Борис Гребенщиков - Тексты песен БГ Страница 4

Он играет им всем,

Ты играешь ему,

Ну а кто здесь сыграет тебе?

Он играет им всем,

Ты играешь ему

Так, позволь, я сыграю тебе.

Зеленая лампа, и грязный стол, и правила над столом,

Сторож Сергеев глядит в стакан и думает о былом.

Но вот приходят к нему друзья, прервав его мыслей ход,

Быстро вливают портвейна литр сторожу прямо в рот.

Друзья пришли к нему неспроста, пройдя не одну версту.

Они желают видеть его на боевом посту.

И сторож Сергеев, прервав свой долг, ловит беседы нить.

И ставит стулья друзьям своим, поскольку им негде пить.

И он говорит с ними до утра, забыв обойти свой двор.

Он пьет, не глядя совсем на дверь, куда мог забраться вор.

Но ночь проходит, приходит день, как в мире заведено,

И сторож Сергеев упал под стол, допив до конца вино.

Зеленая лампа горит чуть-чуть, сменщик уж час как здесь.

А сторож Сергеев едва встает, синий с похмелья весь.

И он, трясясь, выходит за дверь, не зная еще куда,

Желает пива и лечь поспать скромный герой труда.

Крылья сломались, когда еще воздух был пуст.

Кто мог сказать ему, что за плечами лишь груз?

Кто мог что-то сказать ему, мы знали, что он впереди.

И шепнул ему вслед: "Лети, мой ангел, лети."

Мальчик, похожий на мага, слепой, как стрела,

Девственность неба разрушивший взмахом крыла.

И когда все мосты обратились в прах, и пепел покрыл пути,

И шепнул ему вслед: "Лети, мой ангел, лети."

Я знаю все, что было со мной,бог на моей стороне,

И все упреки в том, что я глух, относятся не ко мне,

Ведь я слышу вокруг миллион голосов,

Но один, как птица в горсти.

И я сжимаю кулак: "Лети, мой ангел, лети."

Какие нервные лица - быть беде.

Я помню, было небо - я не помню где.

Мы встретимся снова, мы скажем: "Привет!."

В этом есть что-то не то,

И рок'н'ролл мертв, а я еще нет,

Рок'н'ролл мертв, а я еще нет.

И те, кто нас любят, смотрят нам вслед,

Рок'н'ролл мертв, а я пока еще нет.

Отныне время будет течь по прямой.

Шаг - вверх, шаг - вбок, их мир за спиной.

Я сжег их жизнь как ворох газет,

Остался только грязный асфальт и то,

Что рок'н'ролл мертв, а я еще нет,

Рок'н'ролл мертв, а я еще нет.

И те, что нас любят, смотрят нам вслед.

Рок'н'ролл мертв, а я пока еще нет.

Локоть к локтю, кирпич в стене.

Мы стояли слишком гордо, мы платим втройне:

За тех кто шел с нами, за тех кто нас ждал,

За тех, кто никогда не простит мне то,

Что рок'н'ролл мертв, а я еще нет,

Рок'н'ролл мертв, а я ...

И те, что нас любят, смотрят нам вслед.

Рок'н'ролл мертв, а я ...

Трачу свое время,

Трачу свой последний день,

Но что мне делать еще,

Ведь я люблю тебя.

Твой ангел седлает слепых коней

У твоего крыльца,

И ради него ты готова на все,

Но ты не помнишь его лица,

А он так юн и прекрасен собой,

Что это похоже на сон.

И ваши цепи - как колокола,

И сладок их звон.

Трачу свое время,

Трачу свой последний день,

Но что мне делать еще,

Ведь я люблю тебя.

А мальчики в коже ловят свой кайф,

И девочки смотрят им вслед.

И странные птицы над ними кружат,

Названья которым нет.

И я надеюсь, что этот пожар

Выжжет твой дом дотла.

И на прощанье я подставлю лицо

Куску твоего стекла.

Трачу свое время,

Трачу свой последний день,

Но что мне делать еще,

Ведь я люблю тебя.

Каждый из нас знал, что у нас

Есть время опоздать и опоздать еще,

Но выйти к победе в срок.

И каждый знал, что пора занять место,

Но в кодексе чести считалось существенным

Не приходить на урок.

И только когда кто-то вышел вперед,

И за сотни лет никто не вспомнил о нем,

Я понял - небо становится ближе

С каждым днем.

Мы простились тогда на углу всех улиц,

Свято забыв, что кто-то смотрит нам вслед.

Все пути начинались от наших дверей,

Но мы только вышли, чтобы стрельнуть сигарет.

И эта долгая ночь была впереди,

Я был уверен, что мы никогда не уснем,

Но знаешь - небо становится ближе

С каждым днем.

Сестра моя, куда ты смотрела, когда восход

Встал между нами стеной?

Знала ли ты, когда ты взяла мою руку,

Что это случится со мной?

И ты можешь идти и вперед, и назад,

Взойти, упасть и снова взойти звездой,

Но только пепел твоих сигарет

Это пепел империй, и это может случиться с тобой.

И голоса тех богов,что верят в тебя,

Еще звучат, хотя ты тяжел на подъем,

Но, знаешь, небо становится ближе,

Слышишь, небо становится ближе,

Смотри, небо становится ближе

С каждым днем.

Мы сдвинемся с места

При счете один, два, три.

Мы будем смотреть снаружи

На голых женщин внутри.

Как странно быть вертикальным

При этом тяжелом труде.

Но все, что может спасти меня

Это немного солнца в холодной воде.

Когда матросы падают в море,

Они помнят свою страну.

У капитанов есть мостик,

И ми легче идти ко дну.

Но даже если забраться на мачту,

Став ближе к Полярной звезде,

Все, что может спасти морехода

Это немного солнца в холодной воде.

И все трамваи идут на север,

Где всегда бушует метель.

И их колеса режут асфальт,

И в каждом стоит постель.

Но мы остаемся здесь

Так же, как и везде,

Внося в свою жизнь элементы Фри-джаза

В виде солнца в холодной воде.

Я думаю, ты не считал себя богом,

Ты просто хотел наверх.

Резонно решив, что там темней, чем внизу.

И мне любопытно, как ты себя чувствуешь там теперь,

Теперь, когда все бревна в твоем глазу.

Ты смеялся в лицо, ты стрелял со спины,

Ты бросал мне песок в глаза,

Ты создал себе карму на десять жизней вперед.

Ты думал, что если двое молчат,

То и третий должен быть за,

Забыв уточнить, чем ты зашил ему рот.

Теперь пора нам прощаться, но я не подам руки,

Мне жаль тебя, но пальцы твои в грязи.

И мне наплевать, как ты будешь жить

У витой тобой реки

И что ты чувствуешь в этой связи.

Ты жил, продавая девственницам свой портрет по рублю в полчаса,

Тот, что я написал тебе позавчера.

Ты кричал о ветрах, но горе тому,

Кто подставил тебе паруса,

Ведь по стойке смирно застыли твои флюгера.

И ты флейтист - но это не флейта неба,

Это даже не флейта земли.

Слава богу, что ты не успел причинить вреда.

Ведь я говорил, что они упадут, и они тебя погребли,

Небес без дождя не бывало еще никогда!

Не жди от меня прощенья, не жди от меня суда,

Ты сам свой суд, ты сам построил тюрьму.

Но ежели некий ангел случайно зайдет сюда,

Я хотел бы знать

Что ты ответишь ему?

Этот ласковый взгляд из-под темных очков...

Эта темная кожа его пиджаков...

Это я снова пою для тех, кто пришел нам помочь

И вывести нас из этих зыбучих песков.

И я пел десять лет и, наконец,

Стал известным лицом в кругу друзей.

Но видит бог - я устал быть подпольным певцом.

И боги спускаются к нам, дыша дорогим коньяком,

Чтобы все рассмотреть, отнестись с пониманием

И выяснить - кто я такой?

Кто ты такой, чтобы мне говорить,

Кто я такой?

И я знаю сценарий почти наизусть:

Он выслушает нас и выскажет грусть

О том, что все не так.

И он подумает, как нам помочь.

И я пою для него, хотя сегодня же ночью

Он смоет вином всю память о нас.

А дома меня ждет дочь.

И я пел для таких уже не раз и не два,

И я знаю, что все, что они говорят - слова.

Но в стену бить головой - занятье не хуже других,

А иначе зачем мне дана моя голова?

Но кто ты такой, чтобы мне говорить,

Кто я такой?

Я знал ее с детских лет,

Я помню все, как будто вчера:

Я не помню отца, но мать была очень добра.

И все, что в жизни случилось не так

Немытую посуду и несчастливый брак

Ее мать вымещала по вечерам,

Глядя в телевизор, глядя в телевизор,

Глядя в телевизор...

Нам тридцать пять на двоих,

Мы не спускаем с друг друга глаз.

С обеих сторон все кажется в первый раз.