Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1 Страница 36

Ну, далее.

            Но я всегда других стыдился,Всё случая искал с тобою быть одним —Нашел его, и рад.

                                     Как ты переменился!Где скромность прежняя, застенчивость твоя?Что б это значило? Но петь согласен я:В тебе достойного соперника имею.

О, веришь ли, певец, равняемый Орфею,            Я и теперь бы не посмел       Дар скудный, мне доставшийся в удел,Измеривать с твоим; но… Дафна приказала!                        «Поди, — она сказала, —Сразися с Дафнисом и выиграй заклад:        Пусть не одна пастушка Амарила            Гордится, что певца пленила».

Я тем охотнее с тобой сразиться рад.Кто ж будет нас судить? кем скажется награда?

Да, правда; надобно кого-нибудь позвать.

            Послушай: там у водопада        Лег Палемон почтенный отдыхать;Он славный был певец: сходи за ним скорее.

            К тому же он старик:При старике я буду петь смелее.(Дамет пошел и вмигНазад со стариком вернулся.)

Послушай, дедушка…                                   Тут старец улыбнулся          И не дал Дафнису договорить.«Довольно, — он сказал, — довольно, разумею:Мне должно двух певцов в искусстве рассудить?Согласен, как могу и как, друзья, умею,            Вам в этом деле услужить.        О, я люблю сей спор невинный, милый,И много сам певал; теперь же, старец хилый,Лишь слушаю других. Но где заклад, и в чем?»

           Я прост вот этим посошком;            Тирсисовой рукоюОн весь покрыт узорчатой резьбою.

Что держишь, Дафнис, ты?

                Его ж работы кружку:       С боков кругом по ней цветы;На крышке виден фавн, целующий пастушку.

Изрядно; сядемте, и старший пусть начнет.Твой, Дафнис, кажется, черед.

Муза! ты была со мноюНеразлучна с детских лет;Наученному тобою,Мне дивится белый свет, —Неужели тщетно нынеРаздается по долинеГлас тебя зовущий мой?Услади его, настрой!

Буди благосклонна,Муза, вновь ко мнеИ мольбы услышиЮного певца!Научи получшеПесенку сложить,С кружкой воротиться,Дафне услужить.

Раз полдневною пороюОтшатнулся в темный лесМой барашек и стрелоюВмиг из глаз моих исчез.Я за ним бежать пустился;Но напрасно — заблудился,Сеням края не видалИ от жажды умирал.

Нынешней весноюВ первый хороводС Дафной чернобровойЯ пошел плясать;Начал — так был весел!Кончил — стал уныл,Голову повесил,И не спал всю ночь.

Вдруг навстречу Амарила.«Знать, устал ты, пастушок?» —Подошедши говорила.«Я от жажды изнемог!»— «Вот возьми кувшин с водою».Стала Гебой предо мною;Я к кувшину — и не знал,Что с водой любовь глотал.

От чего ж бы это?В пляске, под шумок,Дафна мне пожалаРуку, а потомНежно посмотрелаПрямо мне в глаза;Я взглянул — у ДафныКанула слеза.

Хоть уста и прохладились,Но, увы! вот здесь зажглось;Мы друг другу поклонились,Чтоб идти домой — не шлось:Слово я, она другое;Вскоре сделалось нас трое:К нам Амур слетел с небес;Озарился мрачный лес!

На другое утроЯ опять грустил;Минул целый месяц —Прочь не шла тоска:Дафнин взор унылыйБыл всё предо мной;Лишь встречаясь с милой,Грусть я забывал.

Оба сделались смелее:Поцелуя я просил —Застыдилась — тем милее,Слаще он, казалось, был!Часто после АмарилаПастушка тут находила.Дни счастливы! каждый часДаром не пропал у нас!

— «Дафна! — так однаждыМолвил я, вздохнув. —Что, скажи, со мною?Первый хоровод…»— «О, Дамет любезный! —Дафна прервала.—Ах, теперь я вижу,Что тебе мила!»

«Клит! отдай мне Амарилу!» —Я отцу ее сказал.Он упрямился, насилуСта́рика я уломал.Клит нам дал благословенье.Радость, сердца утешенье!Скоро ль, скоро ль, милый друг,Буду я тебе супруг?

«Уж давно любилаЯ тебя, Дамет,Но сказать не смела.Ах, теперь ты мой!»Тут мы обнялися,Грусть моя прошла.О, лети, промчисяВремя до венца!

Прекрасно! Оба так вы пели, что не знаю,Кого мне предпочесть из вас?Итак, обоих награждаю:           Меняйтесь в добрый час.

2. ИДИЛЛИЯ XII

Филлида и Коридон

Филлида! дождь прошел, ветр стихнул, туч не стало,И солнышко опять на небе просияло.

Как рада, а меня ненастье напугало;Пришлось бы до ночи пробыть в пещере нам.            Ну пособи же мне пробраться            По этим камням и ручьям.

Вот посох мой, держись, да чур не спотыкаться;Так… хорошо… Взгляни ж теперь, мой друг,На небо, на леса, на горы, этот луг —Всё обновилося, всё лучше стало вдруг,Светлее, зеленей! Нельзя налюбоваться!Как блещут мокрые древесные листы!            Как ожили цветы            И травы полевые!Благоуханием весь воздух растворен;Дол снова ревом стад веселым оглашен;Здесь прыгают мои ягнятки молодые,Там разбрелись волы, здесь стая коз с козлом            На скалы лепится крутые.Ах, вот и радуга!

Прекрасно! но пойдем.

Куда же ты?

Домой.

                       Так скоро? Подождем:Теперь уж нас не вымочит дождем.

Нет, нет, и без того я много запоздала.       Мне матушка накрепко приказала                   Вернуться засветло домой.

Но солнышко еще высоко над горой —Далёко ли дойти? Побудь, побудь со мной                            Хотя один часочек!Дай мне обнять себя, поцеловать разочек!

                Ты неотвязчив стал:                 Еще ли не довольно?            Ну что за поцелуи? полно!

Но если я тебя в пещере целовал                  Сто раз, без спросу, добровольно,Так почему ж теперь…

                                     В пещере, в темноте —                                     Совсем другое дело!А здесь светло; притом же мы на высоте:             Что, если?.. сердце обомлело!..Мне стыдно без того в глаза тебе смотреть.

Так делать нечего, знать должно потерпеть!