеми! Жадно ждут народы,Не клекчет ли Погибель с вышины!Погибель с жутким взглядом!Только сныО пламени глубин, прорвавшем воды,Ее дремоту тешат; всякий раз,Когда под пеной пламенной волныПровидит вновь ее драконий глазТвой, Альбион, неотвратимый час,Чудовище на ложе привстаетИ диким торжеством скрежещет сонный рот.

Беги, беги, Душа!Напрасен Птиц пророческих глагол —Чу! хищники голодные, спеша,Крылами бьют сквозь долгий ветра стон!Беги, беги, Душа!Я, непричастный к этой бездне зол,С молитвой жаркой и в трудах.Прося о хлебе скудной нивы прах,Скорбел и плакал над родной страной.Теперь мой дух бессмертный погруженВ Субботний мир довольствия собой;И облаком страстей неомрачимГосподень Образ, чистый Серафим.

1796