Джеймс Джойс - Стихотворения Страница 4

XV

Очнись от грез, душа моя,                   Стряхни дремоту и воспряньОт снов любви и забытья                   В рассветную, лесную рань.

Восхода теплые огни                   Рассеяли туман седой:Взгляни, как зыблются они                   На паутине золотой.

Все сокровенней и нежней                   Звенят бубенчики весны,И голоса лукавых фей                   (Неисчислимые!) слышны.

XVI

О cool is the valley now           And there, love, will we goFor many a choir is singing now           Where Love did sometime go.And hear you not the thrushes calling,           Calling us away?О cool and pleasant is the valley           And there, love, will we stay.

XVI

В долине той сейчас прохлада…           Любимая, уйдемТуда, где ждать любви не надо,           Где будем мы вдвоем.Ты слышишь? все дрозды в округе           Поют о ней —О той стране, где нет разлуки…           Уйдем скорей!

XVII

Because your voice was at my side           I gave him pain,Because within my hand I had           Your hand again.

There is no word nor any sign           Can make amend —He is a stranger to me now           Who was my friend.

XVII

Чтоб руки милые вернуть           И голос твой,Я сердце друга уязвил           Обидой злой.

Ни словом, ни мольбой урон           Не поправим:Тот, кто был другом для меня,           Стал мне чужим.

XVIII

О sweetheart, hear you           Your lover's tale;A man shall have sorrow           When friends him fail.

For he shall know then           Friends be untrueAnd a little ashes           Their words come to.

But one unto him           Will softly moveAnd softly woo him           In ways of love.

His hand is under           Her smooth round breast;So he who has sorrow           Shall have rest.

XVIII

Внемли, дорогая,           Печали моей:Горька человеку           Потеря друзей.

Он чует, он слышит           Измену в словах,И дружба былая           Развеяна в прах.

Но кто-то к нему           Прильнет в этот часИ тихо утешит           Сиянием глаз.

Грудь горлинки нежной           Он тронет рукой;И скорбное сердце           Обрящет покой.

XIX

Be not sad because all men           Prefer a lying clamour before you:Sweetheart, be at peace again —           Can they dishonour you?

They are sadder than all tears;           Their lives ascend as a continual sigh.Proudly answer to their tears:           As they deny, deny.

XIX

Не огорчайся, что толпа тупиц           Вновь о тебе подхватит лживый крик;Любимая, пусть мир твоих ресниц           Не омрачится ни на миг.

Несчастные, они не стоят слез,           Их жизнь, как вздох болотных вод, темна…Будь гордой, что б услышать ни пришлось:           Отвергнувших — отвергни их сама.

XX

In the dark pinewood           I would we lay,In deep cool shadow           At noon of day.

How sweet to lie there,           Sweet to kiss,Where the great pine forest           Enaisled is!

Thy kiss descending           Sweeter wereWith a soft tumult           Of thy hair.

O, unto the pinewood           At noon of dayCome with me now,           Sweet love, away.

XX

Я бы хотел,           Чтоб мы были одниВ чаще сосновой,           В прохладной тени.

Чтоб целоваться там           Сладко, без словВ храме сосновом,           Меж темных стволов.

Чтоб с поцелуями           Падала наГубы мои —           Твоих прядей волна.

Что же мы медлим?           Там сосны и тишь…Что ты мне шепчешь?           О чем говоришь?

XXI

He who hath glory lost nor hath           Found any soul to fellow his,Among his foes in scorn and wrath           Holding to ancient nobleness,That high unconsortable one —His love is his companion.

XXI

Кто славы проворонил зов           И друга обрести не смог,Тот средь толпы своих врагов,           Как древний идол, одинок,Стоит, угрюм и нелюдим —Его любовь повсюду с ним.

XXII

Of that so sweet imprisonment           My soul, dearest, is fain —Soft arms that woo me to relent           And woo me to detain.Ah, could they ever hold me there,Gladly were I a prisoner!

Dearest, through interwoven arms           By love made tremulous,That night allures me where alarms           Nowise may trouble usBut sleep to dreamier sleep be wedWhere soul with soul lies prisoned.

XXII

Мой ангел, этот нежный плен           Прохладных рук твоих…Клянусь, я б отдал всё взамен           Ревнивой власти их,Я б счастлив был такой тюрьмой,О сторож неусыпный мой!

Когда, с моими сплетены,           Ладони их дрожат,Я забываю злые сны           И будней мелкий ад,В ту ночь блаженную спеша,Где душу сторожит душа.

XXIII

This heart that flutters near my heart           My hope and all my riches is,Unhappy when we draw apart           And happy between kiss and kiss;My hope and all my riches — yes! —And all my happiness.

For there, as in some mossy nest           The wrens will divers treasures keep,I laid those treasures I possessed           Ere that mine eyes had learned to weep.Shall we not be as wise as theyThough love live but a day?

XXIII

Твое сердечко — мотылек,           Порхающий у губ моих, —Несчастен, если одинок,           Блажен, прильнув ко мне на миг;Все, чем на свете я богат, —Мой хрупкий, мой бесценный клад!

Как в мягком гнездышке вьюрок           Свои сокровища хранит,Так я, не ведая тревог,           Не чая будущих обид,Вложил последний золотник —В любовь, живущую лишь миг.

XXIV

Silently she's combing,           Combing her long hair,Silently and graciously,           With many a pretty air.

The sun is in the willow leaves           And on the dappled grassAnd still she's combing her long hair           Before the lookingglass.

I pray you, cease to comb out,           Comb out your long hair,For I have heard of witchery           Under a pretty air,

That makes as one thing to the lover           Staying and going hence,All fair, with many a pretty air           And many a negligence.

XXIV

Медленно она чешет           Длинные косы свои…Солнце блестит на ивах           И на ресницах травы.

А она все чешет и чешет           Волосы, не спеша,В зеркало томно глядя,           Гребнем о шелк шурша.

Ах, отложи свой гребень,           Дай волосам покой! —Видишь, застыл влюбленный           В оторопи колдовской,

Заворожен движеньем           Плавной руки твоей,Взмахом ресниц небрежным,           Темным сдвигом бровей.

XXV