Максимилиан Волошин - Том 1. Стихотворения и поэмы 1899-1926 Страница 37

21 мая 1921

Симферополь

VII. Возношения

Посев («Как земледел над грудой веских зерен…»)

Как земледел над грудой веских зерен,Отобранных к осеннему посеву,Склоняется, обеими рукамиЗачерпывая их, и весит в горсти,ЧуяИх дух, их теплоту и волю к жизни,И крестит их, –    так я, склонясь над Русью,Крещу ее – от лба до поясницы,От правого до левого плеча:И, наклонясь, коленопреклоненноЦелую средоточье всех путей –Москву.

Земля готова к озимому посеву,И вдоль, и поперек глубоким плугомОна разодрана, вся пахоть дважды, триждыЖелезом перевернута,Напитана рудой – живой, горючей, темной,Полита молоньей, скорожена громами,Пшеница ядрена под Божьими цепами,Зернь переполнена тяжелой, дремной жизнью,И семя светится голубоватым, тонким,Струистым пламенем…

Да будет горсть полна,Рука щедра в размахеИ крепок сеятель!Благослови посев свой, Иисусе!

11 ноября 1919

Коктебель

Заклинание

(От усобиц)

Из крови, пролитой в боях,Из праха обращенных в прах,Из мук казненных поколений,Из душ, крестившихся в крови,Из ненавидящей любви,Из преступлений, исступлений –Возникнет праведная Русь.

Я за нее за всю молюсьИ верю замыслам предвечным:Ее куют ударом мечным,Она мостится на костях,Она святится в ярых битвах,На жгучих строится мощах,В безумных плавится молитвах.

19 июня 1920

Коктебель

Молитва о городе

(Феодосия – весной 1918 г.)

С. А. Толузакову

И скуден, и неукрашен  Мой древний градВ венце генуэзских башен,  В тени аркад;Среди иссякших фонтанов,  Хранящих гербТо дожей, то крымских ханов –  Звезду и серп;Под сенью тощих акаций  И тополей,Средь пыльных галлюцинаций  Седых камней,В стенах церквей и мечетей  Давно храняГлухой перегар столетий  И вкус огня;А в складках холмов охряных –  Великий сон:Могильники безымянных  Степных племен;А дальше – зыбь горизонта  И пенный валНегостеприимного Понта  У желтых скал.

Войны, мятежей, свободы  Дул ураган;В сраженьях гибли народы  Далеких стран;Шатался и пал великий  Имперский столп;Росли, приближаясь, клики  Взметенных толп;Суда бороздили воды,  И борт о бортЗаржавленные пароходы  Врывались в порт;На берег сбегали люди,  Был слышен трескВинтовок и гул орудий,  И крик, и плеск,Выламывали ворота,  Вели сквозь строй,Расстреливали кого-то  Перед зарей.

Блуждая по перекресткам,  Я жил и гасВ безумьи и в блеске жестком  Враждебных глаз;Их горечь, их злость, их муку,  Их гнев, их страсть,И каждый курок, и руку  Хотел заклясть.Мой город, залитый кровью  Внезапных битв,Покрыть своею любовью,  Кольцом молитв,Собрать тоску и огонь их  И вознестиНа распростертых ладонях:  Пойми… прости!

2 июня 1918

Коктебель

Видение Иезекииля

Бог наш есть огнь поядающий. ТвариЯвлен был свет на реке на Ховаре.В буре клубящейся двигался он –Облак, несомый верховными силами –Четверорукими, шестерокрылыми,С бычьими, птичьими и человечьими,Львиными ликами с разных сторон.Видом они точно угли горящие,Ноги прямые и медью блестящие,Лики, как свет раскаленных лампад,И вопиющие, и говорящие,И воззывающе к Господу: «Свят!Свят! Вседержитель!» А около разные,Цветом похожи на камень топаз,Вихри и диски, колеса алмазные,Дымные ободы, полные глаз.А над животными – легкими сводами –Крылья, простертые в высоту,Схожие шумом с гудящими водами,Переполняющими пустоту.Выше же вышних, над сводом всемирным,Тонким и синим повитым огнем,В радужной славе, на троне сапфирном,Огненный облик, гремящий, как гром.Был я покрыт налетевшей грозою,Бурею крыльев и вихрем колес.Ветр меня поднял с земли и вознес…Был ко мне голос:        «Иди предо Мною –В землю Мою, возвестить ей позор!Перед лицом Моим – ветер пустыни,А по стопам Моим – язва и мор!Буду судиться с тобою Я ныне.

Мать родила тебя ночью в полях,Пуп не обрезала и не омыла,И не осолила и не повила,Бросила дочь на попрание в прах…Я ж тебе молвил: живи во кровях!Выросла смуглой и стройной, как колос,Грудь поднялась, закурчавился волос,И округлился, как чаша, живот…Время любви твоей было… И вотВ полдень лежала ты в поле нагая,И проходил и увидел тебя Я,Край моих риз над тобою простер,Обнял, омыл твою кровь, и с тех порЯ сочетался с рабою Моею.Дал тебе плат, кисею на лицо,Перстни для рук, ожерелье на шею,На уши серьги, в ноздри кольцо,Пояс, запястья, венец драгоценныйИ покрывала из тканей сквозных…Стала краса твоя совершеннойВ великолепных уборах Моих.Хлебом пшеничным, елеем и медомЯ ль не вскормил тебя щедрой рукой?Дальним известна ты стала народамНеобычайною красотой.Но, упоенная славой и властью,Стала мечтать о красивых мужахИ распалялась нечистою страстьюК изображениям на стенах.Между соседей рождая усобья,Стала распутной – ловка и хитра,Ты сотворяла мужские подобья –Знаки из золота и серебра.Строила вышки, скликала прохожихИ блудодеяла с ними на ложах,На перекрестках путей и дорог,Ноги раскидывала перед ними,Каждый, придя, оголить тебя могИ насладиться сосцами твоими.Буду судиться с тобой до конца:Гнев изолью, истощу свою ярость,Семя сотру, прокляну твою старость,От Моего не укрыться лица!Всех созову, что блудили с тобою,Платье сорву и оставлю нагою,И обнажу перед всеми твой срам,Темя обрею; связавши ремнями,В руки любовников прежних предам,Пусть тебя бьют, побивают камнями,Хлещут бичами нечистую плоть,Станешь бесплодной и стоптанной нивой…Ибо любима любовью ревнивой –Так говорю тебе Я – твой Господь!»

21 января 1918

Коктебель

Иуда-Апостол

И когда приблизился праздник Пасхи,В первый день опресноков в час вечернийОн возлег за трапезу – с ним двенадцать    В горнице чистой.    Хлеб, преломивши, роздал:«Это тело Мое, сегодня в жертву приносимое.    Так творите».А когда окончили ужин,    Поднял Он чашу.«Это кровь Моя, за вас проливаемая.И рука прольющего между вами».Спор возник между учениками:    Кто из них больший?    Он же говорит им:«В этом мире цари первенствуют:Вы же не так – кто больший, будет как меньший.Завещаю вам Свое царство.Сядете судить на двенадцать тронов,Но одним из вас Я буду предан.Так предназначено, но предателю горе!»И в смущеньи ученики шептали: «Не я ли?»Он же, в соль обмакнув кусок хлеба,    Подал ИудеИ сказал: «Что делаешь – делай».Тот же, съев кусок, тотчас же вышел:Дух земли – Сатана – вошел в Иуду –Вещий и скорбный.

Все двенадцать вина и хлеба вкусили,Причастившись плоти и крови Христовой,А один из них земле причастился    Солью и хлебом.И никто из одиннадцати не понял,Что сказал Иисус,Какой Он подвиг возложил на Иуду    Горьким причастием.

Так размышлял однажды некий священникНочью в древнем соборе Парижской Богоматери    И воскликнул:    «Боже, верю глубоко,Что Иуда – Твой самый старший и верныйУченик, что он на себя принялБремя всех грехов и позора мира,Что, когда Ты вернешься судить землю,И померкнет солнце от Твоего гнева,И сорвутся с неба в ужасе звезды,Встанет он, как дымный уголь, из бездны,Опаленный всею проказой мира,    И сядет рядом с Тобою!Дай мне знак, что так будет!»

В то же мгновеньеСухие и властные пальцыЛегли ему на уста. И в них узнал он    Руку Иуды.

11 ноября 1919