Игорь Северянин - Том 2. Поэзоантракт Страница 47

Петроград. I

У Сологуба

Жил Сологуб на даче Мэгар,Любимый, старый Сологуб,В ком скрыта магия и нега,Кто ядовит и нежно-груб…

Так в Тойле прожил он два летаНа крайней даче, у полейИ кладбища, и было этоЖитье мне многого милей.

Из Веймарна к нему приехатьМне нравилось в рассветный час,Когда, казалось мне, утехаИскать в траве росы алмаз.

Я шел со станции, читаяСебе стихи, сквозь холодок.Душа пылала молодая,И простудиться я не мог.

Я приходил, когда все спалиЕще на даче, и в садуБродил до полдня, и в опалеТумана нюхал резеду…

Петроград. I

Прежде и теперь

А вечерами матиолаНас опьяняла, как вино,И строфам с легкостью ЭолаКружиться было суждено.

Ночами мы пикниковали,Ловили раков при костре,Крюшон тянули, и едва лиВ постель ложились на заре…

Второе лето на курортеИ я с ним вместе проводил.То были дни, когда о тортеИ сам кондитер не грустил…

Когда проехаться в вагонеЕще ребенок рисковал,Когда Herr Брюкман в пансионеВино открыто продавал…

День стоил не бумажек тридцать,А три серебряных рубля,Что могут ныне появитьсяЛишь разве в замке короля!..

Петроград. I

Царица русского стиха

Поэма Лохвицкой «У моря»,Где обрисован Петергоф,Мне грезы красочно узоря,Волшбит меня ажуром строф.

И Миррой Балтика воспета,Царицей русского стиха,Признавшей тьму во имя светаИ добродетель для греха!..

Бывала ли она в Иеве?Ходила ль в сосны на обрыв?И пел ли ей, как королеве,О светлом Эрике залив?

Он славил ли ее, как Ингрид,Как королеву королев?С тех пор, как склеп для Мирры вырыт,Он заскорбел ли, поседев?

Не знаю я. Никто не знает.То тайна Мирры и волны.Но взор увидеть ожидаетЕе в сиянии луны.

Она мертва? Она воскреснет!Она не может не ожить!Она споет такие песни,Что перестанет мир тужить!

Петроград. I

Два острова

За постом Мартсом, в острых соснах,Над морем высится обрывДля грезящих и безвопросныхВ житейской прозе, — тех, кто жив!

Оттуда (там меня не троньте:Мне дрязги ваши не нужны!)Два острова на горизонтеВ погоду ясную видны.

Пою обрыв, который вогнутПо направленью к ним дугой.Один из них зовется ГогландИ Белым — маленький, другой.

Их контуры маняще-четки,Влекущи обликом своим.Лелею мысль: в моторной лодкеКогда-нибудь поехать с ним.

Готовь судно, Василий Крохов,Ты, обэстоненный рыбак!А чтобы не было плыть плохо,Возьмем и водку, и табак!

Петроград. I

Нарва («Я грежу Нарвой, милой Нарвой…»)

Я грежу Нарвой, милой Нарвой,Я грежу крепостью ее,Я грежу Нарвой, — тихой, старой, —В ней что-то яркое, свое.

О город древний! город шведский!Трудолюбивый и простой!Пленен твоей улыбкой детскойИ бородой твоей седой.

Твой облик дряхлого эстонцаДуше поэта странно мил.И твоего, о Нарва, солнцаНикто на свете не затмил!

Твоя стремглавная НароваГалопом скачет в Гунгербург.Косится на тебя суровоЗавидующий Петербург.

Как не воспеть твою мне честностьИ граждан дружную семью,И славную твою известность,И… проституцию твою?

Она, как белая голубка,Легка, бездумна и чиста!О, добрый взгляд! О, лисья шубка!О, некрасивых красота!

Петроград. I

Юрьев

Где Эмбах, берег свой понурив,Течет лифляндскою землей,Как центр культурный, вырос Юрьев,Такой радушный и живой.

Он, переназванный из Дерпта,Немецкий дух не угасил.В моих стихах найдется лептаИ Юрьеву, по мере сил.

О ты, столетняя крапива,Нам расскажи про прежний пир,Про вкус студенческого пива,Про лязг студенческих рапир;

Нам расскажи о глазках Гретхен,Сентиментально-голубой,И о беседке в парке ветхой,О кознях, деянных тобой…

О романтической эпохе,О рыцарстве былых времен,Как упоенны были вздохи,И как безоблачен был сон!..

Петроград. I

Половцова-Емцова

Я помню вечер, весь свинцовый,В лучах закатного огня,И пальцы грезящей Емцовой,Учившей Скрябину меня.

Играла долго пианистка,И за этюдом плыл этюд.А я склонился низко-низко,И вне себя, и вне минут.

Так властно душу разубралаНеизъяснимая печаль…А после Вагнера игралаИ пели пальцы, пел рояль.

Да, пело сердце, пели пальцыЕе, умеющие петь.И грезы, вечные скитальцы,Хотели, мнилось, умереть.

Деревня тихо засыпала.Всходило солнце из волны.Мне в душу глубоко запалаИгра в ночь белую весны.

Петроград. I

Евгению Пуни

Ты помнишь, мне любезный Пуни,Как ты приехал раз ко мне,И долго мы с тобой в июнеВ полях бродили при луне?

У моря грезили и в паркеЧитали новые стихи?Иль говорили о Петрарке,Ложась в траву под сень ольхи?

Ты помнишь, милый мой Евгений,Наш взгляд на женщин и семью?Что должен жить безбрачно генийИ «за печатями семью»?

И только изредка, налетом,Врываться в жизнь и, как пчела,Ее впитав, вернуться к «сотам»С бесстрастьем лика и чела?

Не раз захватывали страстиМеня с тех пор, и наш проектОтчасти выполнен, отчасти…Но мысль и дело — разных сект!..

Петроград. I

К Альвине

Не удивляйся ничему…

Соседка, девочка Альвина,Приносит утром молокоИ удивляется, что винаЯ пью так весело-легко.

Еще бы! — тридцать пять бутылокЯ выпил, много, в десять дней!Мне позволяет мой затылокПить зачастую и сильней…

Послушай, девочка льняная,Не удивляйся ничему:Жизнь городская — жизнь больная,Так что ж беречь ее? к чему?

Так страшно к пошлости прилипнуть, —Вот это худшая вина.А если суждено погибнуть,Так пусть уж лучше от вина!

Петроград. I

Почтальон

То по шоссе, для шины колком,То по тропинке через лен,То утрамбованным проселкомВелосипедит почтальон.

Он всем знаком. Он старый Перник.Он служит здесь тридцатый год.Письмо от Щепкиной-КуперникОн мне в окно передает.

Я приглашаю на террасуЕго, усталого, зайти,Чтоб выпить хересу иль квасуИ закусить в его пути.

Он входит очень деликатноИ подвигает стул к столу.А море благостно-закатно,Подобно алому стеклу.

Сосредоточенно и ровноОн пьет токайское вино.Что пишет мне Татьяна Львовна?Но впрочем, кажется, темно.

Петроград. I

Яля

В вуальной апельсинной шалиИдет в вечерние поля.Я выхожу навстречу к Яле,Как в бурю лодка без руля.

Идет насмешливо, но робко.Так угловато, но легко.Зигзагами ведет нас тропка,Ах, близко или далеко?

Я не влюблен в нее нисколько,Как, впрочем, и она в меня.Мы лишь слегка флёртуем только —День изо дня. День изо дня.

Читаются стихи крылато:Я — ей, и мне в ответ — она.А небо морем все объято,Волной захлестнута луна.

Петроград. I