Вера Павлова - Стихотворения Страница 39

На том берегу речи…

Интерпоэзия, 2009 N2

От автора

Это — стихи о поэзии. Некоторые поэты с пренебрежением относятся к стихам о стихам. Но для меня они всегда были очень важны. Не так давно вышел мой сборник “На том берегу речи”, в нем — более трехсот таких стихотворений. Боюсь, что мне достанется…

отблески на кафелетени на стенеавтобиографиюдиктовали мневыводи отличницав тереме-тюрьметысячестраничнуюзаписку предсме

Вот и у него пробиваетсяседина. Касаюсь висков —и сердце молоком обливается,вышибает пробки сосков.Расскажи, не бойся, кириллица,человеческим языком,как кормильца кормит кормилицанежности сухим молоком!

Женщина — подстрочник,мужчина — перевод,Бог — первоисточник.Вот!

столько написатьс клавиатуры стерласьдаже буква ы

Ребенок, на радость материнаучившийся выговаривать “р”,эмигрант, с продавцом в супермаркетепреодолевший языковый барьер, —восторженно, бойко, старательно…Так в кукольные временаАдам давал нарицательные,Ева — собственные имена.

Настройщика вызывали?Ключ, колок, камертон.Нагрузка на раму рояля —около десяти тонн.Изучена нехитрая наука,жесты точны.О тяжесть ожидания звукалопнувшей струны!

Не слов булыжники ворочаю,но, балерина у станка,оттачиваю многоточия,качаю мышцы языка,пуантами стопу коверкаю.Ты мной довольна, Анна П.?Балетный класс, большое зеркало,battement tendu jeté frappé.

Я хотя бы тем права,что под силу мнепятизначные словаскладывать в уме,а сорвавшиеся с губ,как с карниза — шасть! —возводить в квадрат и в куб,в столбик умножать.

Молчанья золотоискатели,минутной стрелочники стрелки,мои любимые писатели —Г.А. Печорин, И.П. Белкин.О, дайте мне немного временидопеть лирическим сопраносожженную главу “Карениной”и Байронова “Дон Жуана”!

А ты уверена? Видишь ли, муза,писать, а тем паче печатать виршиеще стыдней, чем выбрасывать мусорв контейнер, в котором роется нищий.Ну чем ему у нас поживиться?Осколки, обрывки, очистки, огрызки,в коробке — кусок недоеденной пиццы,в бутылке — глоток недопитого виски.

Дудочка и подростковая прыть.Уголь и жало.Муза, о чем мне с тобой говорить?Ты не рожала.

Обсуждать листаемоеполуполномочья.П. — езда в незнаемоеэлектричкой, ночью,со стекла стирающаятени рощ и кровель,сонный взгляд читающего,пишущего профиль.

Работать над текстами? — Нет, смыватьс них околоплодные кровь и слизь,поплакать, в чистое запеленать —и с глаз долой, чтоб над ними тряслиськормилицы, мамки и няньки — те,кто им заменит гулящую мать,кто будет над гулящей в темнотебеспомощной книгой ночей не спать.

В долг, но без возвратаи без разрешеньямною были взятына вооруженьеритмы — у считалок,рифмы — у дразнилок,точность — у гадалок,бойкость — у копилок.

Каждое хорошее стихотворениесодержит в равных доляхдиктант, изложение, сочинениеи пометки красным на полях.Сторукая, многоочитая,грамматика, приемная мать,скажи — искусство перечитыватьсродни искусству воскресать?

Ты филолог, я логофил.Мне страшна твоя потебня.Можешь по составу чернилвоскресить из мертвых меня?Для чего в тетради простойпрописи выводит рука,если из любой запятойне выводится ДНК?

Приватная помойка у забора,общественная свалка у реки…Когда б вы знали, из какого сорарастут у нас в деревне сорняки!

Закорючки молний над заливом —так звезда автографы дает,так поэт сравнением красивымубивает впечатленье влет.

Одной любовью жива,другие напрочь забыв,одни и те же словапою на разный мотив —то баховский, то блатной.Ложатся один в один,как Хасбулат удалойна американский гимн.

Любишь книги и женщин,и книги больше, чем женщин.А я — женщина-книга,и женщина больше, чем книга.Повсюду твои закладки,твои на полях пометки.Раскрой меня посередке,перечти любимое место.

Счастье — сытость души.Любованием сыт,тсс, стишок, не дыши —мой единственный спит.

Последователи? Потомки?Заградотряд:в упор расстреляют,когда поверну назад.

а этот стишокзаписывать не будуоставлю себе

Новый Журнал, 2006 N243

Жилплощадь — площадь жил,покровов, мышц, костей.Гостиниц старожилуже не ждет гостей.Куда он не спешит?Откуда он идет?Скитальцу всюду скит.Бродяге всюду брод.

Роман журавля и синицы —предмет обсужденья ворон.Нью-Йорк никогда не снится,поскольку он сам — сон,приснившийся Семирамиде.Синица, душа моя,что можно во сне увидетьв объятиях журавля? —Море.

Поэт и чернь? Поэт и Черни,“Искусство беглости”. Кудабежать от любопытной черни,от неизбежного стыда,что недоучены этюды,что парок бабьи пересудыпереорут высокий суд,суть приговора переврут?Я лягу в Новом Ветроградена дно небес, на берег вод,и белый голубя пометпометит две строки в тетради:какая скука, Боже мой,писать онегинской строфой!

Москва — Нью-Йорк

Однофамилица

Новый Мир, 2010 N9

Тоска по родине? По родненьким,по рыбакам и огородникам,юродивым и греховодникам,отличникам и второгодникам,по неугодным и угодникам,по замордованным и модникам…По родине? — Тоска по родненьким,голодной памяти колодникам.

Мешаешь читать — не тикай,история! Ни кровинкив лице, освещённом книгой,как факелом керосинки.Далёкая канонада,подробные письма с фронта,которые на день — на дваобогнала похоронка.

Молитвами истеки.Поэта похорони.Остались одни стихи.Стихи остались одни.Сидят по лавкам, галдят.Девятый день напролётватага бойких цитаттычется в мёртвый живот.

Откашляюсь, спою вторым сопранострадальцу Со святыми упокой.Скажи: незаживающая ранакогда-нибудь затянется землёй?Не плакать бы, подумать бы, понять бы,куда ведёт подземный крестный ход?Не зажило ни до, ни после свадьбы.Скажи: до воскресенья заживёт?

Пир горой небесным лакрофагам —три жены оплачут твой уход.Замужем за смертью третьим браком,знаю: смерть развод не признаёт.Миша умер, Миша умер, Мишаумер. Златоуст, жарптицелов,я была тебе одной из бывшихжён. Но не бывает бывших вдов.

В четверть силы, вполнакала —еле-еле душа в теле.Уронила, потеряла,не заметила потери,не оплакала утраты(вполнакала, в четверть силы),не вскричала: стой, куда ты?Без гостинца отпустила.

Откупаться от мёртвых слезами,поцелуями — от живых,по субботам заглядывать к маме,наедаться за семерых.Подожди — горячо. Не горчит ли?Это папа солил грибы.Откупаться от Бога молитвой.И стишатами — от судьбы.

Мужская линия: никотини водка. Сдаётся мне —из папиных предков ни одинне умер в трезвом уме.А я ни капли в рот не беруи, чокаясь молоком,знаю, что в трезвом уме умру,но, может быть, не в своём.

Кому мы нужны, ненаписанной книги герои,кому мы нужны, прихлебатели и дармоеды,матросы страны, не имеющей выхода к морю,пилоты страны, не имеющей выхода к небу?Но нам иногда кое-кто доверяет потомков.О, как мы умеем беречь невесомое тельце!Кому мы нужны, ненадёжных, запутанных, ломкихвоздушных путей и подземных распутий путейцы?

продаётся родинапианиночёрное потёртоедве педалитолько что настроенострой не держитсто рублей измайловосамовывоз

Граждане Соединённых Штатов,знаете, как мы живём в России? —словно в ожиданье результатовбиопсии.Станет ли диагнозом угроза?Верить ли растерянной гадалке,просыпающейся от наркозана каталке?

Маленькое затишье,и снова воет в трубестрах, в котором боишьсяпризнаться даже себе.Ветер, ветер в ответеза то, что страшно хрупкбиочень крупные дети,крошечные старики.

На родину! На свет, на запах,на звук застольных песен дружных,с пригоршнею ключей от замковпесочных, снежных и воздушных, —хлебнуть молчанья проливного,разжиться гречневою речьюв беличьих домиках Кускова,в скворечниках Замоскворечья.

Лицом к лицу лица не… Дальнозоркость.Надень очки для чтенья — и увидишь:пушистые ресницы поредели,у глаз проклёвываются морщины,горчит улыбка, губы стали мягче,понятливей, послушней, благодарней…Спокойной ночи! Ничего не бойся!Целебней не бывает поцелуев,чем эти, — перед сном, в очках для чтенья.

Весело, нежно, пылкопускаю себя в распыл.Сердце моё — копилка,которую ты разбил.Надолго ли нам хватитрассыпавшихся монет,пёстрых коротких платьев,ласк, снов, рифм, слёз, книг, зим, лет?

Ты нежный, я очень нежная.Мне так хорошо с тобою,что кажется: жги меня, режь меня —я не почувствую боли.Так ласковы эти свидания,так лакомы любельки эти,что кажется: убивай меня —я не почувствую смерти.

засыхала на корнюмандрагоройлопотала инженютонкогорлойпро гражданскую войнупела второйцеловала простынюна которой

Дочки-матери на деньги,на кому-помыть-посуду,на простудишься-надень-ка,будешь-ужинать-не-буду.Почему-пиджак-прокурен?Что-сказал-эндокринолог?Мой язык литературен,твой — проколот.

тихо колышетсяколыбельв розе закрывшейсядремлет шмельспит аки пьяницав луже дождьгде ж она шляетсянаша дочь

Открыть. Досаду превозмочь.Наполнить чайник доверху.Удочерить родную дочьтруднее, чем детдомовку.Зачем она всё время врёт?Зачем, моя хорошая,всё делаешь наоборот,так на меня похожая?

Долги небесам отдашь ли,расходы им возместишь ли,поэт, не идущий дальшекоротеньких восьмистиший,подслушанных в детских, в спальнях,записанных без помарки,доверчивых и нахальных,как белки в Центральном парке?

Уже дальнозорка. Ещё легка.Уже плаксива. Ещё тонкорука.Ещё могла бы родить сынка.Уже могла бы баловать внука.Ещё как раз, хотя и впритык,четыре узких свадебных платья.Ещё показываю язык.Уже догадываюсь о расплате.

Тебе я больше не кормилица —забудь о птичьем молоке.Сама себе однофамилица,обложку глажу по щеке.Тебя не первую кормила яи отнимала от груди…Распространённая фамилия.Однофамильцев — пруд пруди.

Солнечное сплетение