Юрий Колкер - Далека в человечестве. Стихи (1974-1980, 1989) Страница 5

Она под небом Крыма,

Где даль ясна, где мысль вольна —

Моим стихом хранима,

С морской волной дружна.

Волна бежит от Крита

Через Босфор до Крымских гор —

И блеском нереида

Спешит насытить взор.

И я бы мог на юге

Не знать забот у древних вод,

Но ласточка разлуки

Гнездо над нею вьёт.

23.08.80

ФАВН В РОЩЕ КИПРИДЫ

Зое Эзрохи

1

Ты, Аматузия нежная,

дар сей прими благосклонно:

Новая жрица твоя,

кинув кружок Аонид,

Тебе творит возлиянье,

но дружбы с Игеей не водит,

Бахус также ей чужд —

тем драгоценнее дар.

2

Увы, Игея в наш век

в большей чести, чем Киприда!

Правило это старо:

тот в чести, кто суров,

Но и Прекрасная прав

над нами своих не теряет —

Чувствую: взыщется мне

этот кощунственный стих.

28-29.08.80

КАМЕНА ПРИШЛА И УШЛА

1. ЕЕ ПОРТРЕТЫ

Вот фотографии. Осталось их немного:

Одни я выбросил, другие потерял.

Ты хороша на них: живым дыханьем бога,

Нектаром юности проникнут матерьял.

Десятилетие, как листья облетели...

Я дверь в котельную закрою на крючок —

И стих ямбический слоняется без цели,

И заливается под нарами сверчок.

Как в пору ту мы все блаженны, даровиты!

Лишь нет еще судьбы: она шумит в листве.

Поди скажи в наш век: волшебные ланиты.

А всё-таки скажу, останусь в меньшинстве.

Канова их ваял, расписывал Понтормо,

Но дорианов бес не дремлет на посту:

Я прикасаюсь к ним — и оживает форма,

И милые черты стареют на лету.

20-21.11.80, котельная ЦНИДИ

2

Ты права: я добился немалого!

Оглянись, посмотри на меня —

И найдешь неудачника вялого,

Потерявшего гриву коня.

Опустившегося, бесконтрольную

Жизнь ведущего, день ото дня

Больше, вечности давшего вольную, —

Оглянись! Ты увидишь меня,

Все иллюзии похоронившего,

Распростертого во временах,

В кочегарке, за бойлером, нищего,

В провонявших мазутом штанах...

— Это он ли, — ты спросишь с сомнением, —

Там, на юге, где плещет волна,

Давней юности милым видением

Был, обрывком чудесного сна?

Не подумай, я вовсе не сетую

И себя не жалею ничуть:

Не грущу — и тебе не советую.

Я от скуки насмешкой лечусь.

Скучно Мойрам. Старух не мешало бы

Для острастки слегка подразнить —

И, глядишь, от насмешливой жалобы

Веселее потянется нить.

20-21.11.80, котельная ЦНИДИ

3

Камена пришла и ушла.

Вы рядом Киприду найдете,

Но что мне за дело? Была

Шарманка недолго в работе.

Камена пришла и ушла,

Растаяла, как наважденье,

И времени препровожденье

За труд недоумку зачла.

Я звуков сцепленья люблю

И нежные смыслов смещенья,

И если с другою шалю,

То это моё упущенье.

20-21.11.80, котельная ЦНИДИ

РЕФЛЕКСИЯ

Корковое вещество,

Звезды осенние, жальте!

Нет впереди ничего —

Трещина в мягком асфальте.

Трещина, ссадина, боль,

Стыд... Над асфальтовым полем

Кто-то мне шепчет пароль:

Легче играй, мирандолем.

Долго ли в доме пустом

Вытянешь? Долго ли душу

Здесь, над Литейным мостом,

Вывернуть в слякоть и стужу?

Овеществленный каприз

Звездной расхлябанной жижи

Долго ли вытолкнуть из

Экологической ниши?

Коконы дальних миров,

Вязь шелкопрядов вселенной

Входят под нищий мой кров

Трещиной смысла нетленной.

Ожесточась в пропастях,

Взвившись до символа злого,

Душу изводит пустяк —

Зверь, пожирающий слово.

2.12.79, 1989

* * *

Как шумный ливень, необуздан гений,

Не мыслит он, но твердь животворит.

Он не союзник умудренной лени —

И нас торопят окна затворить.

С остолбененьем наша мудрость схожа.

Надежен ствол ее, да корень сух.

Рефлексии пожизненная ноша

Надкушенный отягощает дух.

Меж тем как он, не вглядываясь в средства,

Вычерпывает суть свою до дна,

Коллекциями сумрачного детства

Твоя наперсница поглощена.

И, ей подобна, в боль свою вникая,

По эту сторону добра и зла,

Исхлёстанная веточка нагая

Качается, касается стекла.

26.11.79

* * *

Дискретен мир: в нём счастье — форма,

И панацея смысла — знак,

И наша птица ищет корма

В блаженных сгустках, в именах.

Она вспорхнёт — и мы под сенью,

И гений сам в себе счастлив,

И с ним — симво́л уединенья,

Египетский иерогли́ф.

Рассыпано в стенах Уфиций

Ее жемчужное зерно.

Но что обведено границей,

То совершенства лишено.

И — мимолётно счастье птичье.

В ее гнезде — не счесть потерь.

Твердил я в детстве: — Беатриче... —

Мой Данте, где твой друг теперь?

В своей поверхностной работе

Любовь шедевры создала —

Но кистью не удержишь плоти,

Резцом — сердечного тепла.

И как ни благостно касанье,

И что нам форма ни сулит,

За ними — осень, угасанье,

Да стук колёс, да степь пылит...

Нерасчленённого объёма,

Бездонных, вечных пропастей

Создатель — Бог: везде он дома.

Поверхность создал — Асмодей.

Над артистическою паствой

Сей верховодит на земле,

И клятва разделяй и властвуй

Горит на творческом челе.

6.10.80, 1989

АТТИЧЕСКАЯ МИЗАНТРОПИЯ

Зачем так настойчиво гонят,

Так немилосердно теснят?

И лучший слезы не уронит,

Над болью твой не застонет, —

А тут Евридику хоронят,

Психею спровадили в ад.

Смешаться бы с пылью дорожной,

Откинуть, отринуть, забыть...

В субстанции этой подножной —

Единственный пафос надежный,

Единственный способ возможный

Япетовых внуков любить.

7.10.80

ЭЛЕГИЯ

Мы — гордость, с бедностью совместна.

Державин

Когда я был молод, меня нищета привлекала.

Казалось, для мысли она и для гордости место даёт.

Италия с ней уживалась: большое лекало

В оправе тирренских и адриатических вод.

Предчувствие славы служило ей выгодным фоном —

И Муза беспечно авансы ее приняла.

Мне виделся храм с ионическим нежным фронтоном,

Тропинка над кручей — и вечность игрушкой была.

Тебя, приобщения пафос, я помню... Какие

Картины являлись на твой вдохновенный призыв!

Как сладостно вымолвить было: Чивитта-Векки'я,

Пропеть, ударенье сместив, перевод позабыв.

Миланский мальпост (виновата французская проза)

Таинственным образом мысли моей угождал,

И рядом с чеканкой имён — Ватикан, Бельджойозо —

Подделкой и пошлостью выглядел звонкий металл.

Был беден Стендаль, и хотелось свободным, влюблённым

Остаться (влюблённым — слегка, а свободным — вполне)...

Но Герцен уже прокатил со своим миллионом

По Корсо — и дальше, в Неаполь, и кланялся мне.

Когда я был молод, я бедность любил понаслышке,

Не знал про особенный, русский ее вариант, —

Но бог справедлив, и судьба улыбнулась мальчишке,

Патент неудачника выправив мне, как талант.

4.04.80

ЛИСТОПАД

В саду ли, где мрамор щербатый грустит,

Где Полдень с лицом Каракаллы стоит,

Сжимая короткие стрелы, —

Надежду счастливую вновь обрету?

Три нежных сивиллы со мною в саду,

А в будущем — те же пробелы.

Иду, и гербовые листья летят —

Кленовые, будто напомнить хотят

О заокеанском соседе:

Я вижу судьбы его гибельный срез,

Прощальный визит, атлантический рейс,

И сердце в привычные сети

Летит — не ему ли шепчу: прекрати...

Но шепот другой различаю в груди:

— Прощай же! до нового рейса,

До близкой, до нашей далёкой весны...

Готовят нам ящики — мы спасены... —

Мой лист атлантический, взвейся!

21.10.74 — 1980

СТАНСЫ

В ущелье города глядит твоё окно: