Это я — Елена: Интервью с самой собой. Стихотворения - Елена Щапова-де Карли Страница 42

Ну только подумайте

Какое наслаждение

Если бы голубое

Нет зеленое привидение

Могло стонать

Бряцать оружием

И за ужином подавать вино

Прекрасные дружеские отношения

Могли бы завязаться с ним

А если привидение не одно

А сто одно

Ну не в одном конечно дворце

В разных

А то толкучка бы началась

Меня упрекнут

Начиталась мол

Привидение в актовый зал

Не злитесь

Я право ничего

Лично у меня даже квартиры нет

Поэтому мое привидение

Места себе не находит

Откуда?

Выменяла

Оно спало в старинной английской книжке

Которая была завезена в Россию

Неглупым малым в семнадцатом веке

Но который к сожалению умер

От холеры что свирепствовала

В южных районах страны

Книгу никто не читал

Так как англицкого

В Малороссии

Никто не знал

А сжечь иностранное добро побоялись

Поэтому оно долежалось

У одной бабки

Ей мать велела хранить эту реликвию

Так как считала что переплету

Цены нет

А что до начинки так ей вкуса не понять

Книжка хранилась на дне сундука

А привидение проспало четыре века

Пока бабка доила корову

Внучка примеряла обнову

Нейлоновое платье

За нерусскую книгу и русскую икону

Вот уж и впрямь никогда не знаешь

Где найдешь а где потеряешь

Икона оказалась Спасом

Неплохого письма

А книга была написана Для леди Дагнези

Итальянского происхождения

Английского ума

Прощай деревня Мудреновка

Прощай убитая горем старушка

Прощай краснощекое дитя

Двадцатого века

И сто восемьдесят

Лошадиных сил рванули до Москвы

Страница пятьдесят пять

Число совсем не магическое

Но странным образом

Подействовавшее на кору головного мозга

Я засыпаю

И вижу как словарь иностранных слов

Закрывает прозрачная рука

Начиненная красными буквами

Которые складываются в одно

Тягучее слово «привидение»

Просыпаюсь и вижу журавля

Сиреневого вытягивающего ноги

И нюхающего последний букет астр

В этом году

— Миледи я привидение сэра Ричарда Квика

Я было засушено в этой книге

И первый раз за четыреста лет

Я могу сидеть в кресле

И если вы не против

То я перейду к вашим потомкам

Я была не против и согласилась

А сиреневый журавль пошел оглядывать

Владения

Он вернулся через пять минут и сказал

Что габариты моей квартиры ему

Не подходят

Но мой нос ему напоминает

нос леди Дагнези

И поэтому он готов служить мне

— Итак миледи знаете ли вы

Что входит в мои обязанности?

— Да — быстро ответила я —

Убирать квартиру ходить в магазин

Готовить

Подходить к телефону

Стирать

И гулять с собакой

— Но миледи…

— Никаких «но…»

Я не терплю возражений

В худшем случае

Я упрячу тебя в книгу

Прошло несколько лет

Гости не перестают удивляться порядку

В моем доме

Привидение любит меня

Не безумной любовью —

Все-таки оно англичанин

Довольно холодное существо

Которое никак не хочет понять

Что уже пришла пора

Зарабатывать деньги

И призрак долго и нудно

Начинает объяснять что у них

Это не принято

Ну что же я не имею права

Нарушать традицию…

Моя мечта — купить себе дом

Привидение у меня есть

И это вовсе не является роскошью

А осознанной необходимостью.

Отцеженные мысли

в жеманные слова

мудреной птицей филин

иль фройленой сова

Портреты Третьякова

так мать его в кувет

мне в комнате зевучей

читал стихи поэт

Я думала когда же

начнет хватать за грудь

но королева в замке

стонала «не забудь»

и подвывала вилкой

Лукреция сонет

Его б ударить палкой

но палки в доме нет.

ПЯТЬ МОНОЛОГОВ ДЖОАНА ХАЙЦА

Какая удивительная жирная дверь! —

подумал Джоан Хайи, и, размахнувшись, со всей силой

ударил

по ней ногой.

В длинной и узкой комнате стояла длинная узкая

кровать.

Тишина была настолько навязчивой, что Джоан

кашлянул, и, в

ответ,

что-то черное зашевелилось на длинных веревках,

которые

были протянуты по всему потолку.

Приглядевшись, Джоан увидел, что это были черные

прозрачные

чулки, которые висели в великом множестве и имя

которым было

соблазн.

Но сейчас, не наполненные мясом, они походили на

тонких

призраков, что пугают, когда светит яркое солнце,

своими

стройными идеями о неизвестном.

Раздвинув тонкую, кое-где еще влажную паутину,

Джоан вышел

на середину комнаты и произнес следующий монолог:

Первый монолог Джоана Хайца

Я жил тридцать семь лет среди нарисованных мною

полотен,

и видел только яркие краски и черные пятна на

грязном полу,

и сотни женщин засовывали свои любопытные головы в

двери.

Но я говорил им: Захлопните двери! —

И они захлопывали бритвенные двери, да так быстро,

что их окровавленные головы подкатывались к моим

картинам.

Я брезгливо брал их за слипшиеся волосы и складывал

в корзины для