Поль Валери - Избранные стихотворения Страница 5

Почти умершая, бессмертная почти,

Я в сновидениях разглядывала тронный

Алмаз, блистающий над будущей короной,

Где леднику невзгод противятся одни

Задумчивого лба бездонные огни.

О Время, догорев в мечтательных глубинах,

Дерзнешь ли в сумерках воскреснуть голубиных,

Где доверительным полотнищем возник

Румянца детского кочующий двойник,

В закатный изумруд стыдливой розой канув.

О жертвенный костер! Как маски истуканов

Воспоминания на золоте зари.

Раздуй парчу небес и оплодотвори

Отказ познать огонь и стать иной, чем прежде,

Придай кровавый блеск бескрасочной надежде,

Обожествляющей святой лазурный свод

И время ирисов у безразличных вод, —

Бесцветный выпей дар, мечтая обновиться:

Мне осторожная чужда отроковица

И соучастница ее — лесная тишь,

К тревожной ясности ты ненависть простишь...

Хочу, чтоб в ледяной напуганной гортани

Забил охрипший ключ любовных бормотаний...

Крылатой лучнице открыт затылок мой.

Как сердцем слабнущим не ослабеть самой?

Я жду, а виноград темниц угрозы множит,

И листьев клейкий бред прилип к щекам, а, может,

Стволы ресничные разнежились вокруг

Вечерней тяжестью переплетенных рук?

ГЛАЗА МОИ, ВО ТЬМУ ВЗДЫМАЙТЕ СВОД СВЯТЫНИ!

ВЕНЧАЙ МЕНЯ, АЛТАРЬ, НЕВИДАННЫЙ ДОНЫНЕ!

Так небо призывал утес телесный мой.

Земля, сверкнувшая стоцветною каймой,

Сползала, вольная с челом расстаться белым.

Вселенная, дрожа на стебле оробелом

Отказывалась мысль короновать мою, —

Чеканной розою на жизненном краю

Взросла она в борьбе с нездешним произволом.

Пусть в черепе твоем, беспамятном и полом,

Живет мой аромат, о Смерть, вдохни скорей

Приговоренную прислужницу царей,

Зови меня, терзай! Скучна иная участь:

Новорожденный год преодолел тягучесть

Неторопливых вен: весна предвестья шлет,

Неясно бродит кровь, в алмазных искрах лед...

Не устоит зимы сверкающий осколок.

Надзвездной благости вздыхающий астролог,

Разгульный паводок, взломал речной сургуч,

Весны-насильницы веселый хохот жгуч!

Такой беспутный звон разлит в зенитном зное,

Что нежностью нутро пронизано земное!

Деревья в чешуе раздутой и сырой

Тысячерукою волнуются горой

И в терпком воздухе, как шерстью громовою,

На солнце хлопают крылатою листвою,

Уносятся в простор — и чувства нет новей!

Глухая, имена парящие навей!

Нет, их не слышишь ты в смешенье цепких связей:

Клонясь верхушками раскидистых фантазий,

Гребет к богам, гребет наперекор богам

Единодушный лес, к надлобным берегам

Уносит он, о Смерть, разлуки остров синий

И гонит праведно по мокрой древесине

Сок, под пластом травы таимый до сих пор.

Какая смертная соблазну даст отпор?

Какая не нырнет без долгих размышлений

В такой водоворот?

                                               Предчувствуют колени,

Как беззаступный страх вползает в детский плач,

И тотчас птичий крик — прельститель и палач! —

Пронзает тень мою! О розы, вздохом жадным

Я возрождаю вас. Увы, рукам нескладным

Корзину не поднять: в сердечной тьме — изъян!

От вида скрученных волос победно пьян

Двуликий день меня он целовал в затылок!

В гуденье диких пчел как робок он и пылок.

Бери меня, о Смерть, и ты, Заря, бери!

Ах, сердце, ты меня взрываешь изнутри,

Трепещешь, вздутое, как в неводе лиловом,

Такое лютое с плененным рыболовом,

Такое нежное для бесконечных уст!

На жажду слаще я не надевала узд!

Нелицемерные желанья, ваши лица

Светлы... Дозволено плодами округлиться

Любви богов, сосуд влеченья оживив:

Лучистые бока и бедренный извив,

И материнское приемлющее лоно —

Во мне алтарь они воздвигли благосклонно:

Там души чуждые перемешать легко,

Покуда семя есть, и кровь, и молоко!

О ненавистная гармония, где каждый

Случайный поцелуй предвестник плотской жажды!

Смотрю, как явности телесной избежав,

Кочуют жители несбыточных держав.

Нет! собеседники мои и побратимы,

В заманчивую плоть вовек необратимы

Ни вздохи пылкие, ни взоры, ни мольбы,

Я вас не оживлю, бессильные рабы,

К неосязаемым вернитесь мириадам!

Кто согласует жизнь с безвидным этим адом?

С тенями разум мой мечты не примирят,

Вам не затрепетать под грозовой разряд

Речей... Как жалки мы, слепые вихри праха!

Небесную стезю не отыщу от страха!

О вспышке чувственной молю тебя одну,

Наплывшая слеза, о чем еще дерзну

Просить? Ты над щекой ревнующе нависла:

В сплетении путей немало злого смысла!

Земная, помню я, как царственный дедал

Тебя из темноты сердечной созидал

Для возлияния, обещанного соком

Глубин, воскреснувших в заклании высоком

На жертвеннике тайн и драгоценных снов!

Пробив пещерную кору первооснов,

Полночным ужасом ресницы разжимая,

Из гротов совести сочится соль немая.

Где твой исток, слеза? Какою новизной

Работы внутренней, и грустной, и земной

Свою упрямую ты возлагаешь ношу

На материнские ступени? Что я брошу

В пугающий провал ночных твоих борозд?

Отсрочкой душишь ты, твой зримый путь не прост, —

Кто призывал тебя на помощь свежей ране?..

Зачем вы метите, рубцы, алмазы, грани,

Слепую эту плоть? Куда идет она,

Незнаньем собственным и верой смущена?

Надежду не прогнать бессильем пальцев робких.

О почва, вязкая от водорослей топких,

Подруга нежная, неси меня вперед!

Покорность снежная ужели не замрет

У самой западни? Что ищет лебединый

Бесправный мой порыв? О радость стать единой

С земною прочностью! Мой шаг упрямо тверд,

Но ужас на тропе непознанной простерт!

Еще один подъем подошвами ощупав,

Верну природную уступчивость уступов, —

Над сомкнутой землей воздвигся пьедестал:

Там бездна пенится, там ветер исхлестал

Утесы, скользкие от ламинарий бурых, —

Как здесь мечтать легко о растворенье в хмурых

Непойманных волнах! Однообразный гул

Подобье савана над морем натянул,

Соткав его из брызг и расщепленных весел.

В стенающую ширь он жребии отбросил

Наперекор мольбам береговых камней.

Нашедшего следы босых моих ступней

Удастся ли отвлечь от созерцаний важных?

Неси меня, земля, по грудам стеблей влажных!

Таинственное Я души еще живой!

Как горько на заре увидеть облик свой

Неизменившимся...

                                   Зеркальной выгнут чашей

Светлеющий залив, пока улыбкой вашей,

О исчервленные, вчерашние уста,

Наводятся на мир холодные цвета,

И камни зыблются, как в толще водоема,

В тюремно-замкнутом браслете окоема.

Рука обнажена над зеленью зыбей.

Рука несет рассвет!

                                   Проступка нет грубей,

Чем жертву разбудить непринятую!

                                                                       Гладок

Отполированный, почти лишенный складок

Порог — отспоренный и выровненный риф! —

К неумиранию меня приговорив,

Уходит темнота, и обнажен желанью

Алтарь, где памяти я предана закланью.

Там пена силится упрочить зримый вид,

Там вечность на плече волны отождествит

Себя с качанием рыбацкого баркаса.

Природа точно ждет властительного гласа,

Дабы к предбудущим рожденьям сделать шаг

И целомудренный веселый саркофаг

Восстановить, гордясь своей вселенской ролью.

Обожествленные порозовевшей солью,

Привет вам, острова, потешники лучей

И солнца плавкого! Предвижу, горячей

К полудню загудит деревьев рой пчелиный,

И каменистые почуют исполины,

Как близок огненный элизиум! Леса,

Где мыслью зверние блуждают голоса,

Холмы, где славят мир напевы козопасов, —

Привет вам, острова! Морями опоясав,

Свой материнский стан, колени преклоня,

Вы облик девственный храните для меня!

Но как над головой цветы у вас ни ярки,

Ступни в морскую стынь вы погрузили, Парки!

Приготовления души, покой висков