Михаил Кузмин - Параболы (Стихотворения 1921-1922) Страница 4

Кто прокричал: "Безумье"?!

Сахары дыханье,

Пахнув, велело

Запыхавшейся Эхо

Прохрипеть на "любовь" - "смерть".

Глухие волны глухому небу

Урчали; "Безумье!"

Душа моя, душа моя!

Утром рано ты вставала,

Умывалась и молилась,

И за дело принималась,

Не томясь и не грустя.

Рай в земле ты узнавала.

Как небес высоких милость,

Веселила тебя малость,

Словно малое дитя.

И младенчески ты знала,

Что всему свое довлеет

И сплетается согласно

Дней летучих хоровод,

Что весной снега играют,

Летом ягода алеет,

Что в плоде осенне-красном

Спеет Богу зрелый год.

Крылатая свирель поет!

Небесный узор,

Земная ткань.

Забудь укор,

Человеком встань!

Крылатая свирель поет!

Кто прокричал: "Безумье"?!

Подними лиловые веки, Федра!

Взгляни на круглое солнце, Федра!

Печени моей не томи, Федра!

Безумная царица, знаешь,

Что отражаешь

Искривленным зеркалом?

Что исковеркало

Златокосмого бога образ?

Солнце - любовь!!

Любовью зиждется мир.

Любящий, любовь и любимый

Святая Троица!

Она созидает,

Греет и освещает,

Святит и благословляет,

Но собери самовольно

Лучи в магический фокус

Страсти зеркала,

И палящую кару,

Гибель Икара,

Пожар Гоморры

Получишь в отплату!

Горе! Горе!

Зачем же тусклый и тягостный облак

Застилает и мои глаза?

Гроза

Гудит в беспросветных недрах:

Федра! Федра! Федра!

Узкобедрый отрок,

Бодрый хранитель,

Может быть, Вилли Хьюз,

Гонец крылатый,

Флорентийский гость,

Где ты летаешь,

Забыв наш союз,

Что не отгонишь

Веянья чумного

Древних родин?

Ты - бесплодный,

Ты - плодоносный,

Сеятель мира,

Отец созданий,

По которым томятся сонеты Шекспира.

Покой твой убран,

Вымыт и выметен,

Свеча горит,

Стол накрыт.

- Любящий, любовь и любимый

Святая Троица,

Посети нас,

И ветер безумной Федры

Да обратится

В Пятидесятницы вихрь вещий!

Май 1921

VI. ВОКРУГ

468

Любовь чужая зацвела

Под новогоднею звездою,

И все ж она почти мила,

Так тесно жизнь ее сплела

С моей чудесною судьбою.

Достатка нет - и ты скупец,

Избыток - щедр и простодушен.

С юницей любится юнец,

Но невещественный дворец

Любовью этой не разрушен.

Пришелица, войди в наш дом!

Не бойся, снежная Психея!

Обитель и тебе найдем,

И станет полный водоем

Еще полней, еще нежнее.

1921

469. А. Д. РАДЛОВОЙ

Как птица, закликать и биться

Твой дух строптивый не устал.

Все золотая воля снится

В неверном отблеске зеркал.

Свои глаза дала толпе ты

И сердце - топоту копыт,

Но заклинанья уж пропеты

И вещий знак твой не отмыт.

Бестрепетно открыты жилы,

Густая кровь течет, красна.

Сама себя заворожила

Твоя "Вселенская весна".

Апрель 1921

470, ПОРУЧЕНИЕ

Если будешь, странник, в Берлине,

у дорогих моему сердцу немцев,

где были Гофман, Моцарт и Ходовецкий

(и Гете, Гете, конечно),

кланяйся домам и прохожим,

и старым, чопорным липкам,

и окрестным плоским равнинам.

Там, наверно, все по-другому,

не узнал бы, если б поехал,

но я знаю, что в Шарлоттенбурге,

на какой-то, какой-то штрассе,

живет белокурая Тамара

с мамой, сестрой и братом.

Позвони не очень громко,

чтоб она к тебе навстречу вышла

и состроила милую гримаску.

Расскажи ей, что мы живы, здоровы,

часто ее вспоминаем,

не умерли, а даже закалились,

скоро совсем попадем в святые,

что не пили, не ели, не обувались,

духовными словесами питались,

что бедны мы (но это не новость:

какое же у воробьев именье?),

занялись замечательной торговлей:

все продаем и ничего не покупаем,

смотрим на весеннее небо

и думаем о друзьях далеких.

Устало ли наше сердце,

ослабели ли наши руки,

пусть судят по новым книгам,

которые когда-нибудь выйдут.

Говори не очень пространно,

чтобы, слушая, она не заскучала.

Но если ты поедешь дальше

и встретишь другую Тамару

вздрогни, вздрогни, странник,

и закрой лицо свое руками,

чтобы тебе не умереть на месте,

слыша голос незабываемо крылатый,

следя за движеньями вещей Жар-Птицы,

смотря на темное, летучее солнце.

Май 1922

471. РОЖДЕСТВО

Без мук Младенец был рожден,

А мы рождаемся в мученьях,

Но дрогнет вещий небосклон,

Узнав о новых песнопеньях.

Не сладкий глас, а ярый крик

Прорежет темную утробу:

Слепой зародыш не привык,

Что путь его подобен гробу.

И не восточная звезда

Взвилась кровавым метеором,

Но впечатлелась навсегда

Она преображенным взором.

Что дремлешь, ворожейный дух?

Мы потаенны, сиры, наги...

Надвинув на глаза треух,

Бредут невиданные маги.

Декабрь 1921

472. ЗЕЛЕНАЯ ПТИЧКА

В ком жив полет влюбленный,

Крылато сердце бьется,

Тех птичкою зеленой

Колдует Карло Гоцци.

В поверхности зеркальной

Пропал луны топаз,

И веется рассказ

Завесой театральной.

Синьоры, синьорины,

Места скорей займите!

Волшебные картины

Внимательней смотрите!

Высокие примеры

И флейт воздушный звук

Перенесут вас вдруг

В страну чудесной веры,

Где статуи смеются

Средь королей бубновых,

Подкидыши найдутся

Для приключений новых...

При шелковом шипеньи

Танцующей воды

Певучие плоды

Приводят в удивленье.

За розовым плюмажем

Рассыпалась ракета.

Без масок мы покажем

Актера и поэта,

И вскроем осторожно

Мечтаний механизм,

Сиявший романтизм

Зажечь опять возможно.

И сказки сладко снятся

Эрнеста Амедея...

Родятся и роятся

Затея из затеи...

Фантазия обута:

Сапог ей кот принес...

И вдруг мелькнет твой нос,

О, Доктор Дапертутто!

1921

473-475. АНГЛИЙСКИЕ КАРТИНКИ

(Сонатина)

а) ОСЕНЬ

Бери, Броун! бритвой, Броун, бряк!

Охриплый флейтист бульк из фляг.

Бетси боится бегать в лес.

В кожаной куртке курит Уэлс.

Стонет Томми на скрипке.

Облетели липки...

Простите, прогулки!

Простите, улыбки!

В неметеном дому

Шаги - гулки,

Спущен флаг...

К чему?

Джин, Броун! Джигу, Броун! У дров дремать.

Постным блином поминать покойную мать.

Что нам до Уэлса, что до Бетси?

Будет пора дома насидеться.

В смятых шляпках торчат ромашки,

По площади плоско пляшут бумажки...

Бодрись, Броун, Бомбейский князь!

Не грянь в грязь.

Фонарь... Что такое фонарь?

Виски, в висок ударь!

Ну!

"Пташечки в рощице славят согласно

Все, что у Пегги приятной прекрасно!"

Морской черт,

Не будь горд!

Я самому лорду

Готов дать в морду.

"Лишь только лен, мой лен замнут,

Слезы из глаз моих побегут".

б) ИМЕНИНЫ

Алисы именины,

Крыжовенный пирог,

В гостиной - пол-куртины,

Кухарка сбилась с ног.

Саженный мореходец

Краснеет до рыжа.

Ну-ну, какой народец:

Зарежет без ножа!

Бульдог свирепо скачет

И рвется из окна.

Хозяйка чуть не плачет,

Соседка смущена.

- Нелепо в Пикадилли

Болтаться целый день.

"Зачем не приходили

Вчера вы под сирень?"

- Алисин нынче праздник,

Кладите потроха!

"Хоть вы большой проказник,

Но я вас... ха, ха, ха!"

Ах, вишни, вишни, вишни

На блюдцах и в саду.

- Я, может быть, здесь лишний,

Так я тогда уйду.

- О нет! - ликуют ушки.

Веселый взгляд какой!

И поправляет рюшки

Смеющейся рукой.

в) ВОЗВРАЩЕНИЕ

Часы буркнули "бом!"

Попугай в углу "каково!"

Бабушка охнула "Джо!"

И упала со стула.

Малый влетел, как шквал,

Собаку к куртке прижал,

Хлопнул грога бокал,

Дом загудел, как улей.

Скрип, беготня, шум,

Трубки, побитый грум,

Рассказы, пиф-паф, бум-бум!

Господи Иисусе!

Нелли рябая: "Мам,

Я каморку свою отдам.

Спать в столовой - срам:

Мальчик-то не безусый".

Гип-гип, Вест-Индия!!

1922

476

У печурки самовары,

Спит клубком сибирский кот.

Слышь: "Меркурий" из Самары

За орешником ревет.

Свекор спит. Везде чистенько.

Что-то копоть от лампад!

"Мимо сада ходит Стенька".

Не пройтиться ли мне в сад?

Круглы сутки все одна я.

Расстегну тугой свой лиф...

Яблонь, яблонька родная!

Мой малиновый налив!

Летом день - красной да долгий.

Пуховик тепло томит.

Что забыла там, за Волгой?

Только теткин тошный скит!

1921

477

На площадке пляшут дети.

Полон тени Палатин.

В синевато-сером свете

Тонет марево равнин.

Долетает едкий тмин,