Иннокентий Анненский - Стихотворения 1906-1915 годов Страница 4

Утро

Эта ночь бесконечна была,Я не смел, я боялся уснуть:Два мучительно-черных крылаТяжело мне ложились на грудь.

На призывы ж тех крыльев в ответТрепетал, замирая, птенец,И не знал я, придет ли рассвет,Или это уж полный конец…

О, смелее… Кошмар позади,Его страшное царство прошло;Вещих птиц на груди и в грудиОтшумело до завтра крыло…

Облака еще плачут, гудя,Но светлеет и нехотя тень,И банальный, за сетью дождя,Улыбнуться попробовал День.

Желание

Когда к ночи усталой рукойДопашу я свою полосу,Я хотел бы уйти на покойВ монастырь, но в далеком лесу,

Где бы каждому был я слугаИ творенью господнему друг,И чтоб сосны шумели вокруг,А на соснах лежали снега…

А когда надо мной зазвонитМедный зов в беспросветной ночи,Уронить на холодный гранитТалый воск догоревшей свечи.

В дороге

Перестал холодный дождь,Сизый пар по небу вьется,Но на пятна нив и рощТочно блеск молочный льется.

В этом чаяньи утраИ предчувствии морозаКак у черного костраМертвы линии обоза!

Жеребячий дробный бег,Пробы первых свистов птичьихИ кошмары снов мужичьихПод рогожами телег.

Тошно сердцу моемуОт одних намеков шума:Все бы молча в полутьмуУводила думу дума.

Не сошла и тень с земли,Уж в дыму овины тонут,И с бадьями журавли,Выпрямляясь, тихо стонут.

Дед идет с сумой и бос,Нищета заводит повесть:О, мучительный вопрос!Наша совесть… Наша совесть…

В открытые окна

Бывает час в преддверьи сна,Когда беседа умолкает,Нас тянет сердца глубина,А голос собственный пугает,

И в нарастающей тениЧерез отворенные окна,Как жерла, светятся одни,Свиваясь, рыжие волокна.

Не Скуки ль там Циклоп залегОт золотого зноя хмелен,Что, розовея, уголекВ закрытый глаз его нацелен?

Ванька-ключник в тюрьме

Крутясь-мутясь да сбилисяЖелты пески с волной,Часочек мы любилися,Да с мужнею женой.

Ой, цветики садовыеДа некому полить!Ой, прянички медовые!Да с кем же вас делить.

А уж на что уважены:Проси — не улечу,У стеночки посажены,Да не плечо к плечу.

Цепочечку позваниватьПродели у ноги,Позванивать, подманивать«А ну-тка, убеги!»

А мимо птицей мечетсяЗлодей — моя тоска…Такая-то добытчица,Да не найти крюка?!

Ветер

Люблю его, когда сердит,Он поле ржи задернет флеромИль нежным летом бороздитВолну по розовым озерам;

Когда грозит он кораблюИ паруса свивает в жгутья;И шум зеленый я люблю,И облаков люблю лоскутья…

Но мне милей в глуши садовТот ветер теплый и игривый,Что хлещет жгучею крапивойПо шапкам розовым дедов.

Второй фортепьянный сонет

Над ризой белою, как уголь волоса,Рядами стройными невольницы плясали,Без слов кристальные сливались голоса,И кастаньетами их пальцы потрясали…

Горели синие над ними небеса,И осы жадные плясуний донимали,Но слез не выжали им муки из эмали,Неопалимою сияла их краса.

На страсти, на призыв, на трепет вдохновеньяБраслетов золотых звучали мерно звенья,Но, непонятною не трогаясь мольбой,

Своим властителям лишь улыбались девы,И с пляской чуткою, под чашей голубой,Их равнодушные сливалися напевы.

Девиз Таинственной похож…

Девиз Таинственной похожНа опрокинутое 8:Она — отраднейшая ложьИз всех, что мы в сознаньи носим.

В кругу эмалевых минутЕе свершаются обеты,А в сумрак звездами блеснутИль ветром полночи пропеты.

Но где светил погасших ликОстановил для нас теченье,Там Бесконечность — только миг,Дробимый молнией мученья.

Двойник

Не я, и не он, и не ты,И то же, что я, и не то же:Так были мы где-то похожи,Что наши смешались черты.

В сомненьи кипит еще спор,Но, слиты незримой четою,Одной мы живем и мечтою,Мечтою разлуки с тех пор.

Горячешный сон волновалОбманом вторых очертаний,Но чем я глядел неустанней,Тем ярче себя ж узнавал.

Лишь полога ночи немойПорой отразит колыханьеМое и другое дыханье,Бой сердца и мой и не мой…

И в мутном круженьи годинВсе чаще вопрос меня мучит:Когда наконец нас разлучат,Каким же я буду один?

Который?

Когда на бессонное ложеРассыплются бреда цветы,Какая отвага, о боже,Какие победы мечты!..

Откинув докучную маску,Не чувствуя уз бытия,В какую волшебную сказкуВольется свободное я!

Там все, что на сердце годамиПугливо таил я от всех,Рассыплется ярко звездами,Прорвется, как дерзостный смех…

Там в дымных топазах запястийТак тихо мне Ночь говорит;Нездешней мучительной страстиОгнем она черным горит…

Но я… безучастен пред неюИ нем, и недвижим лежу…. . . . . . . .На сердце ее я, бледнея,За розовой раной слежу,

За розовой раной тумана,И, пьяный от призраков взорЧитает там дерзость обманаИ сдавшейся мысли позор.. . . . . . .

О царь Недоступного Света,Отец моего бытия,Открой же хоть сердцу поэта,Которое создал ты я.

Мухи как мысли

Я устал от бессонниц и снов,На глаза мои пряди нависли:Я хотел бы отравой стиховОдурманить несносные мысли.

Я хотел бы распутать узлы…Неужели там только ошибки?Поздней осенью мухи так злы,Их холодные крылья так липки.

Мухи-мысли ползут, как во сне,Вот бумагу покрыли, чернея…О, как, мертвые, гадки оне…Разорви их, сожги их скорее.

Ненужные строфы

Нет, не жемчужины, рожденные страданьем,Из жерла черного метала глубина:Тем до рожденья их отверженным созданьямМне одному, увы! известна лишь цена…

Как чахлая листва, пестрима увяданьемИ безнадежностью небес позлащена,Они полны еще нелепым ожиданьем,Но погребальная свеча уж зажжена.

Без лиц и без речей разыгранная драма:Огонь под розами мучительно храним,И светозарный бог из черной ниши храма…

Он улыбается, он руки тянет к ним,И дети бледные Сомненья и ТревогиИдут к нему приять пурпуровые тоги.

Поэзия

Над высью пламенной СинаяЛюбить туман Ее лучей,Молиться Ей, Ее не зная,Тем безнадежно горячей,

Но из лазури фимиама,От лилий праздного венца,Бежать… презрев гордыню храмаИ славословие жреца,

Чтоб в океане мутных далей,В безумном чаяньи святынь,Искать следов Ее сандалийМежду заносами пустынь.

У гроба