Александр Твардовский - За далью — даль Страница 5

Огни Сибири

Сибирь!Леса и горы скопом,Земли довольно, чтоб на нейРаздаться вширь пяти ЕвропамСо всею музыкой своей.

Могучий край всемирной славы,Что грозно щедростью стяжал,Завод и житница державы,Её рудник и арсенал.

Край, где несметный клад заложен,Под слоем — слой мощней в двойне.Иной ещё не потревожен,Как донный лед на глубине.

Родимый край лихих сибирскихТрём войнам памятных полковС иртышских,Томских,Обских,БийскихИ Енисейских берегов…

Сестра Урала и Алтая,Своя родная вдаль и вширь,С плечом великого Китая,Плечо сомкнувшая, Сибирь!

Сибирь!И лёг и встал — и снова —Вдоль полотна пути Сибирь.Но как дремучестью суровойЕщё объят её пустырь!

Идёт, в окне экспрессаВдоль этой просеки однойНеотодвинутого лесаОббитый ветром перестой.

По хвойной тьме — берёзы проседь…Откосы сумрачные гор…И всё кругом как бы укорИз давней давности доносит.

Земля пробитых в глушь путей,Несчётных вёрст и редких дымов,Как мало знала ты людей,Кому б была землёй родимой!

Кому была бы той одной,Что с нами в радости и в горе,Как юг иль душе иной,Как взморье с тёплою волной,Как мне навек моё Загорье…

Недоброй славы край глухой.В новинку твой не лёгок норов.Ушёл тот век, настал другой,Но ты — всё ты — с твоим укором.

И в старых песнях не усталВзывать с тоской неутолимойТвой Александровский централИ твой бродяга с Сахалина.

Да, горделивая душаЗвучит и в песнях, с бурей споря,О диком бреге ИртышаИ о твоём священном море.

Но, может быть, в твоей судьбе,И величавой и суровой,Чего недодано тебе —Так это мощной песни новой,Что из конца прошла б в конецПо всем краям с зазывной силойИ с миллионами сердецТебя на веке породила.

Та честь была бы дорогаИ слава не товар лежалый,Когда бы мне принадлежалаВ той песне добрая строка…

И снова — сутки прочь, и снова —Сибирь!Как свист пурги — Сибирь, —Звучит и ныне это слово,Но та ли только эта быль!

В часы дорожные ночныеВглядишься — глаз не отвести:Как Млечный путь, огни земныеВдоль моего текут пути.

Над глухоманью вековечной,Что днём и то была темна.И точно в небе эта млечностьТревожна чем-то и скрытна…

Текут, бегут огни Сибири,И с нерассказанной красойСквозь непроглядность этой шириИ дали длятся полосой.

Лучатся в тех угрюмых зонах,Где время шло во мгле слепой.Дробяться в дебрях потрясённых,Смыкая зарево бессонныхТаёжных кузниц меж собой.

И в том немеркнущем свеченьеВдали угадываю яНочное позднее движенье,Осёдлый мир, тепло жилья;Нелёгкий труди отдых сладкий,Уют особенной цены,Что с первой детскою кроваткойУ голой лепится стены…

Как знать, какой отрадой дивнойИ там бывает жизнь полна —С тайгою дикой, серединной,Чуть отступившей от окна,

С углом в бараке закопчённомИ чаем в кружке жестяной, —Под стать моим молодожёнам,Что едут рядом за стеной,У первой нежности во власти,В плену у юности своей…

И что такое в жизни счастье,Как не мудри, а им видней…Так час ли, два в работе поезд,А точно годы протекли,И этот долгий звёздный поясУж опоясал полземли.

И как в иной таёжный уголИздалека вели сюдаКого приказ,Кого заслуга,Кого мечтаКого беда…

Но до того как жизнь рассудит,Судьбу назвав, какая чья,Любой из тысяч этих судебИ так и так обязан я.

Хотя бы тем одним, что знаю,Что полон памятью живойТвоих огней, Сибирь ночная,Когда всё та же, не иная,Видна ты далее дневной…

Тот свет по ней идёт всё шире,Как день сменяя ночи тьму,И что! Какие силы в миреПотщатся путь закрыть ему!

Он и в столетьях не померкнет,Тот вещий отблеск наших дней.Он — жизнь.А жизнь сильнее смерти:Ей больше нужно от людей.

И перемен бесповоротныхНеукротим победный ход.В нём власть и воля душ несчастных.В нём страсть, что в даль меня завёт.

Я до конца в походе с нею,И мне все тяготы легки.Я всех врагов её сильнее:Мои враги —Её враги.

Да, я причастен гордой силеИ в этом мире — богатырьС тобой, Москва,С тобой, Россия,С тобою, звёздная Сибирь!

Со всем — без края, без предела,С чем людям жить и счастью быть.Люблю!И что со мной не делай,А мне уже не разлюбить.

И той любви надёжной меройМне мерить жизнь и смерть до днаИ нет на свете больше веры,Что сердцу может быть дана.

С самим собой

Избыток лет бесповоротныхНе лечит слабостей иных:Я все, как в юности, охотникДа разговоров молодых.

Я все, как в дни мои былые,Хоть до утра часов с восьмиРешать вопросы мировыеЛюбитель, хлебом не корми.

Мне дорог дружбы неподдельнойДушевный лад и обиход,Где слово шутки безыдейнойТотчас тебе не ставят в счет;Где о грядущих днях Сибири,Пути гвардейского полка,Целинных землях и Шекспире,Вреде вина и табакаИ обо всем на белом светеБеспротокольный склад речей, —Ты лишь у смеха на приметеНа случай глупости твоей…

Так вот, как высказано выше,С годами важен я не стал,Еще не весть, должно быть, вышелЖивучей юности запал.

Нет, я живу, спешу тревожно —Не тем ли доля хороша —Заполнить мой дневник дорожныйВсем, чем полна еще душа;Что бьется, просится наружу, —И будь такой ли он, сякой, —Читатель — друг, я не нарушуУсловий дружбы дорогой.

Согласно принятому плану,Вернусь назад, рванусь вперёд.Но я, по совести, не стануЗа зря вводить тебя в расход.

Я не позволю на мякинуТебя заманивать хитроИ не скажу, что сердце выну:Ему на месте быть добро.

С меня довольно было б чудаИ велика была бы честьТо слово вынуть из-под спуда,Что нужно всем, как пить и есть.

У бога дней не так уж много,Но стану ль попусту скорбеть,Когда не вся ещё дорогаИ есть, что видеть, есть, что петь.

Нет, жизнь меня не обделила,Добром своим не обошла.Всего с лихвой дано мне былоВ дорогу — света и тепла.

И сказок в трепетную память,И песен матери родной,И старых праздников с попами,И новых с музыкой иной.

И в захолустье, потрясённомВсемирным чудом наших дней, —Старинных зим с певучим стономДаёких — за лесом — саней.

И весен в южном развороте,Морей и речек во дворе,Икры лягушечьей в болоте,Смолы у сосен на коре.

И летних гроз, грибов и ягод,Росистых троп в траве глухой,Пастушьих радостей и тягот,И слёз над книгой дорогой.

И ранней горячи и боли,И детской мстительной мечты,И дней, не высиженных в школе,И босоты, и наготы.Всего — и скудости унылойВ потёмках отчего угла…

Нет, жизнь меня не обделила,Добром своим не обошла.Ни щедрой выдачей здоровьяИ сил, что были про запас.Ни первой дружбой и любовьюЧто во второй не встретишь раз.Ни лавы замыслом зелёным,Отравой сладкой слов и строк;Ни кружкой с дымным самогономВ кругу певцов и мудрецов —Тихонь и споршиков до страсти,Чей толк не прости речь остраНасчёт былой и новой власти,Насчёт добраИ не добра…

Чтоб жил и был всегда с народом,Чтоб ведал всё, что станет с ним,Не обошла тридцатым годом.И сорок первым.И иным…

И только в сердце поместила,Что диву даться до поры,Какие жёсткие под силуЕму ознобы и жары.

И что мне малые напастиИ незадачи на пути,Когда я знаю это счастье —Не мимоходом жизнь пройти.

Не мимоездом, стороноюЕё увидеть без хлопот.Но знать горбом и всей спиноюЕё крутой и жёсткий пот.

И будто дело молодое —Всё. Что затеял и слепил,Считать одной лишь малой долейТого, что людям должен был.

Зато порукой обоюднойЛюбая скрашена страда:Ещё и впредь мне будет трудно,Но чтобы страшно —Никогда.

Друг детства