Николай Клюев - Сочинения. В 2-х томах Страница 41

VI

Стада носорогов в глухом Заонежьи,

Стада носорогов в глухом Заонежьи,Бизоний телок в ярославском хлеву…Я вижу деревни седые, медвежьи,Где Скрябин расставил силки на молву.

Бесценна добыча: лебяжьи отлеты,Мереж осетровых звенящая рябь.Зурна с тамбурином вселились в ворота,Чтоб множились плеск и воздушная хлябь.

Удойны коровы, в кокосовых кринкахЖивет Парсифаля молочная бель.К Пришествию Льва василек и коринкаОсыпали цвет — луговую постель.

У пудожской печи хлопочет феллашка,И в красном углу медноликий Будда.Люба австралийцу московка-фуражка:То близится Лев — голубая звезда.

В желтухе Царь-град, в огневице Калуга,Покинули Кремль Гермоген и Филипп,Чтоб тигровым солнцам лопарского югаСердца врачевать и молебственный хрип.

К Кронштадтскому молу причалили струги, —То Разин бурунный с персидской красой…Отмерили год циферблатные круги,Как Лев обручился с родимой землей.

Сегодня крестины. — Приплод солнцеглавыйУ мамки-Истории спит на руках.Спеваются горы для ленинской славы,И грохот обвала роится в стихах.

VII

Нора лебединого отлета,

Нора лебединого отлета,Киноварно-брусничные дни,В краснолесьи рысья охота,И у лыж обнова — ремни.

В чуме гарь, сладимость морошки,Смоляной канатной пеньки,На гусином сале лепешкиИз оленьей костной муки.

Сны о шхуне, песне матросовПро «последний решительный бой»,У пингвинных, лысых утесовСобирались певцы гурьбой.

Океану махали флагом,(По-лопарски флаг — «юйнаши»)Косолапым пингвинам и гагамПримерещился Нил, камыши.

От Великого Сфинкса к тундреДокатилась волна лучей,И на полюсе сосны УмбрийПриютили красных грачей.

От Печоры слоновье стадоПотянулось на водопой…В очаге допели цикады,Обернулася сказка мглой.

Дымен чум и пустынны дюны,Только, знак брусничной поры —На скале задремали руны:Люди с Естью, Наш, Иже, Еры.

VIII

Октябрь — месяц просини, листопада,

Октябрь — месяц просини, листопада,Тресковой солки и рябиновых бус.Беломорское, Камское сердце-громада —Всенародная руга — малиновый кус.

Кус принесен тебе, ягелей володыка,Ледовитой зари краснозубый телок;Над тобой кашалот чертит ластами Ни-Ка,За ресницей моржи вскипятили белок.

Ты последыш медвежий, росток китобойца,(Есть в сутулости плеч недолет гарпуна,За жилетной морщинкой просветы оконца,Где стада оленят сторожит Глубина).

Ленин — тундровой Руси горячая печень,Золотые молоки, жестокий крестец,Будь трикраты здоров и трикраты же вечен,Как сомовья уха, как песцовый выжлец!

Эскимосскую кличку запомнит гагара;На заре океан плещет «Ленин» скалам,Лебединая матка, драчлива и яра,Очарована плеском, гогочет: «он-сам».

Жизни ухо подслушало «Люди» и «Енин».В этот миг я сохатую матку доил, —Вижу кровь в молоке, и подойник мой пенен, —Так рождается Слово — биение жил.

Так рождается Слово. И пуля в лопатке —Двоеточье в строке, вестовые Конца…Осыпайся, Октябрь, и в тресковые кадкиБрызни кровью стиха — голубого песца.

IX. ВОЗДУШНЫЙ КОРАБЛЬ

Я построил воздушный корабль,Где на парусе Огненный лик.Слышу гомон отлетных цапль,[2]Лебединый хрустальный крик.

По кошачьи белый медведь,Слюня лапу, моет скулу…Стихотворная, трубная медьОглашает журнальную мглу.

Я под Смольным стихами трубил,Но рубиново-красный солдатБелой нежности чайку убилПулеметно-суровым «назад».

Половецкий привратный костер,Как в степи, озарял часовых.Здесь презрен ягелевый узор,Глубь строки и капель запятых.

С книжной выручки Бедный ДемьянПодавился кумачным хи-хи…Уплывает в родимый туманМой корабль — буревые стихи.

Только с паруса Ленина ликС укоризной на Смольный глядит,Где брошюрное море на мигПотревожил поэзии кит.

X. ПОСОЛ ОТ МЕДВЕДЯ

Я — посол от медведяК пурпурно-горящему Льву;Малиновой китежской медьюСкупаю родную молву.

Китеж, Тайна, Финифтяный рай,И меж них ураганное слово:Ленин — кедрово-таежный май,Где и солнце, как воин, сурово.

Это слово кровями купить,Чтоб оно обернулось павлином…Я — посол от медведя, он хочет любить,Стать со Львом песнозвучьем единым.

1918–1919.

289. МЕДНЫЙ КИТ

Объявится Арахлин-град,Украшенный ясписом и сардисом,Станет подорожник кипарисом,И кукуший лен обернется в сад.

Братья, это наша крестьянская красная культура,Где звукоангелы сопостники людских пабедоки просонок!Карнаухий кот мудрей, чем Лемура,И мозг Эдиссона унавозил в веках поросенок.

Бодожёк Каргопольского Бегуна — коромысловесов вселенной,И бабкино веретено сучит бороду самого Бога.Кто беременен соломой, — родит сено,Чтоб не пустовали ясли Мира — Великого Единорога.

Чтобы мерна была жвачка Гималайнозубых полушарий,(Она живет в очапе и в ткацком донце.)Много на Руси уездных ТатарииОт тоски, что нельзя опохмелиться солнцем.

Что луну не запечь, как палтосу, в тесто,И Тихий океан не влить в самовар.Не величайте революцию невестой,Она только сваха, принесшая дар —

В кумачном платочке яичко и свечка,(Газеты пищат, что грядет Пролеткульт.)Изба — Карфаген, арсеналы же — печка,По зорким печуркам не счесть катапульт.

Спешите, враги — легионы чернильниц,Горбатых вопросов, поджарых тире,Развеяться прахом у пахотных крылец,Где Радужный Всадник и конь в серебре!

Где тропка лапотная — план мирозданья,Зарубки ступеней — укрепы земли,Там в бухтах сосновых от бурь и скитаньяУкрылись родной красоты корабли.

Вон песни баркас — пламенеющий парус,Ладья поговорок, расшива былин…Увы! Оборвался Дивеевский гарус,Увял Серафима Саровского крин.

На дух мироварниц не выйдет Топтыгин,Не выловит чайка леща на уху…Я верю вам, братья Есенин, Чапыгин, —Трущобным рассказам и ветру-стиху:

Инония-град, Белый скит — не Почаев,Они — наши уды, Почаев же — трость.Вписать в житие Аввакумов, Мамаев,Чтоб Бог не забыл черносошную кость.

И вспомнил Вселюбящий, снял семь печатейС громовых страниц, с ураганных миней,И Спас Ярославский на солнечном платеРазвеял браду смертоноснее змей: —

Скуратовы очи, татарские скулы,Путина к Царьграду — лукавый пробор…О горе! В потире ныряют акулы,Тела пожирая и жертвенный сор.

Всепетая Матерь сбежала с иконы,Чтоб вьюгой на Марсовом поле рыдатьИ с Псковскою Ольгой, за желтые боны,Усатым мадьярам себя продавать.

О горе, Микола и светлый ЕгорийС поличным попались: отмычка и нож…Смердят облака, прокаженные зори —На Божьей косице стоногая вошь.

И вошь — наша гибель. Завшивело солнце,И яростно чешет затылок луна.Рубите ж Судьбину на баню с оконцем,За ним присносущных небес глубина!

Глядите в глубинность, там рощи-смарагды,Из ясписа даль, избяные коньки, —То новая Русь — совладелица ада,Где скованы дьявол и Ангел Тоски.

Вперяйтесь в глубинность, там нищие в бармахИ с девушкой пляшет Кумачневый Спас.Не в книгах дозреет, а в Красных КазармахАдамотворящий, космический час.

Погибла Россия — с опарой макитра,Черница-Калуга, перинный Устюг!И новый Рублев, океаны — палитра,Над Ликом возводит стоярусный круг —

То символы тверди плененной и сотой(Девятое небо пошло на плакат),По горним проселкам, крылатою ротойСпешат серафимы в Святой Петроград.

На Марсовом Поле сегодня обедняНа тысяче красных, живых просфорах,Матросская песня канонов победней,И брезжат лампадки в рабочих штыках.

Матросы, матросы, матросы, матросы —Соленое слово, в нем глубь и коралл;Мы родим моря, золотые утесы,Где гаги — слова для ловцов — Калевал.

Прости, Кострома в душегрейке шептухи!За бурей «прости» словно саван шуршит.Нас вывезет к солнцу во Славе и ДухеНаядообразный, пылающий кит.

ВАРИАНТЫ, РАЗНОЧТЕНИЯ, ПРИМЕЧАНИЯ