Федор Тютчев - Том 2. Стихотворения 1850-1873 Страница 48

Первая публикация — РБ. 1857. Ч. II. Кн. 6. С. 143. Затем — Изд. 1868. С. 170; Изд. СПб., 1886. С. 217; Изд. 1900. С. 216.

Печатается по первой публикации. См. «Другие редакции и варианты». С. 287*.

Первая публикация, в РБ, отличается от последующих ближайших изданий 5-й строкой: «Не поймет и не заметит», в то время как в Изд. 1868, Изд. 1883, Изд. СПб., 1886 — «Не поймет и не оценит». Но в Изд. 1899, Изд. 1900 — «Не поймет и не заметит».

В первом издании в обороте «Русского народа» первое слово с прописной буквы, также «Царь небесный» (по-видимому, опечатка во втором слове, оно также должно быть с прописной буквы); в 6-й строке слово «Что́» с ударением. Последняя строка — «Исходил, благословляя», а не «Обошел, благословляя», как в Альбоме Тютч. — Бирилевой. Оборот со словом «исходил» и в Изд. 1868, Изд. СПб., 1886, Изд. 1883, Изд. 1899, Изд. 1900. Однако ударение в слове «Что» не сохраняется в большинстве изданий, также не всегда сохраняется заглавная буква в 4-й строке, но «Царь Небесный» всегда с прописными буквами в обоих словах. В Изд. СПб., 1886 указан в конце год написания — 1855.

Стихотворение соотносится с размышлениями Тютчева о характере русского народа, высказанными в статье «Россия и революция» (1848 г.): «Россия прежде всего христианская империя: русский народ — христианин не только в силу православия своих убеждений, но еще благодаря чему-то более задушевному, чем убеждения. Он — христианин в силу той способности к самоотвержению и самопожертвованию, которая составляет как бы основу его нравственной природы» (Изд. Маркса. С. 295).

Д. Благой отметил, что некоторые строки из поэмы Сушкова «Москва» (1847) «запомнил/и/сь Тютчеву и невольно отразил/и/сь впоследствии на знаменитом его стихотворении «Эти бедные селенья…».

У Сушкова:

Широко ты, Русь святая,Пораскинулась у нас!Не поймет тебя, родная,Не окинет вражий глаз!»

(Мурановский сборник. Вып. 1. Мураново, 1928. С. 70).

Н. Г. Чернышевский в «Заметках о журналах. Июнь 1857» (Совр. 1857. № 7. С. 157) после слова «вознаграждение» собирался процитировать «Эти бедные селенья…», однако цитирование осталось в рукописи, как и его слова: «Давно мы не говорили о стихах — это потому, что давно мы не встречали в наших журналах таких стихотворений, которые заслуживали бы особенного одобрения своими художественными достоинствами. Теперь мы должны указать читателям на прекрасные пьесы, помещенные г. Тютчевым во 2-й книге «Русской беседы», из которых приводим первую…» (Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч.: В 15 т. М., 1948. Т. IV. Статьи и рецензии 1856–1857. С. 964). Т. Г. Шевченко переписал текст стихотворения в свой «Дневник» и отметил, что «с наслаждением прочитал» его во 2-м номере РБ (Запись от 26 октября 1857 г.) (Т. Г. Шевченко. Автобиография. Дневник. Киев, 1988. С. 197). Параллель между тютчевскими образами и поэзией Шевченко конца 1850-х гг. прослежена в книге В. Н. Касаткиной «Поэтическое мировоззрение Ф. И. Тютчева» (Саратов, 1969. С. 110–111). Там же подробно рассмотрен вопрос: «Эти бедные селенья…» Ф. И. Тютчева в сознании современников» (с. 108–121).

Высоко оценил стихотворение редактор Совр. И. И. Панаев. Он писал 28 июня 1857 г. В. П. Боткину: «Это выучивается наизусть всеми… Все от этого в восторге — и в самом деле это забирает за сердце» (Тургенев и круг «Современника». Неизданные материалы. М.; Л., 1930. С. 424). И тогда же И. С. Тургеневу: «Не правда ли, это вещь, глубоко захватывающая за сердце? Каков изломанный старичок? Вот такие стихотворения печатать приятно. Тютчев обещал дать несколько стихотворений в «Современник» (цит. по: ЛН. М., 1964. Т. 73. Кн. 2. С. 121).

В РВ (1868. Т. 77. № 9. С. 362–364) был отклик «П. Щ.» (П. Щебальского) на стихотворение в связи с анализом эволюции миросозерцания Тютчева. Автор замечает поворот поэта от «лирического периода» своей поэзии и «сферы идеалов» к идее, «которая поразила его своим величием», — панславизму, который связывается им и с влиянием В. Ганки на Тютчева. Процитировав полностью послание поэта к чешскому деятелю, рецензент перешел к рассмотрению стих. «Эти бедные селенья…»: «Самое возвышенное, самое благородное, самое богатое будущностию, самое славное и полезное для России из всех политических соображений становится отныне источником вдохновений Тютчева: возвращение к самобытной жизни миллионов попранных наших братий и участие России в этом столько же политическом, сколько и христианском, подвиге — вот идея, на высоту которой он поднялся, вступив в область реальности. Он не перестает служить идеалу, но более прежнего всматривается в действительность; скорби обыденной жизни не ускользают от его внимания, но он приурочивает их к идеальным стремлениям своего духа. Вот что вырывается у него из души, когда, выехав из пышного города, вагон мчал его мимо печальных деревень его родины (полностью цитирует стихотворение по Изд. 1868 с прописными буквами в выражениях «Русского народа!», «Царь Небесный». — В. К.). Мне кажется, что самые отчаянные реалисты не скажут, что в приведенном стихотворении русская деревня идеализирована, а если в грустном обращении к ней г. Тютчева нет раздражения, а, напротив, слышится бездна любви, то неужели это недостаток?»

Полемически отозвался об идейном смысле стихотворения А. К. Толстой, признававшийся в письме М. М. Стасюлевичу от 19 февраля 1869 г.: «Если б Вы знали, какой я плохой хозяин! Ничего не понимаю, а вижу, что все идет плохо. Это сознание внушило мне следующий ответ на известное стихотворение Тютчева:

Эти бедные селенья,Эта скудная природа!

Вот мой ответ:

Одарив весьма обильноНашу землю, Царь НебесныйБыть богатою и сильнойПовелел ей повсеместно.Но чтоб падали селенья,Чтобы нивы пустовали —Нам на то благословеньеЦарь Небесный дал едва ли!Мы беспечны, мы ленивы,Все у нас из рук валится,И к тому ж мы терпеливы —Этим нечего хвалиться!»

(Толстой А. К. Собр. соч.: В 4-х т. М., 1964. Т. 4. С. 266).

Сходная реакция была на стихотворение у А. Н. Майкова, написавшего пародию «Эти пьяные селенья…» 1881 г. (см.: Радуга. Альманах Пушкинского Дома. П., 1922. С. 271). А. А. Фет, дружески-восторженно относившийся к Тютчеву, тем не менее сдержанно отозвался о стихотворении, не считая его актуальным: «Прелестного стихотворения г. Тютчева

Эти бедные селенья,Эта скудная природа… нельзя назвать современным. Оно точно так же было бы современным за две тысячи лет, как, вероятно, и будет еще на неопределенное время» (Фет. С. 82).

Но И. С. Тургенев сочувственно понял идейно-нравственную направленность стихотворения: к рассказу «Живые мощи», над которым писатель работал в начале 1870-х гг., он взял эпиграф из тютчевского стихотворения — «Край родной долготерпенья, край ты русского народа!». В рассказе немало реминисценций из стихотворения. У Тургенева получалось в рассказе: долготерпение не составляет сущности народного характера, ведь Лукерья вынуждена терпеть по необходимости, а не по внутреннему призванию. Но в этой способности она проявляет необыкновенную душевную силу, не падает духом, не черствеет сердцем, ее внутренняя жизнь активна, отнюдь не ленива, она даже готова быть заступницей народа. Общий вывод Тургенева: если народ так «долго терпелив», «помогать такому народу, когда его постигает несчастие, — «священный долг каждого из нас» (Тургенев. Т. 4. С. 604).

И. С. Аксаков (Биогр. С. 71, 137–138, 275–276) неоднократно обращался к стихотворению; он процитировал его полностью, выделив вторую строфу, увидев в ней антитезу западничеству и выражение тютчевского христианства. Развивая мысль об идейных заблуждениях («мистификации»), касающихся истории Европы и «конституционных заклинаний» как якобы надежного средства смирить Революцию, биограф противопоставил этому суждению тоже тютчевский тезис: «Только Русская мысль, поставленная вне революционной среды, в состоянии судить здраво о совершающихся событиях» (там же. С. 135); дальше он процитировал: «Не поймет и не заметит…» (всю строфу. — Ред.), полагая, что комментарием к этому стихотворению и ему подобным служат слова поэта-публициста о России как державе христианской.

Еще раз Аксаков заговорил об этом стихотворении в связи с крестьянской реформой 1861 г.; он сказал о двух стих. — «Эти бедные селенья…» и «Над этой темною толпой…»: «Первое было написано еще в 1857 году, следовательно в самом начале толков и прений, волновавших тогда всю Россию, и служит как бы ответом на слышавшиеся со всех сторон опасения, что уничтожение крепостного права только раздражит в народе его дикие инстинкты и побудит его к мести». Далее он развивает мысль о том, что в этих «небольших пиесах» сказалась заветная вера поэта в христианскую стихию Русского народного духа, что «главным историческим фактором, главным мирным решителем и свершителем всего дела должен явиться и явится самый дух народа…» (Биогр. С. 275–276).