Тёмная поэзия - Олег Хасанов Страница 42

Изгибается раззабытым знаком

Многотелый никто —

Дух отец и сын

Заоконного, заглазного мрака.

Анастасия Туровская (Янси)

НАДРЫВНО СТОНЕТ БАНШИ

Анастасия Туровская (Янси) стихами балуется с детства. Пишет городскую, философскую, любовную лирику, мрачные сказки и сюрреалистичные истории. Её творчеству близка модернистская техника «потока сознания», символизм, сюрреализм и декаданс. В 2019 и 2020 годах стала лонг-листёром «Филатов-Феста». Печатается в поэтических сборниках и журналах, например, в «Литературной Евразии», в ЛитПро «Ритмы Вселенной», выпусках ИД Перископ, рязанских изданиях и др. В 2018 году в Санкт-Петербурге вышла книга «рОковые сказки», написанная в соавторстве с поэтом Марией Эспуар, а в ноябре 2019 года – книга «Разнотравье городов» (презентация состоялась в г. Рязани). Иногда выступает в Рязани, Москве и Санкт-Петербурге. В Рязани организует поэтические вечера в котокафе «Лофткот».

Надрывно стонет банши

На башне вековой.

Невыразимо страшен

Хрипит на мостовой

Последний проблеск жизни,

Обходит небосвод

Звезда Полынь… Забрызжет

Тумана молоко,

Нырнёт волной тягучей

В грудь замковым вратам.

Зажги все свечи, слушай! —

Ступает темнота.

Надежды отсидеться

За кладкой ветхих стен

Истают в зябком сердце:

На пение сирен

Мы выйдем в липкий сумрак,

Гипнозом лишены

Остатков воли. Гулки

Невнятные шумы

В ветвях, в камнях, повсюду —

Шептанье бездны губ.

Как в сладостном недуге,

Затягивая жгут,

В сон сказки попадали —

Чернее всех чернил.

Но морфий вёл нас раем,

Вселяя радость крыл…

Сгустившись необъятно,

Ночь пробует на вкус

Сады опавших яблок,

Дворцов летучий хруст

(под ласкою ревнивой

стохвостого огня),

Шипы изящных шпилей,

Надтреснутых наяд

Из мрамора. Всё ближе

Дыхание стихий —

Взахлёб собаки лижут

Кровавые штрихи.

Недвижные игрушки,

Дано нам лишь смотреть —

По миру-комнатушке

Надменно бродит смерть.

Горячий воздух полон

Порханьем мотыльков,

Как жуткий лета всполох

В осенней рже снегов —

Безумным пёстрым строем

Вальсируя ко дну,

За занавес уводят

Реальность. По ребру

Мареновой кометы

Взовьются письмена…

– Офелия, ответь мне! —

И грянет тишина.

Катарина Воронцова

ЛЮБОВЬ

Катарина Воронцова переводит прекраснейшего поэта на свете – великого, одержимого смертью Томаса Ловелла Беддоуза. Любит Клайва Баркера. С её творчеством можно познакомиться здесь: https://vk.com/id397273175

Синие губы томно открыты,

Обвиты руки зелёной травою,

Нежно земля выдыхает молитвы:

«Спи и навеки останься со мною.

Словно ребёнка тебя укачаю,

Тихо вплетая цветы в эти косы:

Так отступают и боль, и печали,

Высушит ветер напрасные слёзы.

Просто забудь – подари свою память

Ивам плакучим, что слышали крики».

С неба льёт месяц любовное пламя,

А на лице только мёртвые блики.

Эрнест Стародубцев

ОДНО И ТО ЖЕ

Молодой восемнадцатилетний поэт под псевдонимом Эрнест Стародубцев пишет стихотворения, в большинстве своём связанные с людьми, их поступками, ошибками и мыслями. Свой творческий путь Эрнест начал в возрасте двенадцати лет, постепенно изучая принципы стихосложения и развивая свои собственные технику и слог. Вся поэзия поэта в основном имеет мрачный оттенок, ибо таким образом все негативные моменты жизни остаются в творчестве, а в жизни место отдаётся под счастье и позитивность.

Из ножен вынуты ножи,

скелет дрожит под кожей.

И в этом всём виновны мы,

и это факт, но всё же… —

Эпиграф есть, рассказа нет:

эпиграф слишком сложен.

Сейчас закат, уходит свет;

мир так красиво сложен.

Смерть прошлых дней, рожденье тьмы;

круг лунный мглу тревожит.

Из ярких красок только сны,

но сны тревожны тоже.

Ещё один такой момент,

на сотню тех похожий:

сейчас здесь ночь, потом рассвет —

всю жизнь одно и то же.

Рассвет придёт, за ним заря

разбудит всё в округе.

И снова кости дребезжат,

и к ножнам лезут руки.

С вином разделена вина;

пустые нынче кубки.

Увы, нас ждёт тропа одна:

мы судеб наших слуги.

С зарёй пришла боязнь дня

при сердца жалком стуке:

сегодня мы, сегодня я,

под звон и стали звуки,

узнаем мощь и страх врага,

увидим смерть-старуху;

закончен бой, опять закат —

а завтра всё по кругу.

Виктория Терентьева

ОБОРОТЕНЬ

Виктория Терентьева окончила Пятигорский государственный лингвистический университет. Живёт в Москве. Переводчик и преподаватель английского языка, начинающий сценарист. Большая поклонница хоррора. Уже три года участвует в конкурсе «Самая страшная книга». Увлекается переводами английской поэзии, рисованием мрачных «триллерных» картинок и иностранными языками.

Опять закроет нынче небосвод

Румяная луна – мой соглядатай.

Я знаю тропы, чую наперёд

Все запахи, что тьма ко мне несёт.

Мой крест. Моё проклятье и отрада.

Но о кресте что толку вспоминать

В ту ночь, когда я снова буду проклят?

Остры клыки. Я тьму спешу познать,

Смысл обрести и снова потерять…

А в деревнях захлопывают окна

И чертят знаки, отводя беду,

Не зная точно, в чьё войдёт жилище.

Луна в зените. В жажде и бреду

На мягких лапах я на зов иду —

Во тьму, что дарит боль. И страх. И пищу.

Василий Рогулин

НЕКРОРОМАНТИКА

Василий Рогулин полюбил хоррор ещё в подростковом возрасте, фанател от творчества Лавкрафта и Баркера.

В октябре 2019 года занял первое место в конкурсе «Современный Дух Поэзии». В 20-ый печатный сборник конкурса вошли пять его стихотворений: «Водяной», «Поющие Скалы», «Русалка», «Лешие», «Охота».

Участвовал ещё в одном самиздатовском сборнике «Слово талантам. Том 2».

В 2020 году решил попробовать себя в прозе. Несколько рассказов были озвучены на Ютуб-канале «Den Blues & Cupidon». А на канале «Истории от Ворона» его рассказ «Снегурочка» занял второе место в конкурсе «Хоррор-Баттл».

Как отражения в разбитых зеркалах,

Осколки мёртвой безучастной красоты

Осыпались стеклом и обратились в прах,

Когда из лона тьмы ко мне явилась ты.

Ты – воплощение запретных мрачных тайн,

В багряном платье, свежей кровью на снегу,

На коже мраморной застывшем, как янтарь.

И запах ирисов был вязок как сургуч.

Меня коснулись откровенья хладных звёзд,

Стал солнцем в небе нечестивый лик луны,

Когда я целовал изящных пальцев лёд,

Протянутых мне у разверзнутых могил.

Нас укрывала ночь удушливым плащом,

Ты мне шептала страстно: «Вечность – это миг».

Ограда кладбища, увитая плющом,

Эдемским садом стала лишь для нас двоих.

Я честно принял твой жестокий тёмный дар,

В изгибах плоти и касаньях влажных губ

Терял себя и восходил на твой алтарь,

Под звуки ангельских иерихонских труб.

Я