Максимилиан Волошин - Том 2. Стихотворения и поэмы 1891-1931 Страница 47

<31 декабря 1893>

«Недавно над морем я долго стоял…»

Недавно над морем я долго стоял.В туманной обманчивой далиРевел и катился бушующий вал,Немые громады недвижимых скалПод натиском моря дрожали.Порывистый ветер в ущельях гудел,И горы глядели угрюмо.Я долго над морем стоял и смотрел,Томимый мучительной думой.Я думал: ты страшен, велик, океан,Лежишь в бесконечном просторе.Но есть и страшнее тебя великан –И это житейское море;Оно и грозней и опасней, чем ты,Хоть часто в опасном покоеЛаскает и нежит и манит мечты,Чаруя своей красотою.Но много разбитых надежд там на дне…

<Декабрь 1893>

«Чудный мир волшебной сказки!..»

Чудный мир волшебной сказки!Полный неги старый сад,Освещенный весь луною,Роз и фиалок аромат.Воздух нежит и ласкает…

9 января 1894

Феодосия

«У ворот разрушенного храма…»

У ворот разрушенного храма,Где сплетаются и плющ и виноградВкруг колонн разбитой колоннады,Где акаций белых аромат,Что как кружевом на сером фоне камняРассыпают зелень яркую ветвей,Так струится, нежный и прекрасный;Посреди обломков и каменийУцелела странная статуя.Хоть от времени потрескалась она,Но в лице ее чудесные черты…

<Январь 1894>

«Море как зеркало. Тишь непробудная…»

Море как зеркало. Тишь непробудная.Неизмеримый простор.Даль синеватая, светлая, чуднаяМанит, ласкает мой взор.Скалы в воде целиком отражаются.Жарко! Уплыть лучше в ночь!

<Между 28 июня и 3 июля 1894>

«Прекрасна благодатная…»

Прекрасна благодатнаяЮга красота,Но жажда невозвратнаяМанит меня всегда.От юга вечно ясногоНа север милый мой,Хоть меньше там прекрасного,Зато ведь он родной.Уж так на свете водится,Велося так всегда –Гора с горой не сходитсяВовеки никогда.

<Конец июня – начало июля 1894>

«Песни чудные милой отчизны моей…»

Песни чудные милой отчизны моей,Без конца я вас слушать готов.Родились вы в просторе зеленых степей,В глубине лесов.В вас

<1894>

Коктебель>

«Мне снилась ночь: в сиянии луны…»

Мне снилась ночь: в сиянии луныЛежали бледные остатки разрушенья –Обломки гордые далекой старины,Развалины эпохи Возрожденья.Лишь кое-где, изящна и стройна,Из праха и пыли колонна возвышаласьДорийски-строгая. Казалось, что онаНад силой времени спокойно издевалась.Разбросаны кругом, лежали меж камнейПорталы, портики, фронтоны, изваянья,Кентавр и сфинкс – смесь зверя и людей,Фантазии причудливой созданья.И мраморный раскрытый саркофагЛежал нетронутый под грудами развалин…

<Весна 1898

Феодосия>

«В стенах наших душных больших городов…»

В стенах наших душных больших городов,Где нет ни простора, ни света,Где воздух отравлен, где зелень садовЖелтеет средь знойного лета,Где зелень лесов и раздолье полей –В искусственных красках картины –Мы видим при свете вечерних огнейЗа толстым окошком витрины.Где даже сама чародейка-веснаЗемли не ласкает цветами,Не будит заснувшие реки от сна,Не льется в канавках ручьями.Давно мы отвыкли от ярких лучей,От бодрой и светлой природы,И нам не понятно, что шепчет ручей,Рыданья ночной непогоды.Степные туманы, безмолвие гор,И звездочек светлых мерцанье,И волн бесконечный, живой разговор,И сосен немых очертанья.Но здесь, под потоками ярких лучей,Под небом родимого КрымаЛюблю я природу сильней, горячей –Как тучки, плывущие мимо,Спокойно скользят над моею душойПростые и ясные думы.

Сон в Шули

В Шулинской долине привольно садам.Кругом меловые отроги.Отсюда к умершим давно городамИдут через горы дороги.В Шулинской долине – и тень и покой;А ночью, когда разгорятсяЛучистые звезды вдали голубой,В Шулинской долине бесшумной толпойВиденья и тени роятся.Видения к путнику сходят сквозь тьму,Уйдут, возвращаются снова;И вьются и шепчут, и снятся емуДалекие тени былого.

Глядя на утесы и выступы скал,На серые кручи, на этиМогучие башни, я вдруг проникалСквозь мрак пролетевших столетий.Спускается вечер. До слуха достигРучья однозвучного ропот.Чу! Снизу долины послышался крикИ конный отрывистый топот.То мчится к Мангупу испуганный хан,За ним царедворцы толпою.Внизу по долинам ложится туман,Поляны покрыты росою.Чалма набекрень; отклонившись назад,Он стиснул зубчатые шпоры.Далёко в долине остался Албат,Уж близки Мангупские горы.Там в тихой долине на гребне горы –Мангупа зубчатые стены,Во время осады и смутной порыСлужившие ханам Равенной.

Торопит и бьет он нагайкой коня,Чепрак весь от пыли белеет.В последних лучах догоравшего дняВершина Мангупа алеет.«Ах, Ваше величество! Царь из царей!Брат солнца, властитель вселенной!Могучий и грозный великий Гирей,Меняйте же лошадь, бежим же скорейЗа эти могучие стены!»Так визирь великий смиренно изрекМогучему хану Сарая –А он и не слышит, лишь мчится вперед,Нагайкой коня погоняя.

Всё тихо. На темных мангупских стенахНедвижно стоят часовые.Луна, отражаясь на острых камнях,Зажгла огоньки золотые.А замок, окутанный тьмою, молчит,Не слышно ни звука, ни шума…Лишь хан у окошка безмолвно стоит,На дальнее зарево долго глядитИ думает тяжкую думу.Не спит и глядит он, и думает он,Сжимая могучие руки:«Аллах! О, ужели всё это не сон,Все эти безумные муки?. . . . . . . . . . . . . . .

Как раненый змий, издыхает Сарай,Убили его Московиты.А будет и хуже! Так это и знай –На эти долины взгляни ты.Свежа и прекрасна родная страна,Как гурия рая мила мне.И будет врагами она сожжена,И камня не будет на камне.А после, когда разрешенье пройдет,Замолкнет Мангуп опустелый, –Толпа чужеземцев-гяуров придетРазведать минувшего дело.И будут безбожно писать на стенахСвои имена и прозванья.Бледнеешь! Так хочет великий Аллах –Я знаю Аллаха желанье.А дальше что будет – дрожи и внимай:Сюда губернатор приедет,И плотно закусит и выпьет здесь чай,А после со свитой уедет.Сынам твоим много придется терпеть,Властитель Сарая богатый,Твой правнук не будет Сараем владеть,А только казенной палатой.И скалы, пока времена пробегут,Пребудут безмолвны и немы.Затем – трепещи! здесь поэты пройдутИ вместе напишут поэму.Затем предрекаю ужасные дни:Прибудут студенты в отставке.Поэму обдумывать станут они,Воссевши на каменной лавке!!

<Июль 1899

Бахчисарай>

«И был туман. И средь тумана…»

И был туман. И средь туманаВиднелся лес и склоны гор.И вдруг широкого ЛеманаСверкнул лазоревый простор.Зеленый остров, парус белый,«На лоне вод стоит Шильон»,А горы линиею смелойРассекли синий небосклон.И серебристые туманыСползают вниз по склонам гор,И виноградник, как ковер,Покрыл весь берег до ЛозанныИ мягко складками идетДо самой синей [глади] вод.

<1899>