Сергей Есенин - Полное собрание стихотворений Страница 39

Другие редакции

Темна ноченька, не спится,Выйду к речке на лужок.Распоясала зарницаВ темных волнах поясок.На бугре береза-свечкаВ ярких перьях серебра.Выходи, мое сердечко,Слушать песни гусляра.Залюбуюсь, загляжусь лиНа девичью красоту,А пойду плясать под гусли,Так сорву твою фату.Уведу тебя под склоныВ шелкопряные поля.Ой ли гусли-самозвоны,Псалмопенья ковыля.

Троицыно утро, утренний канон,В роще по березкам зычный перезвон.

Тянется деревня с праздничного сна,В благовесте ветра хмельная весна.

Пойте в чаще, птахи, я вам подпою,Похороним вместе молодость мою.

Нонче на закате с Божьего крыльцаСтану к аналою подле молодца.

Батюшкина воля, матушкин приказ,Горе да кручина повенчают нас.

Ах, развейтесь кудри, обсекись коса,Без любви погинет девичья краса.

Троицыно утро, утренний канон,В роще по березкам зычный перезвон.

Задымился вечер,Дремлет кот на брусе.Кто-то помолился:«Господи Исусе».

Полыхают зори,Курятся туманы.Над резным окошкомЗанавес багряный.

Вьются паутиныС золотой повети.Где-то мышь скребетсяВ затворенной клети…

У лесной поляны —В свяслах копны хлеба.Ели, словно копья,Уперлися в небо.

Закадили дымомПод росою рощи.В сердце почиваютТишина и мощи.

Пойду в скуфейке, светлый инок,Степной тропой к монастырям;Сухой кошель из хворостинокПовешу за плечи к кудрям.Хочу концы твои измерить,Родная Русь, я по росеИ в счастье ближнего поверитьНа взбороненной полосе.Иду. В траве звенит мой посох,В лицо махает шаль зари;Сгребая сено на покосах,Поют мне песни косари.Глядя за кольца лычных прясел,Одной лишь грезой мыслю я:Счастлив, кто жизнь свою украсилТрудом земного бытия.С улыбкой радостного счастьяИду в другие берега,Вкусив бесплотного причастья,Молясь на копны и стога.

Как покладинка лег через ровЗвонкий месяц над синью холмов.Расплескалася пегая мгла,Вижу свет голубого крыла.Снова выплыл из ровных долинОтчий дом под кустами стремнин.И обветренный легким дождем,Конским потом запах чернозем.Здесь все так же, как было тогда,Те же реки и те же стада…Только ивы над красным бугромОбветшалым трясут подолом.Знаю я, не приснилась судьбеПесня новая в тихой избе,И, как прежде, архангельский ликВеет былью зачитанных книг.Тихо, тихо в божничном углу,Месяц месит кутью на полу…И тревожит лишь помином тишьИз запечья пугливая мышь.

Нощь и поле, и крик петухов…С златной тучки глядит Саваоф.

Расплескалася пегая мгла,Вижу свет голубого крыла.

Тихо выплыл из ровных долинОтчий дом под кустами стремнин,

И, обветренный легким дождем,Конским потом запах чернозем.

Здесь все так же, как было тогда,Те же реки и те же стада.

Только ивы над красным бугромОбветшалым трясут подолом.

Кто-то сгиб, кто-то канул во тьму,Уж кому-то не петь на холму.

Мирно грезит родимый очагО погибших во мраке плечах.

Тихо, тихо в божничном углу,Месяц месит кутью на полу…

Но тревожит лишь помином тишьИз запечья пугливая мышь.

Песня, луг, реки затоны,—Эта жизнь мне только снится.Свет от розовой иконыНа златых моих ресницах.

Пусть не я тот нежный отрок,В плеске крыльев голубиных.Сон мой радостен и кротокНа руках твоих невинных.

Мне не нужен вздох могилы,Слову с тайной не обняться.Научи, чтоб можно былоНикогда не просыпаться.

Алый мрак в небесной черниНачертил пожаром грань.Я пришел к твоей вечерне,Полевая глухомань.

Ой, легка моя кошница,А глаза синее дня.Знаю, мать-земля черница,Все мы – тесная родня.

Разошлись мы в даль и шириПод лазоревым крылом.Но сзовет нас из псалтыриЗаревой заре псалом.

И придем мы с земляникой,Очертивши темью даль,У полей родного ликаПозабыть свою печаль.

Дождик мокрыми метлами чиститИвняковый помет по лугам.Плюйся, ветер, охапками листьев,Я такой же, как ты, хулиган.

Я люблю, когда синие чащи,Как с тяжелой походкой волы,Животами, листвой хрипящими,По коленкам марают стволы.

Вот оно, мое стадо рыжее!Кто ж воспеть его лучше мог?Вижу, вижу, как сумерки лижутСледы человечьих ног.

Тогда видишь, как клен без оглядкиВыходит к стеклу болотИ клененочек маленький маткеДеревянное вымя сосет.

Сыпь, гармоника,– скука, скука…Гармонист пальцы льет волной.Пей со мною, паршивая сука,Пей со мной!

Излюбили тебя, измызгалиНевтерпеж.Что ж ты смотришь синими брызгами,Или в морду хошь!?

В огород бы тебя, на чучело,Пугать ворон!До печенок меня замучилаСо всех сторон!

Я с тобою из женщин не с первою —Много вас!Но с такою, как ты, стервоюЛишь в первый раз!

Сыпь, гармоника, сыпь, моя частая,Пей, выдра, пей!Мне бы лучше вон ту, сисястую,—Она глупей.

И чем дальше, тем звонче,То здесь, то там…Я с собой не покончу,Иди к чертям!

К вашей своре собачьейПора б простыть!..Дорогая, я плачу…Прости, прости!

Повстанцы

I

Еще закон не затвердел,Страна шумит, как непогода.Хлестнула дерзко за пределНас отравившая свобода.

Россия! Сердцу милый край!Душа сжимается от боли.Петушье пенье, песий лайУж десять лет не слышит поле.

Уж десять лет наш тихий бытУтратил мирные глаголы.Как оспой, ямами копытИзрыты пастбища и долы.

Немолчный топот, громкий стон,Визжат тачанки и телеги.Ужель я сплю и вижу сон,Что с копьями со всех сторонНас окружают печенеги.

Не сон! Не сон! Я вижу въявьНичем не усыпленным взглядомКак, лошадей пуская вплавь,Отряды скачут за отрядом.

Куда они? И где война?Степная рекь не внемлет слову.Не знаю, светит ли лунаИль всадник обронил подкову.Все спуталось. Но понял взор:Страну родную в край от края,Огнем и саблями сверкая,Междуусобный рвет раздор.

II

Кто милость сильных не искал,Тот шел всегда напропалую.Мой поэтический запалЯ чту, как вольность удалую.Украйна! Страшный чудный звон.В деревьях тополь, в цветь подснежник.Откуда закатился он,Тебя встревоживший мятежник?

Задорный гений! Он меняВлечет по всей своей фигуре.Он, ловко вспрыгнув на коня,[Лет<ит?>]

Но что там за туманной дрожью?То ветер ли колышет рожьюИль движется людская рать,Ужель проснулось ЗапорожьеОпять на ляхов, воевать,Ужели голос прежней славыРасшевелил былую СечьПрямым походом на Варшаву,Чтоб победить иль всем полечь,Иль татарвы набег свирепыйОпять стране наносит брешь,Или в видении МазепаБежит со шведом за рубеж?Ни то – ни это.Страшный год,Год восемнадцатый в исторьи.Тогда маячил пулеметЧуть не на каждом плоскогорьи,И каждое почти селоС другим селом войну вело.Здесь в схватках, зверски оголтелых,Рубили красных, били белыхЗа провиантовый грабеж,За то, чтоб не топтали рожь.………………………………………Крестьяне! Да какое ж делоКрестьянам в мире до войны.Им только б поле их шумело,Чтобы хозяйство было цело,Как благоденствие страны.Народ невинный, добродушный,Он всякой власти непослушный,Он знает то, что город – плут,Где даром пьют, где даром жрут,Куда весь хлеб его везут,Расправой всякою грозя,Ему не давши ни гвоздя.

Плач несознательный досаден,Не славят музы голос бед.Из меднолающих громадинСалют последний даден, даден,Того, кто жил – уж больше нет.

Его уж нет, кто шел со славой,За счастье угнетенных масс,Кто речью гордой, чуть картавой,Как сокрушающею лавой,Вселенную до недр потряс…

Была пора жестоких лет,Нас пестовали злые лапы.На поприще крестьянских бедЦвели имперские сатрапы.Монархия! Зловещий смрад!Веками шли пиры за пиром,И продал власть аристократПромышленникам и банкирам.Народ стонал, и в эту жутьСтрана ждала кого-нибудь.И он пришел.Он мощным словомПовел нас всех к истокам новым.Он нам сказал: «Чтоб кончить муки,Берите всё в рабочьи руки.Для вас спасенья больше нет,Как ваша власть и ваш Совет».И мы пошли, пошли к той цели,Куда глаза его глядели,Пошли туда, где видел онОсвобожденье всех племен…И вот он умер.Плач досаден.Не славят музы голос бед.Из меднолающих громадинСалют последний даден, даден,Того, кто спас нас – больше нет.

Еще закон не отвердел,Страна шумит, как непогода.Хлестнула дерзко за пределНас отравившая свобода.

Россия! Сердцу милый край!Душа сжимается от боли.Уж сколько лет не слышит полеПетушье пенье, песий лай.

Уж сколько лет наш тихий бытУтратил мирные глаголы.Как оспой, ямами копытИзрыты пастбища и долы.

Немолчный топот, громкий стон,Визжат тачанки и телеги…Ужель я сплю и вижу сон,Что с копьями со всех сторонНас окружают печенеги?

Не сон! Не сон! Я вижу въявь,Ничем не усыпленным взглядом,Как, лошадей пуская вплавь,Отряды скачут за отрядом.

Куда они? И где война?Степная водь не внемлет слову.Не знаю, светит ли луна

Иль всадник обронил подкову…Все спуталось. Но понял взор:Страну родную в край от края,Огнем и саблями сверкая,Междуусобный рвет раздор.…………………………………….……………………………………..Россия! Страшный чудный звон!В деревьях – березь, в цветь – подснежник.Откуда закатился он,Тебя встревоживший мятежник?

Ученый бунтовщик, он в кепи,Вскормлённый духом чуждых стран,С лицом киргиз-кайсацкой степиГлядит, как русский хулиган.

Сей образ, вольностью воспетый,И скажем,Чтоб кто не вспылил:Хоть не всегда, но есть портреты,В которых он поэтам мил.

Таких мы любим.Ну, а в общемСерьезной славы не потопчем.

Суровый гений, он меняВлечет не по своей фигуре,

Он не садился на коняИ не летел навстречу буре.

Сплеча голов он не рубил,Не обращал в побег пехоту.Одно в убийстве он любил —Перепелиную охоту.

Для нас условен стал герой.Мы любим тех, что в черных масках,А он с сопливой детворойЗимой катался на салазках.

И не носил он тех волос,Что льют успех на женщин томных,—Он с лысиною, как поднос,Глядел скромней из самых скромных.

Застенчивый, простой и милый,Он вроде сфинкса предо мной.Я не пойму, какою силойСумел потрясть он шар земной?Но он потряс …………………………………………Шуми и вей,Крути свирепей, непогода,Смывай с несчастного народаПозор острогов и церквей.

Была пора жестоких лет,Нас пестовали злые лапы.На поприще крестьянских бедЦвели имперские сатрапы.

Монархия! Зловещий смрад!Веками шли пиры за пиром,И продал власть аристократПромышленникам и банкирам.Народ стонал, и в эту жутьСтрана ждала кого-нибудь.И он пришел……..…………………………………….Он мощным словомПовел нас всех к истокам новым.

Он нам сказал:«Чтоб кончить муки,Берите все в рабочьи руки.Для вас спасенья больше нет —Как ваша власть и ваш Совет».

И мы пошли под визг метели,Куда глаза его глядели,

Пошли туда, где видел онОсвобожденье всех племен…

……………………………………..……………………………………..

И вот он умер.Плач досаден.Не славят Музы голос бед.Из меднолающих громадинСалют последний даден, даден,Того, кто спас нас,Больше нет.

Его уж нет!А те, кто вживе,А те, кого оставил он,Страну в бушующем разливеДолжны заковывать в бетон.

Для них не скажешь:«Ленин умер!»Их смерть к тоске не привела…

Еще суровей и угрюмейОни творят его дела.

1

За поёмами УлыбышаКружат облачные вентери.Закурилася ковыльницаПодкопытною танагою.

Ой, не зымь лузга-заманницаЗапоршила переточины,—Подымались злы татаровеНа зарайскую сторонушку.

Задрожали губы Трубежа,Встрепенулись очи-голуби,И укромы крутоборыеПосолонью зачаведели.

Не ждала Рязань, не чуялаА и той разбойной допоти,Под фатой варяжьей засынькойКоротала ночку темную.

Не совиный ух защурился,И не волчья пасть осклабилась,—То Батый с холма ЧурилковаПоказал орде на зарево.

Как взглянули звезды-ласточки,Загадали думу-полымя:Штой-то Русь захолынулася?Аль не слышит лязга бранного?

Щебетнули звезды месяцу:«Ай ты, Божие ягнятище!Ты не мни траву небесную,Перестань бодаться с тучами.

Подыми-ка глазы-угольяНа святую Русь крещеную,Да позарься в кутомарии,Что там го́рами ерошится?».

Как взглянул тут месяц с привязи,А ин жвачка зубы вытерпла,Поперхнулся с перепужиныИ на землю кровью кашлянул.

Ой, текут кровя сугорами,Стонут пасишные пажити,Разыгрались злы татарове,Кровь полониками черпают.

Впереди ль сам хан на выпячиНа коне сидит улыбистоИ жует, слюнявя бороду,Кус подохлой кобылятины.

Говорит он псиным голосом:«Ой ли, титники братанове,Не пора ль нам с пира-пображниНастремнить коней в Московию?»

2

От Ольги до Швивой ЗаводиЗнают песни про Евпатия.Их поют от белой вызнатиДо холопного сермяжника.

Хоть и много песен сложено,Да ни слову не уважено,Не сочесть похвал той удали,Не ославить смелой доблести.

Вились кудри у Евпатия,В три ряда на плечи падали.За гленищем ножик сеченыйПодпирал колено белое.

Как держал он кузню-крыницу,Лошадей ковал да бражничал,Да пешнёвые угориныДвумя пальцами вытягивал.

Много лонешнего смолотаВ закромах его затулено.Только нет угожей засыньки,Чернокосой побеседнушки.

Не одна краса-зазнобушкаВпотайную по нем плакала,Не один рукав молодушекОт послезья продырявился.

Да не любы, вишь, удаломуЭти всхлипы серых журушек,А мила ему зазнобушка,Што ль рязанская сторонушка.

3

Как гулял ли, хороводничалУдалой-те добрый молодецИ Ольгу́ ли волноватуюВ молоко парное вспенивал.

Собирались злы татарове,На Москву коней шарахали.Собегалися бояровеНа кулажное устанище.

Наряжали побегушника,Уручали серой грамотой:«Ты беги, буди, детинушка,На усуду свет Евпатия».

Ой, не колоб в поле котитсяНа позыв колдуньи с Шехмина,—Проскакал ездок на ПилевоДа назад опять ворочает.

Крутозыбы волны белые,Далеко их видно по лугу.Так и мечутся, яруютсяУкусить седое облако.

Подскакал ездок ко берегу,Тянет поводы на быстрицу,Да не лезет конь в сумятицу,В две луны подковы вытянув.

Как слезал бегун, задумывал:«Ай, с чего же речка пенится?Нет ни чичерного сиверка,Ни того ль лесного шолоха».

4

Да вставал тут добрый молодец,Свет Евпатий Коловратович,Выходил с воды на посолонь,Вытирался лопушиною.

Утихала зыбь хлябучая,Развивались клубы пенные,И надводные коряжиныПо-лягвачьему пузырились.

А и крикнет побегушниче:«Ой ты, лазушновый баторе!..Ты беги, померяй силушкуЗа Рязанью над татарами».

5

На узёмном погорелищеЗа Коломной бабы хныкают.В хомутах и наколодникахПовели мужей татаровья.

Хлыщут потные погонщики,Подгоняют полонянников,По пыжну путю-дороженькеСтавят вехами головушки.

У загнетки неба синегоОблака горят, поленища,На сухменьи ель-ухватищеПламя-полымя ворочает.

Не кухта в бору замешкаласьИ не лышник чешет бороду,Ходит Спасе, Спас-угодничеСо опущенной головушкой.

Отворялась Божья гридницаКосятым окном по нудышу,Выходила ТроеручицаНа крылечко с горней стражею.

И шумнула мать пелеганцу:«Ой ты, сыне мой возлюбленный,Помути ты силу вражию,Соблюди Урусь кондовую».

Не убластилося Батыю,Не во сне ему почуялось,Наяву ему предвиделось —Дикомыти рвут татаровье.

Повернул коня поганищеНа застепное пристанище,За пожнёвые утырины,На укрепы ли козельские.

Ой, бахвалятся провытникиБез уёму, без попречины.За кого же тебя пропили,Половецкая любовница?

6

У Палаги-шинкачерихиНа меду вино развожено.Корачевые кумашницыРушниками занавешаны.

Не облыжники пеняются,Не кусомни-поминушники,—Соходилися товарищиСвет хороброго Евпатия.

Говорит-гудит детинушка:«Ой ли, други закадышные,Не пора ль нам тыквы-головыПопытать над ятаганами?

Не назря мы, чай, за пожнямиСолнце стрелами утыкали,Не с безделья в стены райскиеДва окошка пробуравили».

Не загулины кувекали,Не тетерники скликалися,А удалые головушкиС просулёнами прощалися.

Плачут засыньки по дружникам,По Евпатию ль все Ольговичи.Улетают молодикочиВо погоню на потравников.

Ой, не суки в тыне щенятсяПод козельскими корягами,Налетала рать Евпатия,Сокрушала сыть поганую.

Защемило сердце Батыя,Хлябушиной закобонилось.Не рязанцы ль встали мертвыеНа угубу кроволитную?

7

А на райских пашнях побрани —Спорит идолище с Господом:«Ты отдай победу выкрому,Правоверу мусульманину».

Говорит Господь узывчиво:«Ай ты, идолище черное,У какой ты злюки-материТитьку-вишенье высасывал?»

Бьются соколы-дружинники,А не знают волю сполову.Как сидеть их белым душенькамВ терему ли, в саде райскоем.

Стонет идолище черное,Брови-поросль оторачает.Как кипеть ли злым татаровьям —Во смоле, котлах кипучиих.

Скачет хан на бела батыря,С губ бежит слюна капучая.И не меч Евпатий вытянул,А свеча в руках затеплилась.

Не березки-белолипушкиИз-под гоноби подрублены,Полегли соколья-дружникиПод татарскими насечками.

Не карачевое гульбище,Не изюм-кутья поминная —Разыгрались злы татаровья,Кровь полониками черпают.

Возговорит лютый ханище:«Ой ли, черти-куралесники,Отешите череп батыряЧто ль на чашу на сивушную».

Уж он пьет не пьет, курвяжится,Оглянётся да понюхает:«А всего ты, сила русская,На тыновье загодилася»._________ От Ольги до Швивой ЗаводиЗнают песни про Евпатия.Их поют от белой вызнатиДо холопного сермяжника.

1912. В<еликий> пост

Стихотворения на случай