Юлия Друнина - Стихотворения (1970–1980) Страница 4

1971

ЛЮБОВЬ

Опять лежишь в ночи, глаза открыв,И старый спор сама с собой ведешь.Ты говоришь:— Не так уж он красив!А сердце отвечает:— Ну и что ж!

Все не идет к тебе проклятый сон,Все думаешь, где истина, где ложь…Ты говоришь:— Не так уж он умен!А сердце отвечает:— Ну и что ж!

Тогда в тебе рождается испуг,Все падает, все рушится вокруг.И говоришь ты сердцу:— Пропадешь!А сердце отвечает:— Ну и что ж?

1971

«Мне дома сейчас не сидится…»

Мне дома сейчас не сидится,Любые хоромы тесны.На крошечных флейтах синицыТоропят походку весны.

А ей уже некуда деться,Пускай с опозданьем — придет!…Сегодня на речке и в сердцеВдруг медленно тронулся лед.

1971

«Ко всему привыкают люди…»

Ко всему привыкают люди —Так заведено на земле.Уж не думаешь как о чудеО космическом корабле.

Наши души сильны и гибки —Привыкаешь к беде, к войне.Только к чуду твоей улыбкиНевозможно привыкнуть мне…

1971

СТАРАЯ ПЕСНЯ

Осветилось лицоБезразличное мне, —Словно лампочку кто-тоЗажег в глубине.Этот промелькСкрываемого огня,Эта старая песняВолнует меня,Потому что сама яПыталась не разОт любимого скрытьПолыхание глаз.А теперь,На тебя посмотрев,Не пойму,Для чего я гасила себя,Почему?Нет прекрасней,Чем робкой влюбленности свет,Если даже глазаНе зажгутся в ответ…

1971

СЛАЛОМ

Искры солнца и снега,Спуск извилист и крут.Темп, что надо, с разбегаНаши лыжи берут.

Вновь судьба мне послалаСтрасть, сиянье, полет.А не поздно ли — слалом?А не страшно — о лед?..

Напружинено тело,Каждый мускул — стальной.И плевать я хотела,Что стрясется со мной!

1971

«Теперь не умирают от любви…»

Теперь не умирают от любви —Насмешливая трезвая эпоха.Лишь падает гемоглобин в крови,Лишь без причины человеку плохо.

Теперь не умирают от любви —Лишь сердце что-то барахлит ночами.Но «неотложку», мама, не зови,Врачи пожмут беспомощно плечами:«Теперь не умирают от любви»…

1971

ТОСТ

Бывает в людях качество одно,Оно дано им или не дано —Когда в горячке бьется пулемет,Один лежит, другой бежит вперед.

И так во всем, и всюду, и всегда —Когда на плечи свалится беда,Когда за горло жизнь тебя возьмет,Один лежит, другой бежит вперед.

Что делать? Видно, так заведено…Давайте в рюмки разольем вино,Мой первый тост и мой последний тостЗа тех, кто в полный поднимался рост!

1971

ПРИМОРСКИЙ РОМАНС

Снег на пальмах. Пирсы побелели.На ступеньках набережной лед.Капитан в негнущейся шинелиУ причала, как мальчишка, ждет.

Утром в рейс. И надо бы, пожалуй,Капитану отдохнуть сейчас.Но, быть может, подойдет к причалуЖенщина с морщинками у глаз.

Только это сбудется едва ли…Поздно. Зажигаются огни.И вздыхают девочки в курзале —Ждут героев гриновских они.

А герою никого не надо,Он не может думать ни о ком,Кроме женщины с несмелым взглядомИ московским милым говорком.

Гуще снег. Гудят суда в тумане.На ступеньках нарастает лед.Девочки грустят о капитане,Капитан о той, что не придет…

1972

ГОРОДСКОЙ РОМАНС

Отчего взгрустнулось, в самом деле?Непонятно это ей самой…Женщина с тетрадками в портфелеЕдет на троллейбусе домой.

В магазине делает покупки —Дети, муж, забот полным-полно.Капитан в качающейся рубкеВсе забыл, наверное, давно.

Да и помнить что? Ночные доки,Рев прибоя, мокрый парапет,Поцелуй, как обморок, глубокий,Да ее испуганное «нет!»…

Спросит сын: — С тобою все в порядке?Скажет дочь: — Ты странная у нас! —…Проверяет школьные тетрадкиЖенщина с морщинками у глаз.

Улыбнется детям через силу,А морщинки возле глаз видней…Неужели это вправду было,Неужели это было с ней?

1972

«Прощай, командир…»

Прощай, командир.Уходи из вагона.— Пора! — говорит проводник.Я ласково руку кладу на погоны:— Чего головою поник?

Целую холодные сжатые губыДа ежик колючих волос.…Заплачут ветров исступленные трубы,«Прощай!» — закричит тепловоз.

Прощай же! Я жизни ничьей не разрушу…(Как сложно устроен наш мир!)Ты — сильный.О слабых подумаем душах…Пора уходить, командир!

Ну, вот и конец…Вот и сдвинута глыба.Боль позже очнется в груди…Прощай, командир, и скажи мне «спасибо»За этот приказ «уходи».

1972

ПЛАСТИНКА

И тембр, и интонацию храня,На фоне учащенного дыханьяМой голос, отсеченный от меня,Отдельное начнет существованье.

Уйду… Но, на вращающийся кругПоставив говорящую пластмассу,Меня помянет добрым словом друг,А недруг… недруг сделает гримасу.

Прекрасно, если слово будет жить,Но мне, признаться, больше греет душуНадежда робкая, что, может быть,И ты меня надумаешь послушать…

1972

ДРУНЯ

«Друня» — уменьшительная форма от древнеславянского имени «Дружина».

Это было в Руси былинной,В домотканый сермяжный век:Новорожденного ДружинойСветлоглазый отец нарек.В этом имени — звон кольчуги,В этом имени — храп коня,В этом имени слышно:— Други!Я вас вынесу из огня!

Пахло сеном в ночах июня,Уносила венки река.И смешливо и нежно«Друня»Звали девицы паренька.Расставанье у перелаза,Ликование соловья…Светлорусы и светлоглазыБыли Друнины сыновья.

Пролетали, как миг, столетья,Царства таяли, словно лед…Звали девочку Друней дети —Шел тогда сорок первый год.В этом прозвище, данном в школе,Вдруг воскресла святая Русь,Посвист молодца в чистом поле,Хмурь лесов, деревенек грусть.В этом прозвище — звон кольчуги,В этом прозвище — храп коня,В этом прозвище слышно:— Други!Я вас вынесу из огня!

Пахло гарью в ночах июня,Кровь и слезы несла река,И смешливо, и нежно «Друня»Звали парни сестру полка.Точно эхо далекой песни,Как видения, словно сны,В этом прозвище вновь воскреслиВдруг предания старины.В этом прозвище — звон кольчуги,В этом прозвище — храп коня,В этом прозвище слышно:— Други!Я вас вынесу из огня!

1972

«Шелестят осины надо мною…»

Шелестят осины надо мною,Желтый лист приклеился к плечу…Знаю, что высокою ценоюЗа любую радость заплачу.

Паучок спланировал на платье,Оборвалась паутинки нить…Что цена мне? Я из тех, кто платит —Только было бы за что платить…

1972