Дмитрий Кленовский - Полное собрание стихотворений Страница 47

488

Я никогда не забываюТвоей единственной цены,Но расплачусь ли я - не знаю!Поэты, видишь ли, бедны!

Я золота в стихотвореньяСвои никак не умещу,А медяками посвященьяТебя обидеть не хочу.

Вот так и будешь постоянноБез ясных фраз и четких словБродить негромкой, безымяннойМеж строчками моих стихов.1975

489

Сколько тайн у любимой,Начиная с былого,Сокровенных, таимых,О которых ни слова.

Жизнь еще приумножитТайны старые эти,Есть другие, быть может,У нее на примете.

Тайна дремлет до срока,Не наступит он сразу,Самой страшной, жестокойТы еще не наказан.

Только знай - это будет,И наверное даже,Если, смотришь, разлюбитИ об этом - не скажет.1976

490

Не знаю, согласиться захотите ли,Но верю я (а может быть и ты?),Что подмечают ангелы-хранителиНе только просьбы, но и все мечты.

Стараются предостеречь заранее,Когда для нас таится в них беда,А если в них не скрыто злодеяние -То даже исполняют иногда.

Иначе б я не побывал в Италии,Любимых женщин не поцеловал,Сюда, на волю, выбрался едва ли я,А значит, и стихов бы не писал.

За все, за все благодарю Создателя,Но, вероятно, более всегоЗа то, что терпит на земле мечтателя,Порою даже балует его.1975

491

Я молюсь Ему стихами,Мне мерещится давно,Что общенье между намиТем прочней закреплено,

Что порой одной строкоюВся молитва решенаИ летит тогда стрелоюКо Всевышнему она.

Что Он делать будет с нею -Я не знаю. Может быть,С ангелом мою затеюОн захочет обсудить?

И велит ему, пожалуй,Осторожно мне внушить,Что такой молитвы мало,Чтоб просимого достичь.

Чтоб от гордости лечился,Не всегда считал, что прав,И молиться научилсяБез лирических приправ.1976

Cтихотворения, не включавшиеся в сборники

492. Первая любовь

Есть в жизни каждого однаНеистребимая страница,И ей, мучительно верна,Душа не устает молиться.

На золотой заре любвиОна записана навеки.Она, тая лучи свои,Все озаряет в человеке.

Пройдут года. Мы перечтемКнигохранилища любовей,Но в этом пиршестве земномДля нас ничто не будет внове.

И станет ясно, что давноПрошло прекраснейшее мимо,И что для каждого оно,Как жизнь сама, неповторимо!5 января 1945 Ebensee

493. Исповедь

Ты в жизнь меня послал. И я прошел ее.Всю, из конца в конец, по тропам и дорогам.На странствие меня благословив мое,Ты многое мне дал - я возвращу не много.

Я принесу тебе в сухой моей горстиЛишь уголек любви да пепел вдохновенья.К ногам Твоим упав, скажу тебе: прости!Не осуди меня! Вот все мое уменье!

Я грешен пред Тобой, что не сумел, не смогВсю жизнь мою зажечь Твоим чудесным даром…Но что бы сделал я, скажи, с таким пожаром,Коль этим я уже ладонь свою обжег!?июнь 1945

494. Сомнение

Отзвенели радости - лучший дар земли:Бег крылатой младости в золотой пыли,Песенного бдения жертвенный восторг,Двух сердец в томлении сладострастный торг…Все прошло! Остались мне в роковой тишиЛишь налет усталости - седина душиДа покой мучительный, да в ночи пустойОпытности мстительной мертвенный отстой.И глубокой жалости грудь моя полна…Вот для этой малости жизнь была дана!?Для нее отпущена песнь душе моей!?Для нее распущена пряжа вешних дней!?И невольно медлю я на моем пути…В дверь мою последнюю я боюсь войти…Может быть, узнается горестная весть,Что и там кончается все совсем, как здесь!август 1945

495

В плену снегов поля лежат, В плену холодных снов…Но смотришь - за ночь вырос ряд Кротовых чердачков!

Они, как холмики, легли В неведомой стране -Немного трепетной земли На мертвой пелене.

И люди мимо них пройдут - Пройдут и не поймут,Что подвиг воли явлен тут, Незримой жизни труд.

Не так ли моего труда Незримая страдаДля всех, теперь и навсегда, В конце концов чужда!

Скупая россыпь моих слов, Неверный мой двойник, -Вот все, что хоть немного их Займет, и то на миг…

А то, как я в глухой ночи Не медлил и не ждал,Крошил покой и мозг точил, Гранит души кусал,

Как больно было путь пробить К себе же самому -Об этом, сердце, говорить Не стоит никому!Январь 1946

496

Не вся душа заключенаВот в эти строфы, эти строки!Они, как волны ото дна,От тайников ее далеки!

В них мимолетное живет,В них не ответы, лишь вопросы -Короткий всплеск дробимых вод,Глубинных таинств отголосок.

А там, где мрак и тишина,Там дремлют редкостные клады,Там навсегда погребенаНемая мощь моей армады.

Лишь иногда ночной прибойВ своем скитаньи нелюдимомШвырнет на камни золотой -Дукат другой казны незримой.

В ладони, завистью томим,Иной их взвесит со злорадством…Но разве можно счесть по нимМое несметное богатство?!Январь 1946 

497

Благословенна простотаВ прикосновеньи, взгляде, слове,И новая, как вечно вновеУзор прибоя, вязь листа.

Но что мне делать, если мнеСозвездий полыхает пламяИ ангел жгучими словамиСо мною говорит во сне?

Как уловить в земной кристаллСверканье истины нездешней,Как заточить в земные песниНебесной мудрости хорал?

И я кидаю в мусор словНеназываемые кладыИ говорю не то, что надо,И вовсе замолчать готов…

Прости меня! Я виноватМоим бессвязным бормотаньем(Невыполненным обещаньем!)Перед тобой, мой нищий брат!

Ты просишь хлеба и воды,А я дарю тебе сапфиры,Алмазы, перлы - сгусток мира,Мои ненужные труды!

И ты проходишь, оскорбленМоим бессмысленным богатством,И обличаешь со злорадствомЕго косноязычный звон!

Так рядом мы живем, враги,Которые могли быть - братья,И одиночества проклятьемЗаклеймлены мои шаги.

Но в горестной моей судьбеУтешься все-таки сознаньем,Что мне, в моем великом званьи,Порой больнее, чем тебе!1946

498. Муза

Для иных она была вакханкой[1],Для других - наложницей в бреду[2],А один - больною обезьянкой,Злясь, водил ее на поводу[3].

И свиданья наши вспоминая,Все, что ты взяла и что дала, -Я решить хотел бы, кем, родная,Для меня ты все-таки была…

Только не богиней! Слишком простоРядом мы играли и росли,Слишком дружно на лужайке пестройСолнечную юность провели!

И не обезьянкой, потому чтоНикогда я по чужим дворамНе ходил, и буду нищим лучше,Но твоей гримаски не продам!

И когда я напоследок все жеДля тебя название найду,То была ты - яблонькой пригожейВ незатейливом моем саду!Ты весной в мое окно глядела,Пчел поила, кружево плела,На мои тетради ворох целыйЛепестков душистых намела.

А потом надолго задержалаТайной вязи дремлющую нить,Чтобы осенью моей усталой,Сладкое под кожицею алой,Яблочко мне в руку уронить.

И теперь, когда, ноябрь встречая,От тебя я ничего не жду, -Я тебя в рогожу спеленаю,Землю заступом перекопаю,Обниму покрепче - и уйду.

И, прощаясь навсегда с тобою,Лишь одно желанье затаю:Чтоб с другим ты будущей весноюПовторила с той же чистотою -Но еще щедрее! - жизнь свою.Ноябрь 1946  Surrberg

499. Симон - Петр