Федор Тютчев - Том 4. Письма 1820-1849 Страница 41

Я справлялся у Геру; она велит передать тебе, что ни груша, ни даже виноград не содержат кислот. Это не мешает — по крайней мере винограду — быть изрядно кислым. Вчера, на вечере у Паллавичини, я не преминул изложить старой Деттлинген твои пожелания.

Третьего дня состоялся въезд молодой принцессы. Я смотрел из окна Снегиря*. Людвигштрассе представляла собой великолепное зрелище, на всем своем протяжении она казалась вымощенной человеческими головами, столь тесно прижатыми одна к другой, что они казались неподвижными, а затем, когда по мере приближения экипажа принцессы они приходили в движение — в мерцательном движении толпы было нечто столь мощное и бурное, что его нельзя было наблюдать без некоторого головокружения. Я никогда не видел ничего подобного.

Знаешь ли, кисанька, я имею теперь возможность подарить тебе весь галун с двух моих придворных мундиров. Оказывается, — как соблаговолил разъяснить мне наш друг Северин, — покидая службу, сохраняешь право на ключ и на звание камергера, но теряешь право на мундир. Вот я и лишен галунов. И вместо великолепного панциря, в котором ты видела меня доселе, — я вынужден довольствоваться мундиром, какой ты могла видеть прошлой зимой на князе Голицыне. Уж теперь-то ты в полном праве называть меня бедным камергером*.

Из-за этой метаморфозы я воздерживаюсь и буду воздерживаться от участия в празднествах, — хотя бы для того только, чтобы избавить себя от вопросов, которые неминуемо вызовет эта смена мундиров.

Крюденерша все еще здесь. Я опять виделся с Шереметевой; это, несомненно, одна из прекраснейших личностей, какие только могут быть; она так правдива, так глубоко сердечна, что я почти расчувствовался, видя сходство ее характера с твоим. Казимира устраивает сегодня вечер в их честь. Я передал ей от тебя поклон и получил поручение, как ты можешь догадаться, передать тебе от ее имени самый нежный, самый сердечный привет и еще, и еще…

Если в одном из предыдущих писем мой почерк был свинским, какому же животному припишешь ты почерк этого письма?..

Что до квартиры — то мне обещают сдать ее 16-го. В противном случае я непременно обращусь к полиции. Впрочем, знай, что в твое отсутствие если что и делалось, то делалось плохо. Не упускай из виду эту истину. — Прощай! Ф. Т.

Тютчевой Эрн. Ф., 2/14 октября 1842*

Je t’envoie par le cocher de Katty, mais à son insu, les 200 fl<orins> que tu m’as demandés et que tu trouveras dans la petite poche qu’il est chargé de te rapporter.

Quant à ta résolution de voyager avec les enfants, je ne l’approuverai que quand j’aurai vu l’état dans lequel tu seras en arrivant. Je me flatte qu’ils me laisseront au moins quelques restes de toi. Cette absorption si complète est certainement dans la nature — mais c’est bien contraire à la nature.

Ton nom n’est nullement proscrit chez le Bouvreuil, bien au contraire, il me demande presque tous les jours de tes nouvelles — et il me semble que chaque fois il y a une larme de plus dans le timbre de sa voix. C’est dans sa chère société que j’ai passé toutes les soirées de la fête. Il n’y a certainement pas de bal qui soit plus ennuyeux que cela.

Tes conjectures relatives à Sévérine sont, je crois au moins, mal fondées. S’il ne m’a pas fait d’observations plutôt, c’est qu’il ne m’a plus vu depuis une année. Quant à nos rapports, ils sont toujours les mêmes, bien qu’il soit devenu encore plus morbide que par le passé. Ainsi, p<ar> ex<emple>, il m’a déclaré aujourd’hui qu’il était las du mauvais traitement qu’on lui faisait subir ici et qu’il était décidé à l’avenir de faire succéder à ses allures faciles et conciliantes de la froideur et même un peu de morgue. Cela promet.

Le soir je suis allé exprès chez la Guérout pour lui faire part du bulletin de ta santé. Tes douleurs de foie ne l’inquiètent nullement. Elle m’a dit que l’homéopathie avait des moyens sûrs pour les faire cesser. Que ce n’était qu’une affaire de temps. De là je suis allé chez le Bouvreuil où j’ai pris congé de la Krüd<ener> et de son amie qui partent demain pour Paris. Tu penses, si notre homme a été ému.

Soupçonnes-tu, ma chère chatte, que depuis 3 jours Munich est magnifiquement décoré. Ce ne sont que guirlandes, chiffres, drapeaux etc. Il y avait des hôtels, tels que Eichthal, Pallavicini qui offraient réellement un très beau coup d’œil.

Hier, jour de la fête d’Octobre, il y avait au moins cent mille hommes sur la Theresien Wiese, et un ciel par-dessus qui était tout à fait de circonstance. La foule des étrangers est incroyable. A l’hôtel de Bavière, p<ar> ex<emple>, il y a tous ces jours-ci plus de 600 pers<onnes> à dîner.

Ce n’est que depuis ce matin que j’ai été mis en pleine possession du logement, et demain commence le travail d’Hercule. Katty, que le zèle enflamme, frémit de joie à la vue de la carrière où elle va s’élancer, le Brochet la suivra.

A quelle heure arriveras-tu? J’aimerais bien que ce fût un peu avant les 4 h<eures>, car j’ai eu la bêtise de me laisser p<our> ce jour-là engager à dîner chez Bourgoing. Mais peut-être est-ce un enfantillage de ma part de te supposer la même impatience <1 нрзб> de nous revoir. Il vient un temps où l’on n’est plus la première pensée de personne, et peut-être ai-je été de ceux pour qui ce temps a été plus lent à venir que d’ordinaire.

Adieu, je t’embrasse.

T. T.

Посылаю тебе с кучером Катти, но без его ведома, 200 флоринов, которые ты просила, ты их найдешь в маленьком мешочке, который он должен тебе передать.

Что касается до твоего решения путешествовать вместе с детьми, я соглашусь только после того, как по приезде увижу, в каком ты состоянии. Льщу себя надеждой, что они оставили мне хотя бы частичку тебя. Такое полное поглощение, конечно, естественно, но в то же время оно совершенно неестественно.

Твое имя вовсе не изгнано от Снегиря, напротив, он почти каждый день спрашивает о тебе, и мне кажется, что с каждым разом у него одной слезой в голосе больше. Я провел все праздничные вечера в его милом обществе. Разумеется, не найти бала скучнее, чем это времяпрепровождение.

Твои подозрения относительно Северина неосновательны, по крайней мере, мне так кажется. Если он не делал мне выговоров, то скорее оттого, что не видал меня целый год. Что до наших взаимоотношений, они остались прежними, хотя он стал еще более мнительным, чем прежде. Так, к примеру, сегодня он заявил мне, что устал от скверного отношения к себе и решился впредь сменить свое мягкое и примиряющее поведение на холодность и даже некоторое высокомерие. То ли еще будет!

Вечером я нарочно отправился к Геру, чтобы посоветоваться с ней о твоем здоровье. Твои боли в печени ее ничуть не встревожили. Она сказала, что в гомеопатии имеются верные средства для их прекращения. Что это всего лишь вопрос времени. Оттуда я направился к Снегирю, где попрощался с Крюденершей и ее приятельницей, уезжающими завтра в Париж. Вообрази, как наш приятель был взволнован.

Можешь ли ты представить, милая кисанька, что вот уже 3 дня Мюнхен великолепно украшен. Всюду гирлянды, вензеля, флаги и пр. Некоторые особняки, например Эйхталя, Паллавичини, представляли поистине прекрасное зрелище.

Вчера, в день Октябрьского праздника, на Терезиенвизе собралось по меньшей мере сто тысяч человек, и солнце над головами вполне соответствовало случаю. Скопление иностранцев было просто невероятное. К примеру, в Баварской гостинице в эти дни к обеду сходилось более 600 человек.

Только сегодня утром я получил квартиру в свое полное владение, и завтра начнется гераклов труд. Катти, воодушевленная усердием, трепещет от радости перед ареной действий, на которую ей предстоит броситься, Щука последует ее примеру.

В каком часу ты приедешь? Я бы предпочел, чтобы это произошло около 4 часов, поскольку я имел глупость дать согласие обедать у Бургуэна. Но, может быть, с моей стороны ребячество полагать, будто ты с тем же нетерпением ждешь нашей встречи. У каждого наступает такое время, когда он уже ни в чьих мыслях не занимает первого места, и я, может быть, принадлежу к тем, к кому это время приходит позже обыкновенного.

Прощай, обнимаю тебя.

Ф. Т.

Тиршу Ф. В., 1/13 декабря 1842*

Je viens de lire votre article dans la Beilage de la Gazette Univ<erselle> d’aujourd’hui et j’éprouve le besoin de vous en remercier. Voilà les premiers mots de raison et de vérité qui aient été dits dans la presse européenne sur la Russie… Vous devez être fier d’avoir pris cette initiative. Quant à moi, votre article m’a fait éprouver le même sentiment de bien-être qu’on éprouve, en voyant tomber les premières larges gouttes de pluie après trois mois de sécheresse.

Agréez tous mes hommages.

T. Tutchef

Ce 13.Xbre*

Я только что прочитал вашу статью в Приложении к сегодняшему номеру «Allgemeine Zeitung» и испытываю потребность поблагодарить вас за нее. Вот первые разумные и правдивые слова о России, сказанные в европейской печати… Вы должны гордиться тем, что взяли на себя эту инициативу. Что касается меня, то ваша статья вызвала у меня то же чувство благорастворения, которое испытываешь при виде первых обильных капель дождя после трехмесячной засухи.

Примите уверения в совершенном почтении.

Ф. Тютчев

13 декабря*

Тютчевым И. Н. и Е. Л., 18/30 декабря 1842*

Munich. Ce 18/30 décembre 1842

Je ne veux pas laisser finir l’année, chers papa et maman, sans me rappeler à votre souvenir. Puisse celle qui commence être bonne et heureuse pour nous tous et ne pas s’écouler sans nous avoir vus réunis. C’est là mieux que le vœu que je forme, c’est un espoir que j’exprime. Nicolas qui vous a écrit avant de quitter Vienne nous est revenu depuis quelques semaines. Il s’était fort ennuyé à Vienne, faute de société, et comme il en trouve ici, autant et plus qu’il ne lui en faut, le séjour de Munic jusqu’à présent du moins paraît lui convenir beaucoup. Sous le rapport de la dépense, il est de moitié moins cher que celui de Vienne. Nicolas a été présenté avant-hier au Roi et le sera dans le courant de la semaine au reste de la Famille Royale, dont la plus grande partie le connaissait déjà. Je vous donne ces détails à son sujet au lieu de lui laisser le faire à lui-même, parce que je prévois que je serai obligé d’expédier cette lettre avant qu’il ne se soit décidé à prendre résolument la plume. Je dis ceci avec l’accent de la plus parfaite conviction, car je ne puis parler de sa paresse épistolaire, sans faire le plus triste retour sur moi-même. C’est par Nicolas que j’ai eu la nouvelle de l’état de grossesse de Dorothée. Dites-lui, bien chère maman, tous les vœux que je forme pour elle et les espérances que je rattache à l’heureuse issue de sa grossesse, tant dans l’intérêt de sa santé que pour son bonheur à venir. Mille amitiés aussi à son mari, supposé qu’il se souvienne de moi.