Стихи: Русь замысловатая - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова Страница 5

разговоры говорили,

о кустах да о грядках:

всё ль на огороде в порядке?

А ещё шушукались о голубике,

малине, морошке, чернике.

Много трепались о лесе:

чертях, водяных и бесах.

И самое главное, леший:

завалит, если ты пеший;

а ежели на кобыле,

проедешь — она ему мила!

На коне ж далеко не пустит,

его вкруговую пустит:

загоняет, изморит.

Слышь, что народ говорит?

А народ всегда прав,

ведь у него нет прав!

Видишь, у нас одни ёлки

и иголки, иголки, иголки.

Мы в сибири народ колючий,

потому что мороз у нас злючий.

Поэтому царь до нас не доедет.

А если доедет, то встретит

нашего лешего — деда Егора,

с ума давненько сошёл он:

топорик где-то нашёл

да по тайге всё бродит,

царя зовёт. Тот не приходит.

Мужики от сохи до сохи

От сохи до сохи

мужики, мужики,

мужики, мужики, мужичишки:

малёнки, мальчонки, мальчишки —

крепыши, худыши и пышки,

падающие у борозды,

не вернувшиеся с войны.

Мужику любого роста

в свой дом войти непросто:

огреют иль обогреют,

накормят или побреют?

А если дом пуст,

то зубов слышен хруст

и запах конины

в спину:

— Нет, подруга, тебе сюда не положено,

хоть ты и неплохо сложена,

но меня бы устроила баба

да кучу деток в награду!

Мужикам, мужикам, мужичонкам

нужны пацаны, девчонки

для продолжения рода,

да щит и меч от уродов!

А ещё мужику нужно поле,

только в поле мужицкая воля,

только в поле мужицкое счастье.

«Но, пошла…» Беды, чёрт возьми, здрасьте!

Мать плохая

Твори добро и кидай его в воду:

будут в воде бутерброды,

прорастут в воде апельсины

и сумасшедшие арлекины

захохочут — не будет мочи!

Радостные гуляют дочи

по воде и маму ругают:

мама такая, мама сякая,

мама самая у них плохая!

А в чём провинилась мама?

— Да что-то не то сказала,

как-то не так повернулась,

не по-правильному оглянулась,

залезла в наши тетрадки,

пересчитала оценки, закладки

в книжках перемешала.

В общем, мама у нас плохая!

Твори добро и кидай его в воду.

Жуй с колбасой бутерброды

да ругай свою мать,

тебе есть что терять:

сладких кило апельсинов,

бешеных арлекинов

и подружек целую кучу.

Нет, я вас не замучаю,

мои милые дочки.

Поставлю на ноги прочно

и отойду в сторонку.

Желаю вам по ребёнку,

а будут деньги — по двое.

И не надо вам моей доли.

Лишь одно пожелаю:

творите добро и кидайте

его запросто в воду.

Будут в воде бутерброды,

прорастут в воде мандарины,

да внуки, жуя апельсины,

радостно захохочут —

о бабушку зубки поточат!

Жила я у маменьки

Ой, жила бы я у маменьки

до самой своей смертушки,

и игрались мои детушки

до смертушки моей матушки

на руках у бабушки,

ели её оладушки.

Как жила бы я у маменьки

и летом, и зимой,

а если б снегом закидало наш дом,

то мы б хоронились в нём

от вражинов лютых,

от дедов согнутых

да от разных дураков!

Я б спала даже без снов,

если б с маменькой жила.

Где ты, мама? Умерла.

Коротко

С днём рожденья, Игорёк,

ты зачем в дом приволок

две чужие зубных щётки,

говоришь, что для трещотки?

Ну и да, ну и конечно,

я ведь тоже с тобой честна:

сижу дома, не гуляю,

просто чисто прибираю!

* * *

Мы крестились у реки,

пришли наши мужики,

нас раздели догола

и гоняли до утра

по заснеженной реке.

Кхе-кхе-кхе-кхе-кхе-кхе!

А болели мы все вместе.

Зато теперь мы им — невесты!

* * *

Подарите жене шубу,

шубу подарите… две!

А без шубы не будет ведь счастья.

И жена во сне

имя станет шептать другое

(Егор, например). Чужое

кольцо у неё на пальце появится.

А какому мужу это понравится?

* * *

Прожила я в горе, прожила я в радостях

и в маленьких, маленьких гадостях

от своих лучших подруг.

Вот и думаю: может, это от мук

или судьба такая,

чтобы я опять была холостая.

* * *

Заболела я «проказой»,

самой гадостной заразой —

как пошла рожать ребят,

мал-малее пострелят:

десять ласковых девчонок,

десять драчунов мальчонок.

И удержу нету мне.

Какое бешенство в селе!

* * *

Ты, Серёжа, с такой рожей

не ходил бы к нам: негоже

целоваться при людях,

когда баба на сносях!

* * *

Не ходите, бабы, на тот свет,

там зачем-то выключили свет

и большие тянут провода

в никуда, в никуда, в никуда.

* * *

Не было счастья на свете,

да по несчастью родились дети,

выросли и отправились в школу.

Вот и счастье. Никто и не спорит.

* * *

Коль зло кругом — то жена в дом!

А ежели летает — ей Бес с небес моргает.

* * *

В чём бы баба любовника ни обвиняла —

ему всё мало!

* * *

Ряженые казаки — это тоже мужики.

А куда нам, бабам, деваться то?

* * *

Всё налажено — жизнь любовью не изгажена.

Дедушки и Бабушки

Дед планетный, за всех людей повинный

На планете сидит дед,

во сто шуб одет,

а этому деду

и сто лет нету.

Сидит дед больной

и трясёт своей клюкой:

«Где ты, смертушка моя,

позабыла про меня?»

А Смерти было недосуг:

она ходила всё вокруг

да около меня:

«Где тут девка? Я пришла!»

Я в печали стих пишу,

а на Смерть и не гляжу:

«Уходи отсюда,

дед тя ждёт, паскуда!»

Уходила Смерть от меня,

но к деду нашему не шла,

лишь кричала ему:

«Не отдам тебе Землю,

корабли пущу ко дну!»

А у деда вина;

во все стороны пошла:

он за всех людей вину

взвалил на голову свою.

Вот потонет корабля.

Дед: «Опять вина моя!»

Революция, пожар…

У деда боль и в горле жар.

Ах, дед, дедок,

как ты жил без порток,

умирай теперь за так,

коли сам не дурак.

Как по красной даль-дали

не плывут уж корабли,

ни пожаров, ни бунтов.

Дед сидит к всему готов,

он сидит и смотрит вдаль:

ни живет ли где печаль,

ни плескаются ль