Перец Маркиш - Стихотворения и поэмы Страница 38

Нет, не Мадонна ребенка несет —

Казачка идет по тропе молодая.

Казак ее муж? А быть может, еврей?

Крестьянин? Не плотник ли старый скорее?

Я счастлив, колени склонив перед ней,

Что миру не ведать второй Галилеи!

1947

Перевод С. Наровчатова

ГОРЫ ВЕЧЕРОМ

ГОРЫ ВЕЧЕРОМ

1

Они простерли вдаль теней рисунок четкий.

Подобно загнанным верблюдам, в небосклон

Они глядят, — видны одни лишь подбородки,

Их клонит в сон...

Богами в старину казались их вершины.

Мы жертвы им несли — молоденьких ягнят.

Теперь на их челе, как мудрости морщины,

Тропинки ровные лежат.

Падучая звезда им не дает горенья,

Их не разбудит гром, не возмутит обвал,

И только человек величье их признал,

Химеры в них ища начальных дней творенья.

2

Пусть о потопе нам, чтоб радовался глаз,

Напомнит радуга, торжественно сверкая,

Тогда б в ее узду одна гора впряглась,

И, как венец, ее надела бы другая.

За стадом гонится буран. Мы слышим бег:

Как туча, стадо с гор несется, топчет склоны,

Рвет небо на себе, как бы сквозь балахоны

Просовывая головы сквозь снег.

А горы древние пронзают свод небесный,

Велят, чтоб ветерки в разведку понеслись,

И кажется, они затем лишь поднялись,

Чтоб легче было прыгнуть через бездны.

3

Они стоят во весь свой рост,

Одеты в золотое платье,

Как будто ждут с далеких звезд

Гостей желанных на закате.

Но, опустив к траве рога,

Приходит грустная корова.

И пастушок. И тихо снова,

И тишь — божественно-строга.

За ними вслед ложатся тени.

Сума и палка, хлеб сухой...

И горы, сквозь туман осенний,

Обозревают их с тоской.

Идет, хотя повсюду сыро,

Пастух с коровою вперед,

Как будто он хозяин мира,

Как будто горы он пасет!

Он достает кисет пахучий,

Глядит, куда хватает глаз,

И кажется, что он сейчас

Прикурит от звезды падучей.

1947

Перевод С. Липкина

ПОЛМИРА В ТЕНИ

ПОЛМИРА В ТЕНИ

Луч солнца пробует свой блеск на облаках —

Как выглядят они, позолотясь закатом.

И кажутся они с земли, издалека,

Оленьей кожею с оттенком розоватым.

Потом косым лучом, как пекарь помазком

По шапке пирога с чуть подгоревшим краем,

Оно вершины гор раскрасит, как желтком,

И вниз опустится — к избушкам и сараям.

Уже не ранний час. Из кузни слышен звон,

Исчезли в облаках возглавия Памира,

И фольгой золотой сверкает небосклон…

Но всё еще в тени покоится полмира.

1947

Перевод Д. Маркиша

КРАСНЫЕ КАМНИ

КРАСНЫЕ КАМНИ

Без них и эту ель никто б не замечал,

А так — известности она достигла тоже!

Да что ж они? Пустяк. Обломки красных скал

Замшелых — на грибы гигантские похожи.

Они из пухлой мглы высовывают нос:

Быть может, кто-нибудь их ищет втихомолку?

«Прохожий, вот они — ступени в область грез», —

Ветвями влажными призывно машет елка.

Она с себя туман стряхнула на заре,

Как воду мокрый конь отряхивает с гривы,

И ждет кого-нибудь, чтоб на ее коре

Он имя вырезал, тщеславный и счастливый...

1947

Перевод Р. Морана

ЗАБОТА

ЗАБОТА

Лишь только луч цветка коснется, щекоча,

А ветерок, кусты взъерошив, захохочет,

Как, крылья подоткнув, кузнечик сгоряча

У наковаленки своей уже хлопочет.

Усами жесткими он грозно шевелит,

Усы в ногах снуют с зеленым нетерпеньем,

А мошкаре лесной стрекочет он, сердит:

«Мне надобно ковать! Отстаньте с вашим пеньем!»

Кузнечик прыгает — какая суета, —

От кустика к цветку легко перелетая,

Травинку хилую догонит у куста

И спросит: «Припаять? Работа не простая!»

Впивается его зовущий молот сам

Во множество забот, звенящих и летучих.

Кузнечик приумолк. И вновь к своим трудам

Вернется он, когда блеснет заря сквозь тучи.

1947

Перевод А. Ахматовой

БАРЕЛЬЕФ ЛЕНИНА

БАРЕЛЬЕФ ЛЕНИНА

Нужны большие ветви эти

Зеленой ели, чтоб могла

Над барельефом простереть их

Крылами вольного орла.

Вся прочность горного гранита

Нужна граниту, чтоб века

Хранил, как до сих пор хранит он,

Труды резца и молотка.

И даль со снежными горами,

И рощи над речной дугой

Нужны, чтобы в чудесной раме

Нам видеть образ дорогой.

1948

Перевод М. Петровых

ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ

ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ

Уже не ночь, еще не день,

И свет зари пока неведом,

И мышь летучая, как тень,

Влетает в щель меж тьмой и светом.

Она проскальзывает в сон,

Она виденьем из видений

Вдруг прошмыгнет за грань времен

Зигзагом мимолетной тени.

Она торопится домой.

Пора! Она боится солнца.

Ее терзает свет прямой

Слепящего, как медь, оконца.

И перепончатую шаль

Подняв над темной головою,

Она летит куда-то вдаль,

Освистанная синевою.

Как день пришел, как ночь ушла —

Не разобрать летучей мыши.

Сейчас был свет. И снова мгла.

То вниз летит, то взмоет выше.

Утомлена, ослеплена,

Косым лучом не обогрета,

Вмиг улетает прочь она

Над зыбкой гранью тьмы и света.

1948

Перевод Л. Озерова

ФИГАРО

ФИГАРО

Вздох капеллы лесной вдруг на ветке повис,

В сетке радиоволн трепеща всеми фибрами,

Трелью вверх поднялось и обрушилось вниз

Вместе с грустью и радостью радужно: «Фигаро!»

По деревьям промчалась певучая трель,

Покуражилась музыка в листьях раскованных,

В лепестки просочилась капеллы капель,

Задрожали сердца стебельков заколдованных.

Кто щебечет, сладчайшие ноты ища?

Виртуозные трели весьма удались ему!

Очарована роза — и, рукоплеща,

Надрывается, бедная: «Браво! Брависсимо!»

Не видать соловья — лишь рулады слышны;

Где же тень, что жемчужными крыльями двигала?

Только трели в садах леденящей луны —

Колокольцами: «Фигаро! Фигаро! Фигаро!»

Он хохочет и плачет — шальной соловей,

Этот хохот и плач мельче лунного бисера,

И капелла сама в колыханье ветвей

Аплодирует ревностно: «Браво! Брависсимо!»

Выше кряжей и глубже пучины морской

Человеческий голос, звенящий тоской,

Он и в недрах земных, и над снежными высями:

«Славься, Фигаро, Фигаро! Браво! Брависсимо!»

1948

Перевод А. Голембы

СОЕДИНЕНИЕ

СОЕДИНЕНИЕ

Нетрудно веточке согнуться, наклониться

И оказать гостеприимство соловью,