Иван Елагин - Собрание Сочинений в двух томах. Том Первый. Стихотворения Страница 36

— То, что в небе высоком,

В стороне голубойБыло греческим роком —Стало русской судьбой.

Переезд, переезд,Как еще не надоест!Справа поле, слева поле,И маячит в поле шест.

Переезд, переезд.Город. Здание. Подъезд.Входим в новую квартиру,Будто взяты под арест.

Переезд, переезд.Вот и ночь уже окрест,И летят, летят в пространствоЗвезды, сорванные с мест.

Может быть — мучение,Может быть — прощание,Для волны — свечение,Для звезды — качание.

Месяца горениеНад леском просёлочным.Дереву ранениемКажется осколочным.

Может быть, для генияОзначает творчествоСудорогу жжения,От которой корчатся.

Может, наказанияМера наивысшая —Не четвертование,А четверостишие.

Всё на свете мучится,Что красою светится;Этим свет и крутится,Этим свет и вертится.

В новогодние сугробыГород празднично влезал.С верхотуры небоскрёбаГрохал аэровокзал.

Там стрекочут вертолётыДни и ночи напролёт,Подымаются в высоты,Опускаются с высот.И оттуда пассажирУлетает в звёздный мир.

Старт без всяких разворотовПрямо к звёздам обращён.Там двенадцать вертолётов,А тринадцатый — дракон.

Он уселся на карнизИ поплёвывает вниз.

На драконе чешуя,Он в буграх и лишаях…Вам открою душу я —А дракон на крыше — я!

Горькой жизнью умудрённый,Я, как Гофмана герой,Навсегда ушел в драконы!Я за них стою горой!

Я вчера девчонку сгрёб,С нею шасть на небоскрёб!

Там, в заоблачном Нью-Йорке,Скрыто логово мое…А что есть святой Георгий —Всё вранье! Всё вранье!

У меня горит пещера,Черным светом залита!У меня клубами сераИзо рта, изо рта!

Дым столбом стоит от оргийУ меня, у меня!А что есть святой Георгий —Болтовня! Болтовня!

Я люблю девчонок хрупкихПоутру, поутруЯ их прямо в мини-юбкахТак и жру! Так и жру!

Что касается съестного —Я удал-разудал!Никогда того святогоНе слыхал, не видал…

Вот сейчас взмахну крылами! —Отходи поскорей!На три метра свищет пламяИз ноздрей, из ноздрей!

У святого — ни копья!Не купить ему копья,Не достать ему коня,Не догнать ему меня!

Я сейчас снимусь со старта –Улетаю в Бамбури:Там на конкурсе поп-артаЗаседаю я в жюри.

Что святой? О нем ни слуха.Не святой, а звук пустой.Показуха! Показуха —Ваш святой! Ваш святой!Тьфу!

Наша улица покатоОпускается к реке.На дворе у нас закатыЗастревают в тупике.

И когда в вечернем гудеНад водой мосты летят —Птицы, здания и люди —Все кидаются в закат.

А в окошке у соседаГде-то рядом надо мной —Поставщик ночного бреда,Мастер боли головной —

Сотрясается приёмникС лязгом всех своих частейОт испанских неуёмныхРаздирательных страстей.

В долгожданную нирвануУплываю наугад,Вместе с городом я кану,Вместе с птицами в закат,

Вместе с пестрым и гортаннымНаселеньем этих стен,Вместе с доном Эстебаном,С сеньоритою Кармен,

Чтоб до самого рассветаНадо мною звезды шли,Я под красной тучей где-тоЗавалюсь за край земли.

И направо и налевоУлыбался без конца.И дошло до перегреваГлавных мускулов лица.

Наступил в лице затор,Мускулы как связаны.Мне улыбки с этих порПротивопоказаны.

Люди стали порицать,Что улыбка в ширь лицаНе рас-тя-ги-ва-е-тсяИ не получается!

Без улыбки мне нельзяВыходить из дому.Заказал улыбку яНашему портному.

И последнюю с лицаСнял и дал для образца.

А портной мой невпопадВозьми и окачурься!Улыбку требую назад,А мне родные говорят,Что они не в курсе.

От таких событий тошныхЯ совсем затосковал,Но улыбку мне художникНа лице нарисовал.

Та улыбка — неземная,До ушей распялен рот,И с лица я не снимаюТу улыбку круглый год.

Обвораживаю всех.Вежлив. Безупречен.Мне поэтому успехВсюду обеспечен.

Листьев взвинченный полёт.Сырость, слякоть, полумрак.Этим я из года в годВосхищаюсь как дурак.

Ветры в улицах трубят,Сумасшедший акробатНад ареною асфальтаКрутит траурное сальто.

И кричат ему «ура»Сотни рыжих у ковра.Я и сам такой точь-в-точь,Так смотри же — не промажь.До пощечин я охоч,У меня такая блажь.

Я везде сую свой нос,Я повсюду тут как тут,Рыжих в шутку и всерьёзПо лицу за это бьют.

Но я все-таки артист,Хоть слыву я дуракомИ лечу, как желтый лист,По арене кувырком.

Знать, в такой уж переплётМы попали, милый друг.Что нам осень пропоётВ золотую ночь разлук?

Пропоет, что дождь прошёл,И что он пройдет опять,Что нам будет хорошоПод гитару умирать,

Что летим мы на магнит,Что нас тянет даль и ширь,Что сосульками звенитСеребристая Сибирь.

Идет замедленный человек,Угасающий человек.Он мается целый век,Пугается целый век.

Сорок костюмов снашивает,Семьдесят пар башмаков,Счастье выпрашиваетУ лошадиных подков.

Едва он на свет явлен,Совсем еще мал, гол —А уже на него составленПервый протокол.

Еще он роста цыплячьего, —Розовощекий комочек, —А что-то уже втолмачиваетВ него педагог-начётчик.

А выйдет в путь человечий,Шагнет за порог — и глядь —Уже государство на плечиЕму навалило кладь!

И только какая-то женщина,Говорившая вычурно,Как гайка, была безупречноК нему привинчена.

Да умерла намедни.Он называл ее Глашей.И вот он идет замедленный,Идет погасший.

Я сначала зашёл в гардероб,Перед тем как отправиться в зал.Сдал на время мой крест, и мой гроб,И мой плащ, и кашне моё сдал.

Потолкался в театре ночном,Где хрустальная люстра плыла,Где в толпе в амплуа я одном,А на сцене в другом амплуа.

Но со мною — вечерний прибойИ закатного солнца струя.Непременно в театры с собойПриношу декорации я.

Я недаром привесил звездуК девятнадцатому этажу.Вот сидишь ты в переднем ряду,А я в синем луче прохожу.

Сквозь меня он, как нитка, продет,И в луче я почти неживой.И вплывает нью-йоркский рассветПрямо в белую ночь над Невой.

Но не ждут уже больше друзьяТам, где времени ветер прошёл.Потому и к созвездиям яОбращаюсь, как в адресный стол.

Да немного узнаешь у звёзд —Только стужа вверху голосит,И опущенный в прошлое мостНад рекою забвенья висит.

Где-то, о чем-то обмолвился гений когда-то —цитата.Не прикасайтесь! Тут всё непорочно и свято —цитата!Лупят друг друга противники фразою сжатой —цитатой!Дурень взывает некстати и кстати —к цитате!Старый догматик на карточке снятый —с цитатой!Приспособленец сползает по скату —в цитату!А краснобай обзавелся богатой —цитатой!А ловкачу раздобыли по блату —цитату!А клеветник прицепился в печати —к цитате!Господа молит начетчик: обрадуй —цитатой,Дай всеобъемлющую по охвату —цитату!Речь болтуна потрясают раскаты —цитаты!Склочник взывает, крича благим матом, —к цитатам!Умники сплошь начинают трактаты —с цитаты!Публику лектор томит сто тридцатой —цитатой!Чтоб возбудить уваженье в дитяти —к цитате,В лагере день начинает вожатый —цитатой!Кто-то бормочет — назад, как в тридцатом,к цитатам!И растекается в витиеватыхцитатах!Скучный оратор кладет, как заплаты —цитатыДочку назвал компилятор завзятый —Цитатой… Раз укротитель водил по Арбату —цитату!

Стоит у дома букинист.— Прохожий, в книги окунись!

— Для всех служителей искусстваУдешевленно продается«Путеводитель по беспутству»И «Руководство по сиротству».

— Вот «Алфавитный указательНас возвышающих обманов».(Хватает книгу покупатель,На цену даже и не глянув!)

— Вам нравится изящный слог?Вам слыть поэтом очень хочется?Вот вам «Бессонниц каталог»И «Справочник по одиночеству».

— Заглядывайте чаще, братец,В «Словарь нелепиц и невнятиц».

— Недавно издана опятьДля тех, кто не знаком с предметом,Статья «Наука погибать,Или как сделаться поэтом».

— Берите! Невелик расход!А приложенья не хотите ль?«Самоубийство как исход»,Прекраснейший самоучитель.

— «От литераторских подмостковДо Литераторских мостков» —Ряд драматических и хлёсткихБиографических набросков,Пособие для новичков.

— Там даже критику найдёте,Читайте все статьи подряд:Статью «Поэт на эшафоте»,Статью «Поэт — лауреат».

— И наконец — совет, прощальный:Читайте пристальней, поэт,В «Энциклопедии журнальной«Классификацию клевет».

По земле шатаюсь я давно,И везде вожу с собой окно.

Хоть люблю я в жизни перемену,Но окно всегда вставляю в стену.

Приглашаю я в окно закат.Птицы пусть в окне моем летят.

Ветку на окно мое кладу,Рядом сбоку вешаю звезду.

Или, чтоб увидел целый свет,Создаю ночной автопортрет —

В раме, за стеклом, стою в окне,Свет фонарный шастает по мне.

Пусть стоит вселенная вверх дном,Мне не страшно за моим окном!

Я поеду в городок морской,Я мое окно возьму с собой

И у волн поставлю непременно,Пусть окно окатывает пена,

Пусть там волны ходят ходуном,Хорошо мне за моим окном!

Я от океана отделён,В раме океан, и застеклён!

Каждым утром, сразу после сна,Я выбрасываюсь из окна

И лечу на камни мостовой,В мир невыносимо-деловой.

Как только на шахматы брошу я взгляд,Всегда загораюсь веселым огнём:Готовые к бою фигуры стоят,И каждая пешка на поле своём.

Как в жизни — расписано всё по ролям,У всех свое место, и всем свой черед.И можно назад отступать королям,Но пешки идти могут только вперёд.

Мой день, моя ночь еще крепко стоят,Как белый квадрат и как черный квадрат.

Я тоже на шахматном поле стою,Я тоже игру защищаю мою.

Еще мое сердце стучит и стучитНа стыке маневров, атак и защит!

Но с поля когда-нибудь снимут меняКаким-нибудь каверзным ходом коня

За то, что я, силы своей не жалев,Кидался по следу чужих королев,

За то, что с позиций, разгромленных вдрызг,Я шел на предсмертный, восторженный риск!

За то, что сыграть не умел я вничью, —За всё это гибелью я заплачу!

Навстречу мне — вражеских пешек навал,И вот он, король мой, на смертном одре…Но если я даже игру проиграл,Я всё же участвовал в этой игре!

Хоть возьми и с тоски угробься,Чтоб конец положить опекам.Колоссальнейшее неудобство:Оказался я человеком!

Я от нежных забот правительстваКак суконный пиджак повытерся.

Не живи, а всю жизнь готовьсяК торжествам олимпийским неким.Колоссальнейшее неудобство:Оказался я человеком!

Оказался таким нелепым:За мечтой волочусь прицепом.

Пирамидищею ХеопсаШла волна над моим ковчегом.Колоссальнейшее неудобство:Оказался я человеком!

По субботам с женой и сыномПроплываю по магазинам.

С панталыку я сбился вовсе!Ни звезды над моим ночлегом.Колоссальнейшее неудобство:Оказался я человеком!

А во сне я как в звездопаде:Звёзды спереди, звёзды сзади!

Неудобство, что человеком,Человеком я оказался,Кривосабельным печенегомВ мою полночь кошмар врубался!

Колоссальнейшее неудобствоЧеловеком быть, а не мопсом!Как ты к миру не приспособься, —Быть поэтом — сверхнеудобство!

Говорят, что поэт — поёт,Да не верю я фразам дутым.Говорю, что поэт — полётС нераскрывшимся парашютом.

Вечера ненастные.Ветры неутешные.Парни коренастыеБомбами увешаны.

Потрясают автоматом,Предъявляют ультиматум!

Кто тут против?Кто тут за?Дымятся из темных ободьевУ атамана глаза.

И брякает он фразуБасом допотопным:— Если против — сразуТут же вас и шлёпнем!

Если с нами солидарны,Выражаем похвалу,Но ухлопают вас парни,Что стоят на том углу!

Кто-то голосом корявымДобавляет в простоте:— Нейтралистов мы дырявим,И дырявят парни те!

В доказательство потрясОн ручной гранатой…Современники! У насВыбор пребогатый!

Ученый умно втолковывает,Где точка, а где тире.А поэт сидит и приковываетПетуха к заре.

Что точка в земном пути?Жить от нее не легче.А у поэта, как ни крути,Певчий петух. Певчий.

Поэт облюбует площадь,Солнцем ее полощет.Тут ведает всем булыжник,И голубь — его сподвижник.

А ночью, как на параде,Поэт красоваться рад,И у поэта во взглядеУличный звездопад.

Слышен ветра окрик,Ветер-хореографПляшущих огней,Скачущих теней.

Уже серебрятсяОгни на мостах,Уже декорацииВсе на местах,

И в светопаде и в блёсткахПоэт стоит на подмостках.

И, начиная кидатьсяВ прожекторную струю,Поэт в своих декорацияхСтавит драму свою.

И встает метеоромВ световом ореолеТа — котораяВ главной роли.

В небе первозданномТехникой наплывнойЛицо ее крупным планомЛожится на город ночной.

Он глянет наверх —И гибнет заранее.Он — человек,А она — сияние.

Пытается он втеретьсяВ мерцающее соседство.

Но со своею тяжестьюИ с кряжистою тенью,Никак он не развяжетсяС законом тяготенья.

Ему — расстояние,Ему — отречение,А ей — сияние,А ей — свечение.

И, обдавая сиянием,Она проплывает над зданием,

А он соскользнувшим лучомЗакалывается, как мечом,И на своей арене,На перекрестке ночномИстекает стихотвореньем —Светящимся красным пятном.

Дом мой любит сотрясатьсяЗвоном рюмок и посуд.А пройдет еще лет двадцать —Дом наверное снесут.

Да и сам я вместе с домомСтану чем-то невесомым,Чем-то странным: я не я,А воспоминания.

Но меня не запихнутВ фотографии квадрат:В каждой из моих минутЯ остался как заряд.

Где-то спрятан, говорят,Времени волшебный ящик:Миги-нанизы-ваю-щий аппа-рат,Жизне-записы-ваю-щий аппа-рат,Жизне-вос-про-изво-дящий!

В аккуратной упаковкеМигов, месяцев, годов —Там лежат мои ночёвки,Слышен шум моих садов,

Все расчёты, все просчёты,Все фортуны повороты,Жизнь, которая прошла,Сердца тёмные заботы,Будней колкие дела.

Только ручку крутани —Получай их: вот они!

Остановлено мгновенье!И тебе возвращеноТо, что кануло в забвенье,Унеслось давным-давно…

Только незачем без толкуВ вечность пялиться, как в щёлку:

Без конца она и краю,Что ей день и что ей год!То, что с мигом я теряю,То мне вечность не вернёт.

В осеннем сквере всё чин-чином:Бродяга на скамейке пьян,И, как хрусталь с бенедиктином,На солнце светится каштан.

Стою беспомощно-осенний,Совсем рассеянный чудак,И от осенних невезенийВ душе и в мыслях кавардак.

Бредут влюбленные по скверу,По листьям, как по янтарю,А я шотландскому терьеруО смысле жизни говорю.

Справа и слева —Здания, здания.Где ж оно — древо,Древо познания?

Нового стиляГрехопадение —В автомобилеНа заднем сидении.

Вот где любилиДо обалдения!

Не до ВалгаллыЭтим Брунгильдам:Им бы с нахалом,С каким-нибудь дылдойВ автомобилеНа темной дороге…

Были да сплылиГрозные боги.

Старцев шокируя,Странны, как в книгах,Мчатся валькирииВ легких туниках.

Волосы ливнемПо шеям и спинам —Ливнем призывным,Ливнем звериным.

Юность в разгуле!Юность в раскате!В сумке — пилюлиПротив зачатий.

Что же! гремитеЗвонами плоти —Юность в зените!Юность в полете!

Юность на гребне!Жизнь на подхвате!Танец волшебныйВ кровать из кровати!

АвтомобильЛакированныйЗов протрубилЛюбовный.

Лист, качаясь, напылалсяДо шафранно-красных жилИ по правилам балансаПо спирали закружил.

Вот он тонкий, вот он ломкий,И, как мумия, он сух,И уже по всей каёмкеОн свернулся и пожух.

Лунный луч, на ветки брызни!Старый лист, лети ко мне!Мы с тобою в книге жизниНа расходной стороне.

Отпылав и отработав,Будем падать вкривь и вкось.Для бухгалтерских расчётовВажно, чтобы всё сошлось.

Если стал уже калёным,До густых дошёл кровей —То, согласно всем законам,Должен шлёпнуться с ветвей!

Вот и небо стало мглистым,И темнеть грозится впредь.Остается мне со свистомНад землёю пролететь.

Женщина в блеске свечейСидит, опершись на локоть.Это из тех вещей,Которые хочется трогать.

Казалось, чего уж проще —Так же и у моллюска.А тронешь — на ощупьПод блузкой —МузыкаКаждый мускул.

Глаза в нее погружаюИ чувствую, что дурею!Меня заряжает,Как батарею.

Многие мне страныБыли в пути обещаны,И все-таки самой страннойСтраною была женщина.

Томит миражемВ пустыне,Пока не ляжемИ не остынем

В ее трясине,В ее болоте,В низинахЕе плоти.

Бряцающие рифмами орясины!Печалитесь вы часто из-за осени.А осень разудалым Стенькой РазинымПлывёт куда-то в струге многовёсельном.

Гогочет ветер, где-то близко рыская,Как будто в наши спутники назначенный,И лист мелькает, как княжна персидская,В глаза кидаясь пестрой азиатчиной.

А дуб стоит в своей короткой кожанкеЧуть загулявшим ветераном осени.Мне весело, как в мастерской художника,Где все картины красочно разбросаны.

Налей себе вина разгульной осениИ чарку до последней капли высоси:Она из сердца вынет все занозиныИ разрешит твои любые кризисы.

Прогуливаюсь, празднично утешенный,По всем дорогам осени взъерошенной,А ночью у меня луна подвешенаПеред окном огромною горошиной.

И ночь идёт скрипящая и хлесткая,И кажется — луна в окне расплавлена.А утром неба синева матросскаяУходит в вечность, как уходят в плаванье.

Я эмигрировал на озеро,В столпотворение берёз.На край земли меня забросило,А на какой — не разберёшь.

Весь день сижу на лодке с удочкой,В воде качаю небосвод.Я эмигрировал из будничныхЗанятий, помыслов, забот.

Тут у меня медведь в наместниках!Я восхитительно уплылОт телевизорных наездников,От их фасонистых кобыл,

Уплыл от телефонных взломщиков,От радиопроповедей.Вверху над рощей — месяц ломтиком,И ломтик лодки на воде.

Покачивают ветки гнутыеБерёзы над водой седой,А я с тенями ветки путаю,Я небо путаю с водой.

И я сливаюсь с тенью лодочной,Замазан сумерками сплошь.Я на воде почти что точечный.И не старайся — не найдёшь.

Сколотил ты свой угольный райДо последнего гвоздика.А теперь — то и знай — повторяй:— Загрязнение воздуха!

Загрязнение воздуха! Что жГоревать из-за этого?По вечерней дороге идёшь —А она фиолетова.

Вся в дыму, вся в бензинных парах,В ядовитой лиловости.В страх бросает? (А разве не страх —Загрязнение совести?)

Говорите, что хуже нет бед,Что от дыма завянете.Это — вред? (Ну, а разве не вред —Загрязнение памяти?)

О как счастливы мы, ухитрясьЗащититься от копоти.Это — грязь? (Ну, а разве не грязьВ нашем жизненном опыте?)

Ах, как сажа летит по дворамИ по стенам размазана.Это — срам? (Ну, а разве не срам —Загрязнение разума?)

Загрязнил ты всё то, что тебеБыло Богом даровано —И кричишь, что к фабричной трубеПриближаться рискованно!

И кричишь, что над городом чадКак пятно надо вывести —И молчишь, там где жизни влачатВ испарениях лживости!

Сколько дымы на нас ни ползут, —Потруднее управитьсяС загрязнением скорбных минут,С загрязнением празднества.

Пострашнее, чем дыма слоиИ фабричного замызга —Загрязнение вымысла иЗагрязнение замысла.

Но кричим мы весь день впопыхах,Повторяем без роздыха:— Загрязнение воздуха! Ах!Загрязнение воздуха!

Мне хочется поговорить о ветке,Которую я полюбил навеки.

Мне хочется поговорить о ветке,О ветхости, о ветоши, о ветре.

Мне хочется поговорить о ветке,О как в окно ее удары вески!

Поговорить о синеве заветной,Поговорить о синеве за веткой!

О ветке, что зеленым оборванцемВ мое окно так любит забираться,

О ветке, что советуется с ветромО самом тайном и о самом светлом.

И осенью я очарован веткой,Ее листвой с тигровою расцветкой,

Как будто под окно привел ноябрьКостры, и тигров, и цыганский табор!

Но скоро вся листва уходит в отпуск,Оставив только ветку, только подпись.

Я говорить хочу о ветке зимней,О ветке, снеге, их любви взаимной,

О их любви взаимной, несусветной,О как интимно снег слепился с веткой!

Я знаю их веселые повадки:Обледенев, позвякивать на Святки.

Когда-нибудь любви своей экзаменОни сдадут весенними слезами.

Всегда откуда-то берётсяКакое-нибудь сумасбродство.

Всегда откуда-то берутсяКакие-нибудь безрассудства.

Какая-нибудь околесицаБог знает как в стихи заносится,

И оголтелая нескладицаБог знает как в стихи повадится.

Гладишь — и рифмами украситсяКакая-нибудь несуразица.

За мною числится бессмыслица,Нелепица за мною числится,

За мною значится невнятица,За мною путаница значится.

В моем хозяйстве неурядица,Запасы как попало тратятся,

Вослед за словом слово катится,Разноголосица, сумятица.

Стихи — пустяк, стихи — безделица,Стихи без всякой цели мелются,

Пока кормилица-поилица —Моя чернильница не выльется,

Вослед за словом слово гонится…Зарница — звонница — бессонница.

Наверное, появится заметка,А может быть, и целая статья,В которой обстоятельно и меткоОпределят, чем занимался я.

Какие человечеству услугиЯ оказал. В чем был велик, в чем мал.Какие в гроб свели меня недуги,Какой меня священник отпевал.

Цитаты к биографии привяжут,Научно проследят за пядью пядь.А как я видел небо — не расскажут,Я сам не мог об этом рассказать.

Кто передаст температуру тела,Которую я чувствую сейчас?Ведь никому нет никакого делаДо рук моих, до губ моих, до глаз.

Я в каждое мое стихотвореньеУкладывал, по мере сил своих,Мое дыханье и сердцебиенье,Чтоб за меня дышал и жил мой стих.

Залезаю в коробку железную,Нажимаю кнопку полезнуюИ подымаюсь над бездною!

И вот я в каменномФамильном гнездеГотовлюсь к экзаменамПо автомобильной езде.

Готовлюсь у стенкиС квадратным вырезом,Где небо оттенкаИрисаПосередине с Сириусом.

Строится где-то, строится где-тоДом для меня, дом для меня.Там, за углом, за углом света,Там, за углом, за углом дня.

Помню я дерево у плетняВ самом центре тихого лета.Дерево это, дерево этоТам, за углом, за углом света,Там, за углом, за углом дня.

Был когда-то друг у меня,Где он — спроси у ветра ответа.Свидимся где-то, обнимемся где-тоТам, за углом, за углом света,Там, за углом, за углом дня.

Праздность моя, звездность моя,Жизнь без расчета, жизнь без запрета –В небе ты канула, словно комета,Там, за углом, за углом света,Там, за углом, за углом дня.

Только зубы покрепче стисни —Выстроим дом, выстроим домТам, за углом, за углом жизни,Там, за углом, там за углом.

По желобку на потолкеПроскальзывает занавес.А врач в халате, в колпаке,Качается невдалеке,Как будто из тумана весь.

По комнате туда-сюдаПлывет сестрица-рыбица,А у врача-то борода,Как водоросли, дыбится!

И начинается возня:Надвинулись халатами,Чтобы наверх тащить меняЦепями и канатами.

А я лежу на самом дне,На самом дне беспамятства,А доктор что-то в ухо мнеРычит тартарарамисто!

Меня, наверно, воскресят.Случаются ведь странности.И к человечеству назадПрепроводят в сохранности.

Я снова стану сгустком чувств,Я снова стану хищником,Я снова жадно восхищусьКаким-нибудь булыжником!

Иль облупившейся стенойС какой-нибудь царапиной,Иль в дождь дорогою ночной,Закапанной, заляпанной.

ПРИМЕЧАНИЯ