Вадим Шершеневич - Стихи Страница 5

1933

Вадим Шершеневич. Листы имажиниста.

Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1997.

БАЛЛАДА

В.Брюсову

Ты раз сказал нам, что на «сердце»Балладу написать хитро;Что, как у всех теперь – Пьерро,Конечно, будет в ней – Проперций;Что рифм на «сердце» две иль три.Но чем трудней, тем больше перцаДля футуриста-иноверца!Пишу балладу на пари!..

Зову народы все – венгерца,Что в Львове расхищал добро,И выдумавшего тавроЖивущего на юге терца,И вас, о, римские цари,Рабам кидавших звон сестерций!Влеком орбитою инерции,Пишу балладу на пари!..

В пролетах четких, быстрых терцийПоспешно бегает перо.Я верю: не падет зеро!Нет, не закрыться райской дверце!Мелькают в полосе зариКоней валькириевских берца.Стихом насмешливым, как скерцо.Пишу балладу на пари!..

Валерий Брюсов! посмотри:Ты знаешь «аз», скажу тебе «рцы»!В наш век расчетов и коммерцийПишу балладу на пари!..

1915

АРЕНДА У ЛЕГЕНД

Сдержавши приступ пушечного хрипа,Мы ждем на разветвленье двух веков,Окно, пробитое Петром в Европу,Кронштадтской крепкой ставнею закрыв.

В повстанческих ухабах, слишком тряских,Немало месяцев сломали мы.Вот клочьями разорванной запискиОкрест лежат побитые дома.

Как ребра недругу считают в драке,Так годы мы считали, и не счесть.Чтоб мы слюной не изошли во крике,Заткнута тряпкой окрика нам пасть.

Нам до сих пор еще не дали воли,Как пить коням вспотевшим не дают.Но нет!— Мы у легенд арендовалиНе зря упорство, холод, недоед.

Истрачен и издерган герб наш орлийНа перья канцелярских хмурых душ,Но мы бинтуем кровельною марлейРазодранные раны дырких крыш.

Наш лозунг бумерангом в Запад брошен,Свистит в три пальца он на целый свет.Мы с черноземных скул небритых пашенСтираем крупный урожай, как пот.

И мы вожжами телеграфа хлещемБока шоссе, бегущего в галоп,Чтоб время обогнать по диким пущам,Покрывшись пеною цветущих лип.

Мы чиним рельсов ржавые прорехи,Спринцуем электричеством село,—Так обмывают дочери старуху,Чтоб чистою на Страшный суд дошла.

1923

Вадим Шершеневич. Листы имажиниста.

Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1997.

ЖЕРНОВА ЛЮБВИ

Серые зерна молотим и бьемТяжелой и пыльною палкой,В печке нечищенной пламем томим,Чтоб насытиться белою булкой.

Грязную тряпку на клочья и в чанРычагам на потеху,— и что же?Выползает из брюха проворных машинБелоснежной бумагой наружу.

Так мне нужно пройти через зубья судьбыИ в крапиве ожгучей разуться,Чтобы вновь обеленным увидеть себяИ чтоб нежным тебе показаться.

1923

Вадим Шершеневич. Листы имажиниста.

Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1997.

ВЫВОДОК ОБИД

Круги всё уже, всё корочеВычерчивает в синевеТвой ястреб страшных безразличийНад кроткой горлицей любви.

Напрасно биться и бороться,Себя любимым возомня,И в чаще страсти не укрытьсяОт клюва равнодуший мне.

Вниз кинешься ты комом жутко,И комья к горлу подойдут.Лишь память квохчет, как наседка,Скликая выводок обид.

7 июля 1923

Вадим Шершеневич. Листы имажиниста.

Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1997.

ОТЩЕПЕНЕЦ ГРЕХА

— Как поводырь еще незрячих— Дремать довольно наяву.— Ты изодрал подошвы строчек— О камни острые любви.

— Давил ты много виноградин— К тебе протянутых грудей.— Базар страстей тебе же вреден,— Ленивец тщетно молодой.

— Ты, ставший выкрестом порока,— Тряхнувший сердцем, как мошной,— Иль ты не видишь дырья крика— В подоле русской тишины.

И голос сходен был с ожогом,И брел, отщепенец греха,Я заикающимся шагом,Чтоб с солнцем встретиться вверху.

Был песней каждый шаг отмечен,Я солнцем был отмечен сам,И было солнце схоже оченьС моей возлюбленной лицом.

Так в красном знамени, плывущемКак парус, над волною рук,Восторженно мы часто ищемЦелованный румянец щек.

Так часто видят капитаны,Сквозь штормный вихрь, к рулю припав,В бегущей за кормою пенеУлыбку милую зубов.

И, оступясь с уступа с всхлипом,Как с уст срывается аминь,С лучом скатился вместе с трупомВ ладони нижних деревень.

На сотни весен эти песниТоржественно ликуют пусть!Слепцы, слепцы! Какое счастье,Как на постель, в могилу пасть!

1923

Вадим Шершеневич. Листы имажиниста.

Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1997.

СЛАВА ПОРАЖЕНЬЯ

Свободе мы несем дары и благовонья,Победой кормим мы грядущую молву,И мило нам валов огромных бушеванье.Победе — песни, но для пораженьяПрезрительно мы скупы на слова.

Татарский ханРусь некогда схватил в охапку,Гарцуя гривою знамен,—Но через век засосан был он топкойРоссийскою покорностью долин.

А ставленник судьбы, Наполеон,Сохою войн вспахавший время оно,—Ведь заморозили посев кремлевские буруны,Из всех посеянных семянОдно взошло: гранит святой Елены.

Валам судьбы рассыпаться в дрожаньи,С одышкой добежать к пустынным берегам.И гибнуть с пеной слез дано другим.Победы нет! И горечь пораженьяПобедой лицемерно мы зовем.

1923

Вадим Шершеневич. Листы имажиниста.

Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1997.

КАЗНАЧЕЙ ПЛОТИ

Девственник, казначей плоти!Тюремщик бесстыдных страстей!Подумай о горькой расплате,Такой бесцельно простой!

Ты старость накликал заране,В юность швырнувши прощай.Но кровь протестует залпом мигрени,Демонстрацией красных прыщей.

Как от обысков зарывалиПод половицей капитал,Ты под полом каменной волиДрагоценную похоть укрыл.

Но когда вновь отрыть старухеПук керенок взбрела блажь,—Оказалось: в конверте прорехи,И бумажки изгрызла мышь!

Но, когда, возмечтав о женах,Соберешься в набег греха,Узришь: зубы годов мышиныхСемена превратили в труху.

Чем больше сирень мы ломаем,Тем гуще поход ветвей!Одумайся, брякнись в ноги пред маем,

Юности рыцарь скупой,И головокружительным поцелуемСмиренно честь ей отдай!

1923

Вадим Шершеневич. Листы имажиниста.

Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд-во, 1997.

ПРОЦЕНТ ЗА БОЛЬ

От русских песен унаследовавши грусть иПечаль, которой родина больна,Поэты звонкую монету страстиИстратить в жизни не вольны.

И с богадельной скупостью старушекМы впроголодь содержим нашу жизнь,Высчитывая, как последний грошик,Потраченную радость иль болезнь.

Мы с завистью любуемся все мотом,Дни проживающим спеша,И стискиваем нищенским бюджетомМы трату ежедневную души.

И всё, от слез до букв любовных писем,С приходом сверивши своим,Все остальное деловито вносимМы на текущий счет поэм.

И так, от юности до смерти вплоть плешивой,На унции мы мерим нашу быль,А нам стихи оплачивают славою грошовой,Как банк, процент за вложенную боль.

Все для того, чтобы наследник наш случайный,Читатель, вскликнул, взявши в руки песнь:— Каким богатством обладал покойный —И голодом каким свою замучил жизнь!

1923