Александр Гейман - Стихи и поэмы Страница 4

В небе парусней и белей, И призывнее парусов, И, как в небе воздушный змей, Детских горсточка голосов.

С крыши в небо мой первый шаг,Бросит камешек малыш так, И бегут по воде круги, И, запрятанный за черту, Золотящий под шаг ступень,И ступень, и еще одну,Называет мои шаги Кто-то, ставший на высоту.

Лучик чертит черту перил, Ветер за руку ухватил, И невиданная сама За мной следует вышина.

Эта лестница в глубину...

5-11.07.82

x x x

Какой луны я ни касаюсь, Какой звезде ни ворожу, Я лишь тебя понять пытаюсь И лишь тебя, как Бога, жду.

Весенней полночью цветочной Или в промозглый плеск дождя Мой неизменный, одиночный Дозор напрасен - нет тебя.

А там и день,- и то же днями,Они пусты, лишь груз забот, Как гордо вскинутое знамя, Проносит мимо пешеход.

Мир огражден нуждой простою. Так, может быть, твои пути Неуместимы - за чертою, Которую не перейти?

Но нет,- тебе дано явиться, Стопой опавшие листы Примять и в водах отразиться,Но ты не то,- так что же ты?

Ты Бог? Ты музыка? Едва ли. Но ты близка и ты сродни, От той же ласки и печали И то же чудо, что они.

Твой образ, милый и неясный, Твой свет средь будней на земле И ободренье в миг ненастный Как след дыханья на стекле.

Какое обрести рожденье, Каких веков какую речь Познать тебе в благодаренье И именем каким облечь?

Пустыни ль Азии измерить Китайским шелковым путем, Слагать ли саги - иль в пещере Спасаться майи в слове "Ом"?

Иль посредине царств великих Держать во взглядах тысяч глаз Венец верховного владыки И все отвергнуть - как соблазн?

Я так и делаю - да сгинет! И мира вещего душа Лучится небом лунно-синим И золотая хороша.

Да, так красиво. Но свиданья, Но осязаемого днесь Мне не дано,- лишь только знанье И упованье, что ты есть.

И если я тебя встречаю, Как между нами повелось,В тех, может быть, долинах рая, Где лишь беспамятно я гость,

То просыпаюсь - и тоскую, И вновь утешен, и вхожу Не отстраняясь в жизнь мирскую, Но лишь тебя, как Бога, жду.

25.02.1992

x x x

Луна и ветер - вот и сказка. Пустыня ночи не пуста,По ней крадется зевота, К прохожим подступает с лаской И тянет сонных к топи вязкой Под байки баюна-кота. Кот с зевотой во сне из топят: Они их сновиденья копят, А после делят в тишине: Вон то - тебе, а это - мне. Потом колоду достают И дуются на сны в картишки; Баюн, конечно, первый плут, А зевота - второй плутишка. Недолго дружба - вот уж вопли, Дерутся, кровь из носу, сопли, Визжат, сошлись на кулаках,И высоко летят над ночью Мяуканье и шерсти клочья И застревают в облаках.

Меж тем в полночных чердаках, Домком закрывши, домовые, Ныряют в щели духовые, Во три погибели ползут, На теплых кухоньках вылазят И по кастрюлям безобразят, Что повкуснее, то крадут, А после в спальные идут И женок, спящих на спине, Легонько тискают. Оне, Проснувшись, будят мужика, Что пьяно давит храпака. Жена его трясет, ругает, А он в ответ только моргает, Он пуще прежнего храпит И дела делать не хотит.

Но слышны скрежеты ночные,Уж это, верно, водяные - Водопроводно-трубяные Застряли где-нибудь в кранах; А все их понт - ходить в штанах: Штаны за трубы зацепляют И вой и грохот вызывают. Эй, водяной, снимай штаны Кончай выламывать краны!

Луна и ветер. Ночь все длится, Кто спит давно, кому не спится. Уж снова пели петухи. И в час, как начались стихи, Пока автобусы тихи, В окно не гонят вони свинской, По улице Екатеринской, Дом не скажу, в квартире два Всея окрестных ведьм глава, Капиталина Алексанна Встает с пролежана дивана, Идет на кухню чай варить, Который высосет пиит, Которого за то поносит И в день три раза костерит, Что редко мусор он выносит, Что в кои веки моет пол, Что зря бумагу переводит, Что только шлюх домой приводит, А себе бабу не нашел, Что записался в кришны-вишны И много спит, но мало ест,Спектакль, излюбленный окрест, Который слушает подъезд, Которому все это слышно.

Но это днем, а ночь покамест, В губернском городе на Каме Вовсю летают светляки, И та, что поднялась с дивана - Капиталина Алексанна Газ кормит пламенем с руки. И змей идет и пламя лижет, Шипит, когда водой обрызжут И в дно стучится,- кстати, знай: Это Горыныч греет чай, Это в его открытый рот Давно воткнут газопровод,Горыныч дух свой испускает, А люди пользу извлекают.

Меж тем, какой-то водяной Забрался в чайник с головой; Ему смешно, ему тепло, Но вот, как в пекле, припекло,И ну метаться, ну греметь, Стонать и в дырочку свистеть! А так и надо глупый бес: Зачем ты в чайник наш залез?

Но к делу - уж пора чифир Варить чернее черных дыр. И то - вот кружка, вот трава, Какой вся Индия жива, Вот кипяток бурлящий льют И - пауза на пять минут. Есть - иностранки родовитой Чужих кровей, чужих краев Цветок восходит духовитый И славит царствие свое. Он ароматы расточает, Он многих, многих приучает В своих владениях не спать И много власти получает, И посылает выкупать Себя втридорога. "Желать и пить меня!" - его закон: Не так уж безобиден он.

Но что тем часом наш пиит Заглянем - неужели спит? Вот чей-то голос... томный взгляд... Смех раздается... так не спят! Ба, это ведьмочки гостят! Вон та, что к левому колену Приткнула задик - это Лена, А на колено на друго Уселась толстая Марго. Теребят волосы, хохочут: Поближе придвигают грудь Такую, что ее куснуть Беззубый только не захочет,А наш герой хотя и глуп, Но кой-какой имеет зуб. Тут мамка с чаем: Ах вы, бляди! Ужо я по голяшкам вас! Таки пробрались на ночь глядя! А девки - что ж, не первый раз,Скорее помело седлают И с визгом в форточку сигают. К сему простое назиданье: Где девки - нет стихописанья.

Луна и ветер - вот и сказка. Пустыня ночи не пуста. Сама рождает темнота И сновиденья, и опаски, И байки баюна-кота. А Ветер Ветрович все дует, Как будто выступил в поход, Как будто кто его колдует Или он с крышами враждует, Или корабль какой несет. И ночь покорна его власти, Полощет, парусно-туга, Звенит железо, стонут снасти... И закогтив, добычу ясти С луны принюхалась Яга.

Но фиг тебе и два фига!

2.06.1994

x x x

Мы всходили по серебристому небу. Стоял каменный воздух. Земля скрылась из виду

ни внизу и нигде. Три вопроса я задал: Чем держаться на этой отвесной стене? Кто нас встретит у ночи, у тетушки черной? И последний: зачем я тоскую?

- Перестань делать глупости, перед сном

берегись обжираться и не строй из себя,отвечал добрый дядюшка солнце.

Он упал на песок у правдивого моря, волны тело несут. Он упал, он разбился. Завтра новое солнце. И чифир варит чернокожая тетушка ночь, ходит с ложкой по кухне, трясет толстой грудью. Там, в котле на огне две глазницы пустых, два зрачка или две черных дырочки,назови их, как хочешь, отведай.

8.05.94

x x x

О нем вздыхала музыка, А он - нашел, о чем,Скатиться в море синее Лазоревым ручьем.

Скатиться в сине море, В русалочью купель, И им, словно пастушкам, Наигрывать в свирель.

О пасторальность моря! Кипени белизна! Рос терпких Диониса Ковш полный допьяна!

Не пастырь и не пастор Всего лишь пастушок,Ток воздуха в свирели, А в сердце браги ток,

А волны - как барашки, А пена - дунь едва Такой девахой станет, Что кругом голова.

Какие, к черту, ангелы! В рай к серафимам - шиш! Льет музыка, под музыку Пей музыку - пляши!

Бессмертный, бездыханный, Без слуха, без ноги, Пить-есть-ходить не можешь,Пляши только моги.

Моги - затем, что море, Что пены белизна, Что рос у Диониса Ковш полон допьяна,

А волны - как барашки, И пляшут под свирель Русалочки-пастушки, И пена их купель.

И все это - не ангел, Не пастырь - пастушок,Сок воздуха в свирели, А в сердце браги ток,

Наигрывает море В веселыя сердцах Пьянущий, краснощекий, Мудрейший Ванька Бах.

1979

ЧТЕЦ

Когда срок кончится и я перед Творцом На суд и оправдание предстану, То я войду - нет, даже не певцом И не подвижником,- а только лишь чтецом, Простым чтецом, но знаю, что - желанным.

И я скажу: я, Господи, читал Внимательно Твой мир невероятный, Я рос, я жил, еще я умирал, А слов Твоих я мало разобрал, Но те, что смог,- я все принес обратно.

И я прочту,- я хорошо прочту Сей странный мир, не упустив ни звука, И Господи их примет в высоту, А что не так - поправит на лету В стихах неслыханных,- ведь не нашлось им слуха

здесь.

x x x

Приди, приди! Тоскуют города, Воюют страны и вода мертвеет, И бесполезные, в прах легшие года С лица Земли сдувают суховеи.

Приди, приди! Уже и камни ждут, Из моря ночью чудища всплывают, На мель бросаются и жить перестают, Хотят позвать и - нет, не называют.

Все ни к чему, когда ты не придешь,Леса растут, проистекают реки Бессмысленно, тогда и правда - ложь, И есть лишь смерть, напрасная вовеки.

И вот - приди! Хоть запад, хоть восток,Твой дом везде, и Твоя воля всюду,Гора подвинется, раскроется цветок И расцветет в какое хочешь чудо.

Бери Себе простор любых пустынь, Хоть изголовьем, хоть Своим подножьем,Поставь стопу, владей! - и не покинь, И начертай в нас Имя Твое Божье.