Всеволод Князев - Стихи. Посмертное издание Страница 4

«Когда она коснется губ – мне чудятся мелодии органа…»

Когда она коснется губ – мне чудятся мелодии органа,И песни дальние, и яркость алых роз…И в миг любовь моя, как гроздья маков, пьяна,И на щеках страстей пурпурные румяна,Которые не смыть струям обильным слез…

Но слезы просятся… Ужель в огне влюбленномМне жаль умерших грез лазурной чистоты?..Нет, нет, не надо их!.. Здесь, в храме озаренномОдною ей, одной ей освященном, –Так много, – пьяной, пусть, – но вечной красоты!..

«В моем саду опавшие сирени…»

В моем саду опавшие сирени,В моем саду поблекших роз кусты;От них ползут», причудливые тени,—И отражаешься и движешься в них ты…Вот, вот пришла,— ты всходишь на ступени…Тепло я чувствую магической черты…О, подойди! Дай мне обнять колени!..Исчезла… Нет… О, блеклые цветы!

«У меня на душе беспросветная осень…»

У меня на душе беспросветная осень…Облетели душистые грезы — цветы…И брожу я один среди дремлющих сосен.Им одним доверяя осколки мечты…Может быть, и вернется ко мне солнце весен,Может быть, и рассеется мрак пустоты.Я не знаю… Теперь на душе моей осень —И не любишь меня, и не веришь мне ты…

РОНДО. «На небесах в тревоге затаенной…»

На небесах в тревоге затаеннойПолзет рой туч, как сонм угрюмо-сонный.Одетых в мантии и куколи, черниц…Передо мной встает ряд бледных лиц.Ряд позабытый мною, разлюбленный…

Но ты пришла… И я душой влюбленнойНе вижу тьмы… Все тучи пали ниц…И я, и ты с красой твоих ресниц —На небесах.

И с тучами к твоим ногам склоненный,Клянусь,— я твой, в пыл битвы увлеченный,Пред пышным блеском царских багряниц,Недвижимый среди тиши гробниц,И к Вышнего престолу вознесенный,На небесах!..

«Я иду к какой-то мрачной тайне…»

Я иду к какой-то мрачной тайне,Я не знаю сам – куда иду…Счастье все случайней и случайней,Песни все бледнее и печальней, –И чего-то я напрасно жду…

Жду и жду, и сам чего не знаю…То ловлю далекую звезду,То горю, горю, и не сгораю,То люблю, то с злобой проклинаю,И куда-то все иду, иду…

«Мы встретились с нею в вагоне…»

Мы встретились с нею в вагоне, –В вагоне мы встретились с ней…А после на белом балконе,Где близко колонна к колонне, –Среди пышноцветных аллей…

Мы встретились с нею два раза,—Два раза мы встретились с ней…Два глаза, два глаза, два глазаМне ярче топаза, алмазаИ всех драгоценных камней!

«К Тебе, Господи, я с молитвою…»

К Тебе, Господи, я с молитвою…Прости все мои согрешения,Сохрани и услышь в час моления,В час моления перед битвою…

На Тебя одного уповаю я –Днем томительным, ночью радостной,Днем и ночию с мукой сладостной,Как свеча, пред Тобой сгораю я…

«Утром ранним, ранним утром…»

Утром ранним, ранним утромБудто нежным перламутромВся усеяна земля…В это утро нас здесь двое,—Я и ты, мое былое,Ты и я…

Мы так близко, мы так близко…Ты мой остов обелиска, —Обелиска бытия,Что судьба создать стремитсяК той поре, как закатитсяСолнце для меня…

«Мне грустно… Я один, я здесь совсем один…»

Мне грустно… Я один, я здесь совсем одинС своей тоской, с своим прошедшим счастьем…Кипучая толпа с безумным сладострастьемНе для меня, – я здесь совсем один…

Один, как порванной струны последний звук,Один, как стон в душе живой когда-то…Здесь, без отца, без матери, без брата –Мой грустный стих – не песни светлой звук…

Нет, счастья нет в ликующей толпе,Ни в блеске ярких роз, ни в вихре наслажденья, –Я чувствую его в молитвенном забвеньеСредь милых и родных, не слыша о толпе…

«Белые стены… длинные корридоры…»

Белые стены… длинные корридоры,Больничные халаты, и люди, как тени,Я и одни мои мечты—узоры.Мои мечты—узоры, мои сирени…

Захочу — и будут мои мечты прекрасны,Захочу — и будут алмазные взоры…Над одними мечтами, над одними не властныБелые стены, длинные корридоры…

М. А. К-НУ. «Я приеду… войду с синим лацканом…»

Я приеду… войду с синим лацканомВ его комнату, полную книг…Сяду в кресло – быть может, обласканнымА быть может, и нет… В один мигВсё мне скажут глаза, осененныеКружевами прошедших минут…Разлюбившие или влюбленные –Они мне никогда не солгут….Не солгут… и покорны и ввереныОбаянью ожившего сна,Можем снова найти рай потерянный,Рай при смутном мерцаньи окна.

«В черной шляпе, в черной шляпе, в длинной шляпе с перьями…»

В черной шляпе, в черной шляпе, в длинной шляпе с перьями —Она вся была созвучье с древними поверьями…

Каждый миг казалось, выйдут в кринолинах дамы…Выйдут в танце, выйдут в танце из ста­ринной рамы…

В платьях белых, в платьях черных, в платьях темносиних,И она там будет первой, первой там среди них…

С ее шляпой, с ее шляпой, с длинной шляпой с перьями —Я стал близок с солнцем, с солнцем, с райскими преддверьями!

РОНДО. (К серебряной свадьбе отца с матерью)

В ноябре над землею серебряный свет…С ним прекрасным, с ним лунным так нежно одетБелый сад белым снегом… Печали,Что так долго весенними днями сжималиМое сердце, ушли… Их уж нет…

Я люблю, я влюблен в этот тихий ответВсем прошедшим мечтам… В пасторалиМожно плакать о них… Но едва лиВ ноябре!

Двадцать пять, то угрюмых, то ласковых летОт огней послесвадебных белых карет —Пусть прошли, пусть, как миг, пробежали…В ярком золоте, в бронзе лазурные дали!..Каждый год им пьянящий, как солнце, приветВ ноябре!

«Когда к черным и белым клавишам…»

Когда к черным и белым клавишамПрикоснутся твои милые пальцы,И сыграешь ты всем окружающимПозабытые старые вальсы, –Я в восторге, глаза затуманившем,У изгиба останусь рояли,Для тебя все забывшим, оставившимИ влюбленным в твои печали…И когда со светом растаявшимТы и все вы уйдете куда-то, –Я губами к милым мне клавишамПрипаду до луны заката…

«Я снова влюблен!.. Это так смешно…»

Я снова влюблен!.. Это так смешно…Ах, мне кажется, это не может быть…Но вот смотрю в книгу, смотрю в окно,И не могу забыть, и не могу забыть…

На улице грязно, фонари горят,Но, как никогда, улицы полны…И все на меня смотрят, и все говорят:«Вот и Вы влюблены, вот и Вы влюблены!..»

Вот я еду к нему, лацкан синий надев,Вот его дом, вот его окно…Говорю кому-то: «здравствуйте», не разглядев…Как все смешно, как это все смешно!..

«Как я любил, как я люблю короткие встречи…»